Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович - Страница 59

3. Организовать народные дружины в своих зонах ответственности. Для двора это может быть даже старушка, которая позовет мужа, если во дворе кто-то будет хулиганить. Но эти старушки должны быть на боевом посту от 6:00 и до 23:00. Подробности — в памятке.

4. За эту работу вам будет начисляться зарплата. Она зависит от количества людей в вашей зоне, должности, других факторов. Но надеюсь, что это не будет самым важным. Вот и все задачи. Есть вопросы?

— А не появятся ли новые швондеры?

— Вы — не боги. За вашей деятельностью будет следить староста района. Кстати, старостой района назначается Сухомлинов Фёдор Кириллович. Он же пока и выполняет обязанности старосты в своей пятиэтажке по Олимпийской. Есть у кого-нибудь отвод от его кандидатуры? Нет? Ну и ладно. И второе. Швондеры не служили в армии, не ходили под пулями, в наряды и на боевые дежурства. Мозги у них не такие, как у вас. Руководствуйтесь совестью, ограничениями, прописанными в памятке, почитайте внимательно раздел вашей ответственности за злоупотребления. Выдам вам тайну: вы — не случайные люди, все, кто здесь сидит, предварительно проверены на порядочность, честность, вменяемость. По офицерской линии: через военкоматы, дома офицеров. По каждому из вас опрошено человек по десять-двадцать, которые вас знали. Ещё вопросы? Хорошо. Должности для вас уже расписаны, подходите к ребятам внизу, на первом этаже, возле поста. Там вам доведут вашу должность, дадут пистолет, патроны, памятку, удостоверение старосты. До 23-го числа вы должны определиться. Если кто откажется — приходите сюда или лучше в военкомат. Сдадите оружие, и вам будут искать замену. Кто не откажется: автоматически с 24-го числа приступайте к работе. Постарайтесь до тех пор прочесть все бумажки, что вам дадут. Вопросы будете задавать потом, в процессе работы. Телефоны там есть. Извините, мне нужно бежать в Шевченковский район, там такое же собрание на 9:30. До свидания, мужики, держитесь.

— До свиданья, — сказал генерал.

Взял эту женщину под руку, и они пошли к выходу. Она — слегка вперевалочку, он — бережно поддерживая её под руку.

— Всё страньше и страньше. Чего это? У революционеров не нашлось кого другого на пост председателя облсовета? Тут тебе говорят о военной диктатуре, и тут тебе назначают на область беременную бабу… Как думаешь, Кириллович?

— Нехрен тут думать, Сидоров, тут прыгать надо. В смысле идти вниз, брать бумаги, пистолет и идти домой читать. Это я тебе, как только что сделанный начальник, приказываю. Га-га-га!

— Га-га-га! А что?! Ещё повоюем, Фёдор Кириллович!

Следующие три дня Кириллович читал памятки и другие методические документы. Их было не так чтоб уж сильно много, но… Во-первых: там совсем не было «воды». Прочитав ответственность за превышение власти, полномочий, сразу захотелось очень чётко усвоить ограничения и правила применения мер воздействия. А во-вторых: мешал телевизор. По всем каналам показывали продолжение светопреставления: по УТ-1 — разоблачения и малоосвещаемые при старом СССР факты, по первому общесоюзному — бардак по всей стране. Конец московской части действа наступил 23 августа, когда все члены ГКЧП были арестованы, Ельцин объявил о выходе России из состава СССР. По УТ-1 в этот вечер показали особый телесюжет. Диктор объявил: «Уважаемые сограждане, этот сюжет вы видели уже наверняка несколько раз, а теперь вы сможете увидеть и конец сюжета».

Заинтриговал, вобщем. Кириллович дисциплинированно просмотрел последние минут десять признаний Горбачёва: что он агент США, что это он организовал Чернобыльскую катастрофу и прочее, прочее, прочее. А под конец было действительно не так. Все предыдущие три дня эти признания Горбачёва обрывались, да и всё. А вот сегодня…

«- По совокупности преступлений Михаил Горбачёв, бывший Президент СССР, предатель и американский шпион, объявляется врагом народа! В соответствии со статьей 64-й, пункт «а» УК СССР, «Измена Родине» приговаривается к расстрелу. В связи с особыми обстоятельствами приговор приводится в исполнение немедленно.»

