Магический спецкурс (СИ) - Летняя Лена - Страница 35

— Так вот, Таня, я не хочу, чтобы между нами осталось какое-то недопонимание, — он обезоруживающе улыбнулся, заставив меня снова подумать о том, какое у него все-таки красивое, благородное лицо.

Что не так с этим магическим миром? Что ни мужчина — то красавец, как в голливудской романтической комедии. И каждый второй почему-то жаждет со мной пообщаться. Если бы я пользовалась таким спросом в родном мире, уже была бы замужем. Возможно, не в первый раз.

— Что вы имеете в виду?

— Свое поведение в четверг, — он вздохнул. — Должно быть, я показался вам злобным, мелочным и очень плохим легионером. Цеплялся к вам, обвинял во лжи, в соучастии в преступлении, грозил арестом или как минимум задержанием.

На моем лице, наверное, отразились полное понимание и согласие с его словами, потому что его улыбка стала виноватой. Мягкий тон и вполне адекватная манера разговора вселили в меня уверенность. Такую, что я неожиданно для самой себя сказала:

— Насколько я поняла, вас интересовала не столько я, сколько профессор Норман. Вы же его на самом деле хотели обвинить? Чтобы как минимум задержать, а лучше арестовать.

Его брови удивленно взметнулись вверх, а потом на лице появилась одобрение и даже некоторое восхищение.

— Я поражен вашей проницательностью.

— Вы мне льстите и довольно грубо, — кажется, на нервной почве меня слегка «понесло». — Нужно было быть слепоглухонемой идиоткой, чтобы этого не заметить. К чему этот разговор?

— Я просто не хотел, чтобы вы думали обо мне плохо. Я понимаю, профессор Норман ваш преподаватель. В какой-то степени, авторитет. И насколько я понимаю, вы в достаточно близких отношениях, раз он дарит вам дорогостоящие артефакты.

— Он не дарил, — перебила я, только сейчас понимая, что родители так и не дали мне другой артефакт. Эта тема как-то сама собой замялась, и я так и осталась с перстнем Нормана. — Дал на время, чтобы я смогла учиться. И между нами нет никаких неподобающих отношений, если вы на это намекаете. И в любом случае я совершеннолетняя, — зачем-то добавила я воинственно, совершенно забыв в тот момент о том, что Норман утверждал обратное, когда Ротт хотел меня забрать.

Ротт приглушенно рассмеялся, чем одновременно разозлил и озадачил меня.

— А если я просто имел в виду, что он друг вашей семьи или далекий родственник?

Я покраснела и отвернулась, понимая, что сглупила. А все директор со своими намеками и сам Норман со своим сильным, ловким, гибким телом... Так, только не сейчас.

Насладившись моим смущением, Ротт как ни в чем не бывало продолжил:

— Дело не в том, что я плохой легионер. И не в том, что я предубежден против Нормана. Не знаю, в курсе ли вы, что он носит иллюзию. Лицо, которое вы видите каждый день, не его.

— Я знаю, — поспешно отозвалась я, продолжая смотреть в сторону, на верхушки уже окрасившихся в желтые, красные и золотые цвета деревьев. Едва ощутимый ветерок шелестел их листвой, яркое и еще теплое, несмотря на начало октября, солнце отражалось в каплях воды от недавно прошедшего дождя. Я делала вид, что все это очень привлекает мое внимание.

— Но, возможно, вы не знаете, что еще двенадцать лет назад Ян Норман не существовал, — тон легионера стал чуть жестче. — И уж совершенно точно вы не можете знать, что в то же время бесследно исчез человек, стоявший во главе незаконного монархического культа. Единственное, что о нем достоверно известно, — это что он был темным магом и выступал за возвращение монархического строя. Часть его последователей мы поймали, но не всех. Таких групп много, но его была одной из самых опасных. Мы предполагаем, что он стал идейным вдохновителем для них всех. Вероятно, он прямой потомок одного из последних великих королей. Куда он делся, никто не знает.

— Одного из последних великих королей? — эта фраза резанула мне ухо, я снова повернулась к Ротту.

— Одного из трех главных королевских родов, которые перестали быть королями, когда возникла Первая Республика.

Я вспомнила, как Норман говорил о Норде Сорроу. Разве тогда он не намекнул мне, что является потомком кого- то из его бастардов?

— Вы полагаете, что профессор Норман — это тот монархист? — зачем-то уточнила я. Это было и так понятно.

