Ракетчики (СИ) - Рагорин Алексей Владимирович - Страница 94

Мне это надоело, применил комплексно волошбу и логику. На том и конец. Удалось договориться без крови.

— Раньше СССР помогал стране, всему народу. Это была неэкономная стратегия. США покупали диктатора и ближайшее окружение. Мы решили пойти ещё дальше. Мы дадим вам и вашим семьям шанс выжить. «Я не могу раскрыть вам секрет: что именно вам угрожает». Но об этом поговорим лет через семь. А пока будем делить прибыль от Суэцкого канала в пропорции девять к одному. Вам девять частей, нам — одну. «Вам его не отдадим ещё лет пятнадцать. Даже и не пробуйте забрать.»

— За что нам такая кара? Зачем вы втравливаете нас в свои разборки с США?

— Так получается. У вас есть то, что нужно всем. И им и нам. И вы по-любому виноваты: не отдали несчастные 3 миллиарда, когда вас просили по-хорошему. Теперь ваша страна потеряет значительно больше. Но вы лично, те, кто тут присутствует, если наши войска не будут атакованы египетскими, получите право на жизнь потом. И не недооценивайте предложения. А если будете пробовать вернуть канал силой — гляньте прежде на Турцию и Дарданеллы.

— Велик Аллах! И на всё — воля его. Смиритесь, мои верные генералы. В конце концов, у Швейцарии тоже были долги перед русскими. По крайней мере, так сказали русские. И где теперь эта Швейцария? Сколько кораблей англичан сейчас на дне моря? А американцев? Это не те русские, с которыми мы имели дело раньше. Тех мы «разводили», как туристов. А эти… Я видел в глазах их главного большой Хамсин. И что-то ещё. Возможно, он даже суфий… Или ифрит… Это страшно. Я бы воевал даже с американцами. Но не с этими русскими. Если вы ещё признаёте моё слово — то оно — за мир. А если выберете войну, то дайте мне время вывезти семью и да поможет вам Аллах.

За 92-й год я перетащил всю команду из регионов в Киев. Каждый получил в нагрузку к квартире огромный воз обязанностей, который нужно тащить на совесть. Этот внеочередной сбор мы проводили по требованию половины команды. Чего им надо, я не знал, но раз просят — значит надо.

Атмосфера в квартире Юревича царила задумчивая. За последний год команда обросла новичками, слилась с «краснодарцами», сплотилась внутри и, как ни прискорбно признать, против меня. Подозреваю: предъяву будут делать. Ладно, разрулим. Начал Юревич.

— Александр, мы собрались, чтобы обсудить некоторые моменты стратегии. Которые… нам непонятны. Ты принимаешь решения единолично, не советуешься ни с кем. Ты заигрался в роли диктатора. Сначала это твоё название, созвучное «военной диктатуре», мы восприняли как дань моменту, потом — курьёз. Но последние полгода ты безальтернативно отдаёшь приказы, требуешь точного исполнения. Наказываешь, хотя нас, членов команды — не строго. Но не в этом дело. Это уже не игра, мы не на школьном спектакле. Это в первую ночь мы прикрывались словами «войска ГКЧП». Это было остроумно и эффективно. Теперь мы хотим равного участия в принятии решений.

— Так все думают? Хорошо. По поводу равенства я вам рассказывал давно. Его не бывает. Я не равен вам. Это не значит, что я самый умный. Теперь по принятию решений. Уж тебе, Толик, грех жаловаться на нехватку власти.

— Я выражал общее мнение. Мы не собрались устраивать заговор за твоей спиной. Мы хотим понимать, что делаем. Скажу за себя. Мне было крайне неуютно проводить переговоры с врагами, опираясь только на полученные от тебя вводные. Ты во всём оказался прав. Театр я им показал классный. Но! Если бы они сделали шаг в сторону — я хватал бы руками воздух. Почему ты запретил мне их додавливать в вопросе невмешательства? Почему разрешил им торговать с Грузией и другими, вести агентурную работу? Как главе спецслужб, мне это непонятно. Значительно лучше было бы не иметь на постсоциалистическом пространстве их агентов, или, хотя бы, иметь меньше. А теперь будет работа: искать их и отстреливать.

— А мне, простите, непонятны ваши директивы по вычислительной технике и другим технологиям, за которые отвечаю — я, а направление развития задаёте — вы. Совершенно непонятна политики по отношению к евреям. Хотя для меня вы сделали исключение, но я всё равно не согласен, — Вставил своё особое мнение Рокотов.