— Дай я, Александр Владимирович?

— На здоровье, держите пистолет».

Лиц людей, допрашивавших Горбачёва видно не было, однако результат выстрела — был виден.

— Батюшки святы! Это ж его мозги!

— Да, Надюша, мозги у Меченого были, факт.

«- Стоп камеру.»

— Молодцы ребята. Мать, неси бутылку и пару стопариков. За такое — грех не выпить по полтишечке.

«Уважаемые телезрители, через минуту будет чрезвычайное сообщение. Перед вами выступит руководитель новой власти.»

Пошла телезаставка. Кириллович смотрел на экран, удивлялся. На экране выступал молодой совсем паренек, буквально лет двадцать.

«Куда катится мир? Как там диктор сказала: руководитель новой власти. Неужто постарше не нашли? И областью поставили руководить беременную бабу. С другой стороны, вроде пока держатся, в стране и городе всё спокойно. Меня, вот, привлекли. Осточертело уже, если честно, в земле ковыряться и в телик пялиться. Меченого расстреляли, партийную верхушку на столбах развешали. По-сталински! Уважаю».

Говорил, парень, точнее: лейтенант, совершенно серьёзно, произносил правильные слова. Но не так, как комсомольцы и партийцы. Искренне, даже несколько устало, так показалось Сухомлинову. Кириллович пребывал в некоем странном состоянии прострации: часть слов доходила, часть — терялась в глубинах сознания, путалась в других мыслях. Видимо, так решил наш майор, сказалось нервное напряжение последних дней; что называется, накатило.

«… предательство… неспособность… хаос… ради спасения… отменяется политика диктатуры пролетариата, на смену ей приходит временно военная диктатура… чрезвычайное положение будет отменено, как только будет возможно… со своими проблемами обращайтесь к старостам…»

«О, это про меня!»

«… неизвестны масштабы предательства партийной верхушки, поэтому просим отнестись с пониманием к временным арестам… разгул бандэровцев и других националистов всех мастей… остаётся социалистический строй… общественная собственность на средства производства… выборы себя не оправдали. Лучшим доказательством тому является тот факт, что депутаты 4-го и 5-го съездов не смогли снять Горбачёва, хотя большинству была видна его предательская сущность. Не предотвратили развала страны. Кого-то подкупили должностью, кого-то — учёной степенью, кого-то — званием народного артиста, кого-то — квартирой… к этой порочной системе мы не хотим возвращаться… объединение Украины и Белоруссии… чтобы в будущем не было юридической возможности отделиться, потеряв тем самым достижения наших прадедов, поливших завоёванные земли своей кровью… в кольце врагов социализма… будет трудно… РАБОТАТЬ НУЖНО… НУЖНО ПОТЕРПЕТЬ…»

Последние две фразы почему-то очень сильно врезались в память Кирилловича. Будто алмазом по стеклу. К чему бы это?

На следующее утро Фёдор Кириллович приступил к исполнению своих обязанностей со всей тщательностью. Оказалось удобно, что это была суббота. Прошёлся по квартирам, выгнал людей во двор на собрание. Объяснил всем свою должность, пистолет они увидели и так.

— Теперь по конкретике. Гм. Все знают, кто такие есть Быдлюки: пьянь, дебоширы. Недавно спалили свою квартиру, сами чуть не угорели, соседей пожарные затопили. А завтра они газ забудут закрыть — весь подъезд взлетит на воздух, как лет пять в доме по Совхозной. Нам это надо? Постановляю: Быдлюков старших — на поселение, их дочь, Машу — в детдом. Есть у кого возражения, замечания?

— Их и сейчас нет на собрании…

— Бухали вчера, я еле заснула, такой гам через стену шёл.

— Обязан предложить: Быдлюков можно взять на поруки. Не менее трёх человек. Но потом за них нужно будет отвечать.

— Ну их нахрен! Не будем их ни на какие поруки брать, выселяй!

— Второе: их квартиру отдаем младшему Сысоеву с женой. Негоже им жить с родителями и младшим братом. Есть вопросы?

— А если бы у нас не нашлось, кого разуплотнять? Куда бы квартиру дели?