Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович - Страница 17

— Га-га-га!

— Мужики, кончайте этот чёрный юмор, а то придётся ещё пить, а мне ещё жене в глаза смотреть.

— Га-га-га! Серёга, пьяный — лучше, чем с блядок, не так обидно!

— Га-га-га!

— Ещё одна подлость. Мне скоро на пенсию, подполковничьи звёзды дают возможность служить ещё только восемь месяцев, а потом выпрут на пенсию.

— Подполковник Емец! Слушай боевой приказ! Приказываю стать полковником!

— Тебе хорошо шутить, Лёха. Ты на два года моложе.

— Господа офицеры, а почему вы не можете реализовать преимущество тайного общества? Вы здесь представляете половину руководства части. Круговой поруки ещё никто не отменял. Помогите друг другу подрасти в звёздах, если не в должностях. Очень неплохо было бы как-то втёмную включить в схемы замполита. Волочкова нужно цинично подставить, раз не можем сделать другом. Потом извинимся, после победы. Кстати, а у него есть дочь?

— Саня, ты же говорил, что тебе теперь всё по барабану? Или просто хотелка чешется?

— Га-га-га!

— Хорошая шутка, но: нет, наоборот. Полный цинизм, цель оправдывает средства и никаких колебаний, душевных терзаний. Это, кстати, на каком-то этапе может стать проблемой. Вы меня поправляйте, если уж совсем буду отморозком. Сергей Иванович, уточняю, при творческом поиске в штабах, вам надлежит присмотреть одно место для кого-то из вас в непосредственной близости от населённого пункта Вискули в Беловежской пуще, Белорусская ССР. Там будет подписано самое важное соглашение о развале СССР. Если быть точным, то президенты РСФСР, БССР, и УССР договорятся и выйдут из состава СССР. Это и будет дата нашего мятежа. Это и есть точка невозврата. Если упустим тот момент, то — всё. Саму точную дату не помню, но где-то в конце 1991-го. Хорошо бы «Катюшами»…

— Нормально, вводную приняли, но планирование военных операций, Александр Владимирович, доверь профессионалам.

Тут откуда ни возьмись, появился… Нет, не то. Просто Рубан «включился», достал из колоды козырного туза. Ну, даже, если не туза, то короля, уж точно.

— Эт самое, братцы, а я вспомнил. У меня же в КВВКИУРВ, Краснодарском высшем военном командно-инженерном училище ракетных войск, товарищ служит. Причём, начальником училища. Черноусов Вениамин, кажется, Валентинович. Эт самое, можно будет поговорить, насчёт перевода. Зачем мне тянуть? Это конечно не Украина или Белоруссия, но целое училище. Около тысячи человек. Эт самое, штыков, если хотите.

— Нормально! Забыл он… Шляпа!

— Так, ведь, эт самое, его недавно назначили, да и мы давно не общались. Я даже узнал случайно. Давайте, я созвонюсь с ним, съезжу, поговорю о своём трудоустройстве, о будущем курсанте Корибуте, может, ещё чего узнаю?

— А ведь карта в масть идёт, господа офицеры! Это вселяет…

— Толик, кончай куражиться, блять, тут серьёзный вопрос. Или ты готовченко?

— Что за пошлые предположения? Я ещё литр могу выпить, это у меня так, просто…

— Ладно, Серёга, налей Толику ещё полтишечку и — баста. А то «поплывёт» именинничек! А ты, Лёха, расспроси своего другана насчёт Украины. Он же в системе училищ, может, знает кого, подскажет что. Целимся на Киев и Днепр. Раз Сашок загадал Днепр, прозондируем. Тем более что с тактической точки зрения, это имеет определённый смысл. Надо думать, собирать данные и опять думать.

— Дзинь.

— Кармышов, твоя звонит, на телефон.

— Да, Солнышко.

— Нет, уже собирались расходиться.

— Ну, что ты, у нас нет никаких женщин, чисто мужская компания.

— Конечно я бабник, не отрицаю, люблю одну бабу — тебя, моё Солнышко.

— Всё, всё, всё, скоро буду.

— Мужики — слышали? У моей терпение кончилось.

— Ладно, народ, пора разбегаться, скоро остальные жены будут звонить. Обо всем всё равно сегодня не поговорим.

Целый месяц уже занимаюсь рукопашным боем с офицерами. Официально было объявлено о добровольности занятий. Реально, кроме моей команды занималось только три человека.

