Магический спецкурс (СИ) - Летняя Лена - Страница 57

Конечно, после этого она потребовала рассказать ей все в подробностях, что я и сделала. Мне так нужно было выговориться, что я не стала скрывать от нее ничего: ни того, что Марек на меня напал, ни того, что я согласилась умолчать об этом в обмен на неприкосновенность для Нормана, ни того, что в подземельях Норман меня поцеловал. Умолчала только о его истинной личности.

— Вот это ночка… — протянула Хильда, округлив глаза. — И как оно?

— Что? — не поняла я.

— Целуется, спрашиваю, он как?

— Норман?

— Нет, блин, Марек Кролл! — возмутилась Хильда, догадавшись, что я просто увиливаю от ответа.

Я почувствовала, как краска заливает лицо, и попыталась спрятаться за чашкой чая.

— Да нормально он целуется, как все, — пробормотала я. — Губами и языком. Ничего необычного.

— Ну-ну, — Хильда усмехнулась, глядя на меня со своим фирменным прищуром. — Так и запишем: целуется профессор Норман хорошо. Но в его возрасте уже надо бы, конечно. И что теперь? У вас типа любовь?

— Да нет, — как можно равнодушнее отмахнулась я, — он сразу извинился. Думаю, у него просто временное помутнение случилось. Он там крови потерял столько, что непонятно, как вообще ходил.

— И тебя этот факт огорчает, — констатировала Хильда.

— С чего бы? Только романа с преподом мне не хватало для полного счастья. Это так… пошло.

— Угу, — не стала спорить подруга, но судя по лукавой улыбке, она мне не поверила.

Я и сама себе не верила. Поэтому быстро приняла душ, кое-как завязала непослушные волосы и поторопилась в лазарет, надеясь, что Норман все еще там. Было бы грустно, если бы его уже выписали, потому что ломиться в его личные комнаты я не осмелилась бы.

— Ларина? — удивилась медсестра. — Вам еще что-то нужно залечить?

Все мои синяки и кровоподтеки убрали сразу после разговора с легионерами, поэтому, конечно, мне самой медицинская помощь не требовалась.

— Я только хотела навестить профессора Нормана. Он еще здесь?

— Да, в третьем боксе. Только я не уверена, можно ли вам… — засомневалась она.

— Мне можно, — заверила я и торопливо пошла искать третий бокс, пока она не усомнилась в моих полномочиях.

Третий бокс оказался отдельной палатой. Видимо, преподаватели имели некоторые привилегии: я в свое время лежала в общем зале, где стояло два десятка коек. Правда, других больных в тот день не было. Впрочем, как и сейчас. Возможно, Нормана положили отдельно из-за плачевного состояния или чтобы Ротт не добрался — не знаю. Меня это радовало, поскольку обеспечивало некоторую приватность нашего разговора.

Норман лежал с закрытыми глазами, неподвижно, глубоко и ровно дышал, словно спал. Его руки и лицо все еще оставались мертвенно-бледными. На правое предплечье была наложена тугая повязка, что меня немного удивило: я думала, маги любые увечья исцеляют в мгновение ока.

Я осторожно села на кровать рядом с ним. Он не шелохнулся. Я решила, что он действительно крепко спит, поэтому осмелела достаточно, чтобы коснуться его руки, погладить неподвижные, холодные пальцы. Даже на это он не отреагировал.

Я сжала его руку и перевела взгляд на бескровное лицо. Как оно могло когда-то показаться мне отталкивающим? Сейчас я затруднялась сказать, какой его облик мне нравился больше: темноволосый и кареглазый Норд Сорроу или Ян Норман с серыми глазами и пепельно-русым цветом волос. По крайней мере, он в достаточно хорошем состоянии, чтобы поддерживать иллюзию, это уже обнадеживало.

Я не выдержала соблазна и осторожно погладила его по щеке, глупо улыбаясь.

— А вот это уже лишнее, госпожа Ларина, — спокойно сказал он, не открывая глаз.

Я аж подпрыгнула от неожиданности, отдернув руку. Надо же, он просто прикидывался спящим. Зачем?

— Мы, кажется, договорились, что вы будете звать меня Таней, — кашлянув, напомнила я. Моя смелость поражала меня уже второй день подряд.

По его губам скользнула улыбка, но он тут же снова напустил на себя серьезный вид и открыл глаза. Окинув меня изучающим взглядом, поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете? Выглядите гораздо лучше.

