Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович - Страница 36

— Мы прониклись, Саша, что предлагает ваша команда?

— Эт самое, ты Сергей Владимирович, если проникся, так начни называть Сашу Александром Владимировичем, для начала. Ему, как-никак, в той жизни семьдесят лет намотало. А наша команда много чего предлагает. Вот маленький пример. Ты, Александр Александрович, мучил его термехом. Ну, выучил он его, сдал. Молодец, заставил, принципиальный, блин! А сколько действительно полезного можно было сделать? Вон, Сергеев, права человеку сделал. Нужная вещь.

— А чего б ему права не сделать? Он меня так покатал, что и я не умею. Тут не поспоришь. Через канаву перепрыгнул? Перепрыгнул. Яму на двух колесах обрулил, в заносе рулит уверенно, контрзаносом пользоваться умеет, по городу летает лучше таксистов. Чё б мне ему экзамен по вождению не принять и права не сделать?

— Я понял, простите меня братцы.

— Ну-ну, Александрович, брось, мы все были Фомы неверующие.

— Эт самое, давайте без лирики. План у нас есть, но теперь слушайте будущую историю более подробно; потом мы расскажем свои намётки; потом вы подумаете своими головами. Ну, и, эт самое, может тогда чего путного своего подскажете. Лады?

Спустя четыре часа динамичного разговора, новички сидели удручённые и пили чай. Все мелочи уже выспрошены, разъяснения от гуру из будущего получены, сырые идеи забракованы. Вишневецкий высказал свою идею.

— Позвольте предложить. Есть такая мысль. Вы планируете на базе нашего Центра потихоньку вербовать будущую «гвардию», с помощью которой будет сделан переворот. Может, ещё что по-мелочи будет в активе. Но ведь не зря вы изменили подчинённость Центра, по сравнению с оригинальной историей? Сейчас полным ходом идёт война в Афганистане. Это только вы, и теперь — мы, знаем, что через год всё кончится. Но ещё целый год можно этим пользоваться! Вот что я предлагаю…

Два месяца ушло на формальности. В середине февраля к нам в центр прибыло около сотни офицеров из разных афганских военных частей. Чины были разные, но выше подполковника никого не было, хотя мы звали. Не очень то и хотелось… Ещё около сотни человек набралось из разных других мест: пяток — из «Альфы», присланы для ознакомления, парочка — из ГРУ, чуть меньше десятка — из КГБ. Достаточно много офицеров было из ракетных частей: сказались связи обоих команд. Был и своеобразный фильтр. Мы не хотели учить абы кого. Глупо не пользоваться знанием будущего. Нет смысла учить какого-нибудь прибалта или азербайджанца. Зачем тратить свои силы и ресурсы народа на обучение офицера, который через три года будет овощами на рынке торговать? Соответственно, выстроили и фильтр.

— Галя, составьте анкету, из которой я мог бы понять такие вещи о человеке: степень корыстности, склонность к уходу из армии в случае трудных обстоятельств, привязанность к семье, место жительства родных, близких и друзей, куда он поедет жить в случае увольнения из армии. Желательно сразу увидеть степень самоконтроля, справедливость, склонность уйти в криминал.

— Постараюсь, Александр.

Это так мы общались с Вишневецкой Галиной Ивановной, два месяца назад, после любопытной идеи её мужа. Она вела в Центре вопросы специальной психологии и общение с элитарными объединениями. Если по-простому: следила чтоб методы использования скрытых возможностей человека, которыми мучил её муж, не свели офицеров с ума. А вторая функция означает, что она общалась с разными службами и органами. Генералам труднее отказать приятному женскому голосу, чем себе подобному. В любой части командование склонно послать на мутные курсы доподготовки пару разгильдяев, а не тех, кто достоин. Последние месяцы она и Гирус колесили просторы нашей Родины и набирали курсантов, где могли. Гирус демонстрировал возможности системы, а Галина Ивановна следила за качеством «товара».