— А мне-то вы об этом зачем говорите?

— Во-первых, чтобы вы не думали, что я преследую его без причины. Во-вторых, чтобы вы сами были осторожнее.

— Почему я?

— Потому что вы из Покинувших.

— Нас тут целый курс таких, вы не знали? — мой голос, наверное, прозвучал слишком резко.

— Знаю, — Ротт невозмутимо улыбнулся, как будто не заметил моей грубости. — Но Норман отчего-то проявил интерес именно к вам. Насколько я понимаю, вы оказались в Орте довольно... неподготовленной.

Я едва не застонала вслух. Об этом что, писали в газетах? Вышло вечернее ток-шоу, посвященное тому, что Таня Ларина ни черта не знала о магическом мире, когда приперлась учиться в Орту?

— Скажите, — продолжал Ротт, снова ничего не замечая, — в вашей семье не шло разговоров о том, чтобы не отправлять вас сюда?

Мне почему-то вдруг стало холодно, словно от порыва ледяного ветра.

— Почему вы спрашиваете? — чужим, испуганным голосом поинтересовалась я, понимая, что тем самым уже ответила на его вопрос.

— Потому что за последние два года погибли три девушки из семей Покинувших. Две в прошлом году и одна в позапрошлом. Их семьи предпочли не отправлять дочерей сюда, а заплатить штраф. Все девушки погибли в сентябре, сразу после начала учебного года. Там, за Занавесью. Вроде бы несчастные случаи, но такое совпадение настораживает, согласитесь. Монархисты, среди прочего, крайне негативно относятся к Покинувшим. Особенно к тем, которые пренебрегают сохранением традиций магического мира.

Мне показалось, что мурашки на моей коже стали размером с майских жуков. Меня даже слегка замутило.

— Наверное, я вас напугал, — немного огорченно пробормотал Ротт. — Но пусть лучше вы будете напуганы и предупреждены, чем спокойны и в неведении. У меня нет ни одного доказательства против Нормана. Только разрозненные факты и мои предчувствия. Поэтому я ничего не могу сделать. Кроме как предупредить вас.

— Считайте, что вы меня предупредили, — мой голос прозвучал так хрипло, что даже мне стало не по себе.

— Тогда позвольте откланяться, — он поднялся и перед тем, как уйти, повторил еще раз: — Берегите себя.

А потом ушел. Или испарился. Не знаю точно, я не видела. Я сидела, глядя в одну точку, обхватив себя руками за плечи. Солнце внезапно скрылось, как будто из солидарности с моим состоянием в тот момент. В голове крутились мысли — одна другой страшней.

Следующий учебный месяц прошел как в тумане. Я ходила на лекции, практиковала бытовые и не очень заклинания, особенно стала усердствовать на занятиях боевой магией, чем очень обрадовала профессора Нота, но при этом постоянно находилась в оцепенении. На ТРЗ старалась не смотреть на Нормана, как минимум, не встречаться с ним взглядом.

Хильда, конечно, заметила перемену в моем настроении еще в то воскресенье, когда так и не дождалась меня в столовой для совместного обеда. Первую неделю она постоянно расспрашивала меня, пытаясь выяснить, что случилось. Я отмахивалась, ссылалась то на головную боль, то на усталость, то просто на плохое настроение. Пыталась даже приплести расставание с Сережей, про которого, на самом деле, почти не вспоминала. Все, кроме правды. Не знаю почему, но мне казалось неправильным вываливать на нее бездоказательные подозрения Ротта. Хватало и того, что я сама теперь боялась и сторонилась Нормана. Было бы совсем странно, если бы мы обе начали это делать. Через неделю Хильда отстала. Сказала: «Когда захочешь поговорить, ты знаешь, где меня искать». Я была ей благодарна и прониклась к ней еще большей симпатией, но она все-таки не была Ингой.

С Ингой я могла бы это обсудить: она не знала ни Ротта, ни Нормана и моим родителям точно не побежала бы доносить. С ней можно было поговорить об этом, словно о сюжете фильма. Она бы взглянула на ситуацию со стороны и высказала свое непредвзятое мнение. Только с Ингой я с тех пор не встречалась. В выходные я проходила через портал лишь для того, чтобы подзарядить телефон прямо в фойе здания в Фурманном переулке, позвонить родителям и предупредить, что не приеду домой в эти выходные. Я ссылалась на учебу и тусовки с друзьями, но на самом деле я просто боялась.