Один из них — Таракан, то есть капитан Коротков. Мы с ним были корешами до этого. Когда он заступал начкаром, очень часто мы играли в шахматы. Я играл примерно на 3-й разряд. В клуб не ходил, поэтому: «примерно». Но это было моим сильным хобби весь девятый класс. Выучил всё дебюты, разбирал партии мастеров, решал шахматные задачи. После прочтения соответствующего рассказа Стефана Цвейга, научился играть вслепую. «Шахматная новелла» произвела на меня сильное впечатление. Но одно дело — играть вслепую и знать дебюты, а другое дело — уметь сильно играть. Таракан выигрывал у меня 5 партий из 6-ти. Но бои шли всегда долго. Коня, зараза, мне в фору не давал. Было бы несколько приятнее — тогда бы мы играли на равных, наверно. Большинство не членов команды на добровольные занятия не пошли, а Таракан — пошёл. Гнать формального повода не было, поэтому «дружбана» пришлось взять. Пить он стал меньше. Какого фига — «меньше», вообще перестал пить.

Второй «лишний» — младший сержант Козин. Он только что призвался, точнее: полгода как. Но для нас, дедов, это — только что. «Шнурок», короче. Вообще деление такое:

— «дух» — тот, кто ещё не принял присягу; — «салага» — первые полгода после присяги; — «шнурок» — вторые полгода службы; — «черпак» — от года до полутора лет; — «дед» — от полутора до двух; — «партизан» — свыше двух; туда относилось два типа: обычные, которых ещё не уволили после приказа, как правило, их «мучили» дембельскими работами; призванные на сборы или переподготовку лет через 10 после прохождения обычной службы; таких ни у нас, ни в других обычных частях не бывает.

Отвлекся. Козина я сам взял. Не потому, что просился, а для облегчения реальной работы. Он был действительно неплох, а мне офицерам стойки ставить, руки поправлять, спарринг-партнёры нужны, опять же. Тем более что секция любителей рукопашного боя и не предполагалась, как секретная.

А последний незапланированный — Серго Матевосян. Это было что-то. «Хвостиком» за мной бегал, мамой клялся, жизнь отдать за науку обещал. Финал был на спортгородке, когда я тренировался, этот кадр землю стал есть, чтобы что-то доказать мне. Вместе с травой. Я не выдержал. Не то чтоб я рассмеялся — чувства молчали. А вот занятия по технике видения энергий потихоньку начали давать толк. Так вот, от Серго увидел некие знаки, и не стал им перечить.

Тут же скажу и про волховскую науку два слова. Основная идея: следить за перетоками энергии из Яви в Правь и Навь. В Правь она перетекает очень часто во время сложных долговременных процессов. В контрольных точках судьбы человека, например. Правь — это одна из частей программного уровня реальности в моей, программистской терминологии. Волхв это называл Вышними Конами. Коны — это нечто более узкое, изначальное, древнее, правильное, чем законы. Законы придуманы современными людьми и сильно ущербны, ибо не основаны на Ведах. Веды — глубокие знания о природе, в том числе: о человеческой природе. Не той природе, которая травы и букашки. О конах Прави, глубинных энергетических связях между живыми организмами, о связях с планетами, звёздами. Эти связи обеспечивает особая энергия. Её называю по-разному: ци, ки, прана, санса, в Ведах — жива. Веды — интегральный предмет, рассказывающий о вселенной, в котором нет границ между физикой и химией, физикой и биологией, биологией и обществоведением, историей и религией. Наши предки — Светлые Боги, мы их помним, чтим заветы, исполняем нароки.

Веды учат жизни, смерти, перерождениям, совести. В Навь перетоки энергий идут при умирании живых: деревьев, других растений, животных, людей. В Нави находятся программы, лишённые процессорного времени. В терминах волхва Светозара: смерть — смена мерности, Навь — непроявленная Явь. Явь — то, что мы видим, пока живём. Навь и Правь — программный уровень. Его «видят» только экстрасенсы.

Опять отвлёкся. По службе, фактически, меня вывели из-под командования Усольцева. Формальным поводом были занятия в секции. Отношения с офицерами углублялись, но душевные сомнения у них, наверняка, сохранялись. А вот 8-го декабря, гнида Горбач, тварь меченая, подписал договор с США. Во всех газетах писали. Наши сразу смекнули, что это начало конца нашей части. Через неделю, вообще, поступил приказ готовиться к ликвидации. Все офицеры ходили офигевшие, особенно посвящённые. Их душа просила крика. Решили устроить быстрый сбор номер два.