В Афганистан за людьми съездили мы с Сергеевым. Сергеев показывал обычную стрельбу из оружия. Я — чудеса стрельбы на дальних дистанциях, превышающих километр, и рукопашный бой. А анкеты просил Галю составить для отсева. Хотя некоторые черты личности я вижу волховским способом, но этого мало. Так и ездили по горам, как работорговцы. А командиры стенали: «Грабят! Лучших забираете! Кто воевать будет, пока вы этих «доподготавливаете?» Мы слушали, да ели. То есть, конечно, не ели, а забирали добровольцев. Да и преувеличивают командиры. Войска выводят из Афганистана, они это знают. Хотя «провожают» наши войска весьма «горячо». Ковалёв не только пробил финансирование, но и особый статус и полномочия. Ослы с золотом города берут. Ох, и прогнило же, наше Датское королевство… Не всё проходило гладко, где-то не давали людей, несмотря на все наши угрозы, кто-то из подходящих сам не желал ехать с нами. Тем не менее, свою сотню мы набрали.

Не обошлось и без приключений. Это, видимо, мой рок такой. В Джелалабаде в 15-й отдельной бригаде в 154-м отряде, командир, майор Петров, посмотрев на нашу наглядную агитацию, выдал: «Ерунда это всё, ваш цирк. Ничему вы нас научить не можете. А сами в горах не продержитесь и суток». Мало того, что он сам не желает пройти наш Центр, так он ещё и мешает мне других офицеров агитировать «за советскую власть». Это непорядок. Как выяснилось, «спецназ» работает по операции «Завеса». Я не стал уворачиваться от вызова судьбы.

— Мы сходим в горы вместе.

Зачем мне это? Я не был уверен в успехе на сто процентов. Но занятия волошбой давали всё лучшее видение программного уровня реальности. Это требовало проверки в экстремальных условиях. С другой стороны, если мы придём к власти и будем делать то, что я запланировал, то враги будут всеми силами пытаться убить меня, как ключевую фигуру. Лучше проверить мою способность выжить сейчас, до начала, не подставляя команду. Умерла — так умерла. Пусть остальные живут обычной жизнью. На их век хватит, ну а дети…

— Ты чё, серьёзно?

— Да, мы пойдём завтра. Караван на пятьдесят… Нет, на сорок шесть ослов, сорок человек «духов». Мы их возьмём.

— У тебя нет допуска.

— Александр Владимирович, вы не должны рисковать собой.

— Спокуха, Серега. Так надо. Или — или. Чтоб и не дергался никто напрасно. Но думаю, всё будет успешно.

— У тебя нет допуска! Ты не можешь ходить с нами на операции.

— А мы никому не скажем.

— Я тебя не знаю, вдруг, ты — шпион?

— Кончай втыкать заднюю, командир. По краю ходишь, а бюрократию взялся разводить: «Допуска нет, шпион»… Бросил мне вызов, так отвечай за «базар». Мне в рейде будет нужно: одна СВД, можно без прицела. Пяток магазинов к ней. Патроны к ней: 20 бронебойно-зажигательных, 300 — 7Н14. Можете на всякий случай взять любой пулемёт под совместимый патрон. Ещё у кого-то из группы должен быть старый «калаш» под 7.62. Желательна рация.

— Пацан, ты в своём уме? Ты сбрендил? Ты вообще, порох нюхал?

— Хорошо, отвечу.

Я подошёл к Петрову и посмотрел ему в глаза. Это не была магия. Самую малость. Я дал посмотреть ему себе в душу. Он всё понял. Пару раз в жизни у обычных людей бывают такие моменты. Голова светлеет, на ум приходит некое знание, никак не обусловленное предыдущими моментами жизни. Умники говорят о проникновении в информационное поле, верующие — о божественном прозрении… Суть в том, что человек чётко понимает: это знание, не версия, не мысль, а именно знание, точная истина. Можно сказать, что в моих глазах майор увидел все победы Рогдая и Ярослава, всю мудрость Светозара, да и мой личный скромный опыт жизни — тоже. Но это всего лишь слова.

На следующее утро мы вышли группой из четырёх человек. Экипированы были своеобразно: «спецназ» шёл в обычном камуфляже, а я — по гражданке: одолжил у дружественного афганца бурку и папаху. Вертушка сбросила нас в указанном мной месте.

— Теперь нам один день идти, часов десять обычным ходом.

— Откуда знаешь?

— Бог надоумил.

— Ххэ…

— Дай АКМ.

Через десяток шагов я сделал три быстрых выстрела. Минут через пятнадцать мы подошли к засаде. Сверху в камнях лежали три душмана, ещё тёплые.