— Чего нельзя сказать о вас, — нахмурилась я. — Меня подлатали за две секунды. А вы выглядите, как говорится, в гроб краше кладут.

— Ну спасибо, — фыркнул он, криво усмехаясь, а потом все-таки пояснил: — Слишком большая кровопотеря. Почти иссякший магический поток. Первое тормозит восстановление второго. А при иссякшем собственном потоке целители могут не так уж много. Обезболили и вернули к жизни — и на том спасибо. Еще пару дней придется потерпеть все остальное. Предупредили, что из-за этого, скорее всего, останутся шрамы.

— Мужчин они только украшают, — с улыбкой заверила я.

— Вам виднее, — хмыкнул он. — Не хотелось бы накладывать иллюзию еще и на тело. Зачем вы пришли? Вопрос прозвучал так неожиданно и резко, что я на мгновение растерялась.

— Хотела сказать, что вам ничего не грозит, — словно оправдываясь, начала я. — Я заключила сделку с Роттом. Он выписал для вас задним числом разрешения на применение темной магии...

— Я знаю, — перебил он. — Ректор рассказал мне об этом еще вчера.

— И я хотела узнать, как вы себя чувствуете, — от моей смелости не осталось и следа. Собственный визит начал казаться неуместным.

— Сегодня вас наконец заинтересовал этот вопрос? — насмешливо спросил он.

И тогда я вдруг поняла, чем вызван этот резкий тон: он ждал меня еще вчера, а я не пришла. Он наверняка знал от ректора, что меня уже подлатали и с легионерами все улажено. Для него все выглядело так, будто я тут же занялась своими делами, забыв о нем. Неужели его это может волновать?

— Это был первый вопрос, который меня заинтересовал, как только я очнулась от суточного марафона сна, — мягко пояснила я. — Каюсь, я потратила полчаса на завтрак и душ, но визит к вам — мое первое дело за сегодня.

Его лицо смягчилось, мне даже показалось, что он немного смутился. Я воспользовалась этим моментом, чтобы снова погладить его по руке. На этот раз пальцы едва заметно дрогнули от моего прикосновения.

— Я должен поблагодарить вас, — он вдруг перехватил мою руку и слегка сжал ее, погладил большим пальцем тыльную сторону ладони. — За эту сделку. Это очень... — он запнулся, подбирая слова, — очень много для меня значит. Я в долгу перед вами.

— Перестаньте, — я тоже слегка сжала его кисть, а потом скользнула пальцами по внутренней стороне ладони. Наши руки словно жили собственной жизнью, пока мы вели вежливый разговор. От каждого его прикосновения в животе начинало порхать на одну бабочку больше. — Вы едва не погибли, спасая меня. И темную магию использовали, спасая меня. В лучшем случае, мы с вами квиты. А добиться справедливости для себя у меня все равно не было ни одного шанса. И мне остается только надеяться, что он действительно никого больше не тронет, как мне обещали.

— О, об этом я позабочусь сам, — лицо Нормана снова стало выглядеть жестче, губы превратились в прямую линию. — Прокляну его так, что как минимум до конца обучения он не то что против воли никого не сможет принудить, но и по обоюдному согласию тоже. И ни один доктор не поймет, в чем дело. Мне для этого даже темная магия не потребуется.

— А вы жестокий, — я недоверчиво улыбнулась.

— Вы даже не представляете себе насколько. Впрочем... Почитайте учебники истории, сразу все поймете.

— Они все равно врут, — отмахнулась я.

Какое-то время мы молчали. Его рука продолжала беззастенчиво гладить мою, и это давало мне пока еще смутную, но все-таки надежду.

— Вы по-прежнему обещаете сохранить мою тайну? — вдруг поинтересовался он. — Без дополнительных условий?

— Конечно, это даже не обсуждается.

— Только я прошу вас, Таня, — он вдруг крепче сжал мою руку, — никому не говорите об этом. Даже родителям. Даже лучшей подруге по секрету. Даже жениху, если он у вас есть. Никому.

— Я поняла. Мой рот на замке.

Он облегченно выдохнул. После этого в палате снова повисла тишина. Норман закрыл глаза, его рука замерла, больше не поглаживая мою, но и не выпуская ее. Можно было подумать, что он внезапно уснул, но, скорее всего, просто устал. И все же я решилась его потревожить: