Магия иллюзий.Иллюзия силы (СИ) - Боярова Мелина - Страница 28

Ну а вслед за эльфами на меня уставились и остальные десять любопытных взглядов.

— Что за сюрприз? — Селиша капризно сложила губы в трубочку, — я уже изнываю от нетерпения.

— Да, Алена, не будь такой жестокой, — поддержала Эви, — говорят, ты сделала что-то невероятное? Если уж гостиная преобразилась, то…

— Ничего-то от вас не скроешь, — притворно вздохнула, — только мне нужна небольшая помощь.

— ???

— Усилить звук и создать полог тишины.

— Легко, — отозвался Ферт, — уже сделано.

Голос парня прогрохотал на все помещение.

— Нет, Ферт, ты не так понял, — мой голос раздался гулким эхом, — пойдем, объясню, что нужно.

Я направилась в свою комнату, парень пошел за мной. В воцарившейся тишине услышала сердитое сопение эльфийки.

Она что, ревнует? Ко мне? Ее проблемы.

Вообще-то, я собиралась включить плеер с музыкой. Батарейки Алёна вставила перед самым отъездом, должно было хватить. А вот как сделать так, чтобы звук не уступал по громкости клубному, я не знала. Но Ферту хватило минуты, чтобы справиться заданием. Правда, перед этим он минут на десять «завис», соображая, что это за штука, из которой доносятся такие странные звуки. Зато потом заявил, что сможет заставить плеер работать и без батареек.

В общем, отсутствовали мы минут пятнадцать, но Эви, стоило нам появиться, одарила таким взглядом, что я чуть не поперхнулась.

— Что ж, дамы и господа, — шутливо объявила я, — приглашаю вас на открытие ночного клуба. Еда и напитки с собой. Хорошее настроение и отличная музыка гарантируется. Танцевать и веселиться обязательно.

С этими словами убрала иллюзию, закрывающую проход. Ферт скользнул в помещение первым, накрывая его пологом тишины. А я проследовала за «диджейский пульт», врубив музыку на полную мощность.

Ребята, не ожидавшие такого, входили с раскрытыми от удивления ртами. Сразу за порогом их «сшибала» танцевальная мелодия и слепили огни светомузыки. Едва привыкнув к шуму, народ жадно рассматривал интерьер, сопровождая процесс охами, вздохами или, в случае парней, свистом.

Анька, уже успевшая насмотреться на всю эту красоту, перетаскивала тарелки с закусками. Я же, прихватив парочку бутылок с напитками, решила поэкспериментировать с коктейлями. К вину, видимо, приготовленному для слабого пола, добавила льда, «упаковав» в фигурные бокалы. А вот с крепкой граппой можно было составить неплохие комбинации с листьями мелиссы, местным вариантом лайма, барбариса и еще парочки фруктов, содержащих большое количество сока.

Медене и Клоде очень понравились барные стулья, которые девушки незамедлительно оккупировали. И, признаться, они эффектно на них смотрелись. Корни, в окружении кавалеров, расположилась на диванчике. Теворий с Анькой и Эви с Фертом предпочли отдельные кабинки, которые отгородила сразу, как поняла, что те мечтают об уединении.

Затем я выпила коктейль.

Надо же было попробовать, что намешала!

Потом второй, третий и… понеслось: танцы, смех, орущие голоса, стремящиеся перекричать музыку, и веселье. В какой-то момент показалось, что я дома. На Земле. И это простой ночной клуб, в котором отдыхают обычные люди.

Подумаешь, вертикальные зрачки. Это же линзы. Уши? Накладные. Клыки? Тоже. Слишком яркая внешность? Так, и выпили сколько! После трех коктейлей весь мир кажется красивым. А после четырех? Пяти? У-у-у. Классная получилась вечеринка.

Глава 17

Утро ворвалось в мою жизнь довольно резко. Неожиданно. Неприятно и болезненно. Кто-то тряс меня за плечи, отчего голова болталась, как тряпичная. А мысли (или мозги?) бултыхались внутри противным киселем.

— Отвалите все! — промычала я, — дайте поспать! Или добейте. О, что ж мне так плохо?

— Алена! Ты. Что. Пила. Вчера, — голос доносился до меня глухо, будто через толщу воды.

— Пила, гуляла, танцевала, радовалась жизни. И ничуть об этом не сожалею.

Врать в таком состоянии не могла физически. У меня можно было выпытать любую тайну. Я сказала бы все, лишь бы оставили в покое.

Затем мне стало плохо. Не знаю, кто оказался такой заботливый, но стошнило меня в ловко подставленный тазик.

Кто же этот добрый самаритянин? Он еще и водички дал попить. О! Кисленькая. Кай-йфф!

Затем чьи-то прохладные пальцы легли на лоб.

— Ммм. Приятно, — промурлыкала я, чувствуя, как постепенно утихает боль, — еще!

Мою просьбу проигнорировали, наглым образом отняв такой восхитительный источник блаженства.

— Ох, ты ж! Едрит-теодолит, — выдала сразу, как сквозь щелку приоткрытых глаз, взгляд сумел сфокусироваться на моем спасителе, — Грейм?

Ага. Он самый. Сидел на краешке кровати, впившись в меня своим пронзительным серым взглядом. И такое плескалось в его сверкавших алыми отблесками зрачках, что я невольно похолодела.

— Что случилось?

— Это ты мне расскажи, что вы тут вчера устроили? Впрочем, к чему вопросы, и так все узнаю.

Наклонившись и прижав так, что не вздохнуть, демон снова положил пальцы мне на виски. Только на этот раз эти манипуляции грозили не избавлением от боли, а самой настоящей пыткой. Потому что я совсем не хотела показывать то, что было вчера.

Самой бы вспомнить. Осознать. Может, устыдиться. Но не так же! Варварски вламываясь в голову, читать все мои мысли. Может, я не хочу показывать некоторые вещи! Не дождешься!

От сильного напора болезненно застонала. Казалось, меня разрывает на части. И чем больше я сопротивлялась, тем сильнее становилась боль. Из глаз брызнули слезы.

Почему? Что произошло, чтобы Грейм с таким озверением ломал мою защиту?

— Прекрати сопротивляться! Немедленно, — прошипел сероглазый, — будет только хуже.

В ответ я лишь стиснула зубы, строя вокруг себя непроницаемый купол. Сначала возвела стену из титана, покрывшую меня с головы до ног, словно саркофаг. Затем заморозила его, покрыв толстым слоем льда. Холод принес небольшое облегчение закипающим внутренностям.

Я почувствовала, как давление на тело ослабло. Можно было глубоко вздохнуть. Но затем на меня посыпался град ударов. Лед трещал, металл под ним прогибался, добавляя неприятных моментов моему самочувствию.

Чтобы смягчить удары, опутала ледяной кокон плотным ворсом из сплетенных веток и листьев. Напор действительно ослаб. Зато теперь меня обдало нестерпимым жаром, словно слой огня невидимой стеной сжигал мою защиту. Веточки сыпались пеплом, ледяной покров таял, и металлический панцирь угрожающе нагревался, принося ощутимый дискомфорт.

Так недолго изжариться.

Я чувствовала себя устрицей в раковине, которую с неистовым упорством кто-то отчаянно пытался выковырнуть.

— Хватит, — прошептала беззвучно, — прекрати. Я не могу больше.

— Не смей! Мне! Сопротивляться! — голос Грейма был чужим и жестким.

Он царапал слух острыми когтями, въедался под кожу, повелевал. И я была на грани. В какой-то момент из носа и ушей хлынуло что-то теплое. Перед глазами промелькнула ослепительная вспышка, погрузившая в темноту. Но, даже проваливаясь в беспамятство, во мне пульсировало желание бороться. Не дать никому больше безнаказанно копаться в моей голове.

Сознание возвращалось урывками. Чужие тревожные голоса. Движение. Какие-то иглы, что вонзались в тело. Чей-то голос, умоляющий вернуться. Мягкие руки, которые приподнимали и вливали в рот теплый отвар. И темнота, окутывающая своим невесомым покрывалом, нашептывающая незнакомые слова, убаюкивающая едва слышной мелодией. Так легко было находиться там, так свободно, что во мне росло неодолимое желание остаться. Раствориться. Стать частью. В какой-то момент я потянулась туда, где было так хорошо. Невесомое прозрачное тело рвануло навстречу неизведанному. Ласковые потоки нежно овевали мою оболочку, подталкивая вперед. Одобряя. Приветствуя. Затягивая.

Казалось, что во тьме не может быть полутонов. Однако я различала эти едва видимые оттенки. То вещество, что окружало меня, имело сероватые всполохи. Походило на громадные тени. А пространство было похоже на вечерние сумерки, которые постепенно сгущались, приближаясь к чему-то по-настоящему мрачному. И чем больше времени я проводила здесь, тем отчетливее ощущалось движение. Будто неслась на запредельной скорости к тому, что звало и жаждало именно меня. Очень скоро я различила, что серые всполохи потемнели. Стали насыщенно черными. Двигались они по кругу, постепенно затягивая в спираль, оканчивающуюся где-то вдалеке громадной воронкой.