— А у меня особых претензий нет. Я вообще не понимаю: зачем меня сюда позвали? По всем новым технологиям и промышленным объектам мы находим общий язык. Или у кого-то есть ко мне вопросы? — Моргунов в задумчивости потеребил усы, — по инженерам и изобретателям — тоже все ясно: кто согласился — увозим, кто не согласился на нас работать — умирает. Но война есть война. Такие правила. Я в заговоре не участвую, — развёл руками и сел на стул.

— Эт самое, это не заговор. Это, так сказать, рабочее совещание в узком кругу и неофициальной обстановке. У меня такой вопрос: куда мы спешим? Ход истории мы поменяли. Можно дать нашим людям больше товаров, свободы, свободного времени. Сталин, эт самое, после войны цены снижал. А мы? Сбережения не отдаём, цены на ряд зарубежных и наших товаров — необоснованно задираем. Правильно я говорю, Александр Григорьевич? Зачем мы так гоним днепропетровский промрайон? Куда спешим? Зачем жилы рвём? Военное положение не снимаем, шестидневку не отменяем. Каникулы детям — и те сократили. С американцами договорились. Можно на подземелья ресурсы не тратить.

— А мне не очень по душе то твоё «мягкое давление» в плане баб. Ты уж, Санёк, извини, но если ты сам не охотник, то не загоняй остальных в прокрустово ложе рамок пуританства. Я ж не насильник. Только по любви.

— А я занимаюсь делом, с которым не согласен. Мне крайне больно и обидно, своими руками доводить заводы, КБ, институты до развала, выдергивая оттуда лучших специалистов. Больно смотреть: как умирают целые отрасли в России. Почему мы мучаемся с эвакуацией заводов, если можно грохнуть Ельцина с его бандой и навести в России порядок? А там будет рукой подать до восстановления СССР в старом варианте. И ещё рвёт душу твоя директива уничтожать семьи врагов, агентов. Хотя ты ввёл границы применимости, но всё равно: по моему мнению, это излишне жестоко, — Проявил свою мягкотелость Касьян.

— У меня претензий нет. Программа «Юный витязь» финансируется и снабжается ресурсами в полном объёме. Введение в школах соответствующих предметов прошло нормально. Подготовка старших поколений идёт по плану. С ограничениями на девочек я не согласен, но… Не так, — Бочкин на некоторое время задумался, замолчал, — скорее недопонимаю, считаю, что они лишние. Но сторонником эмансипации не являюсь. Ваш вариант, Александр Владимирович, считаю допустимым. Особенно в свете новой демографической политики. Если де… женщины будут: то — беременные, то — кормящие, их не то что в реальных схватках не используешь, но и тренировать будет некогда. Вот вопросы, поднятые другими, считаю… Нет, не так. Я их, эти вопросы, глубоко не знаю, считать не имею права. Но ответы на них послушал бы. У меня — все.

— Позвольте и мне высказаться. Я курирую идеологию, пиар и Кавказ. Вот такое сочетание. По идеологии вопросов много, но мы их решаем с вами, Александр, в рабочем порядке. Думаю, что сейчас их поднимать нет смысла. А вот по Кавказу… Вы мне дали направление действий и лишили инициативы. А я не согласен быть тупым исполнителем. Вы предупредили нас о Первой Чеченской — честь вам за то и хвала. Мы приняли хитрое решение при разделе с Россией, усилили границу, возродили казачество. Но это — дорого стоит. А с другой стороны, никогда ещё защита не выигрывала. Нужно проявить активность на этом направлении. Но ваш приказ чёток: следить, но не мешать. А они уже готовы напасть. Оружие и боеприпасы, которые мы могли взорвать на складах, теперь будет стрелять в наших людей. Русских людей. — Говорить Вишневецкий кончил, но на лице осталось некое выражение, которое говорило: «Я могу ещё много что сказать, но жду вашего хода, реплики».

— Завершаем балаган. Саша, на начальном этапе ты выступал инициатором кристаллизации нашего движения. Наша команда слушалась тебя, верила. Тому были основания: ты из будущего, да-да, товарищи Рокотов и Моргунов, это правда. Там частично кроется ответ на ваши вопросы. Но твои знания касались твоего варианта истории. Теперь этого преимущества у тебя нет. Ты можешь подсказывать тому же Рокотову по компьютерам и Моргунову по технологиям. Но ты — обычный человек. Не среднего ума, но и не гений. Таких: пять штук на сотню. А ты руководишь стратегическими направлениями авторитарно. Почти не используешь силу команды. Даже с учетом твоего большого возраста и пережитого опыта — это неправильный подход. История действительно изменилась и в новой обстановке нужно действовать гибче.