Любовь четвертого уровня (СИ) - Паг Ольга - Страница 8

- Елизар! - закричала Майка и со всей силы потрясла парня за плечи, - Что с тобой? Он застонал, приоткрыл глаза и, не видя ничего перед собой, протянул руку, запутавшись в распущенных Майкиных волосах.

 - Майя? Ты? Майя, я тебя искал, - прошептал Елизар и снова отключился.

 - Как тебя сюда занесло? - ворчала Майка, ощупывая лежащего без движения парня, в надежде найти мобильный телефон и совсем забыв про свою ногу. - Как я тебя дотащу? У! Ненавижу!

Телефона не было, оставалась одна надежда на бабку с Мартой. Должны же они отправиться на поиски. Майка почувствовала, как она замерзла. Зубы выстукивали морзянку, и ее всю трясло, а рядом лежало такое теплое, такое притягательное, а главное недвижимое мужское тело. И майка сдалась. Она прижалась к Елизару и положила голову на грудь, как раз там, где три родинки в один ряд. Когда через пол-часа свет фонариков выхватил из темноты двоих лежащих на тропинке молодых людей, испуганные бабка и Марта облегченно вздохнули и улыбаясь замерли в сторонке. Обе пропажи, крепко обнявшись, спали.

Утром Майка открыла глаза и поняла, что лежит в кровати в бабкином доме. "Как я сюда попала?" - Майка хотела встать, но боль в ноге остановила ее попытку. К тому же она ощутила неприятные ощущения в горле. - "Простыла-таки", - подумала Майка и закрыла глаза. Но что-то было не так, ее не покидало ощущение чужого присутствия. Майка снова открыла глаза и повернула голову. Предчувствия ее не обманули, у противоположного окна, на бабкиной кровати в ворохе подушек лежал Елизар и с улыбкой смотрел на Майку. Его голова была перевязана, а у изголовья стоял табурет с бабкиными отварами в стаканах. Майка вспомнила, как ночью прижималась к этому ... что б его... и покраснела до корней волос, но взгляда от парня не оторвала.

- Привет! - так ласково, что у Майки остановилось дыхание, сказал Елизар, - а я тут у вас болею.

 - Я тоже, болею, - прохрипела Майка. - Горло болит. В комнату, гремя тарелками, вошла бабка Алена.

 - Проснулись, лазаретники? Ох, и напугали вы нас! Сейчас будем бульон кушать, я по случаю вашего нездоровья петушка забила. Наваристый петушок! - бабка налила в тарелки ароматного бульона и сунула одну в руки Майки, - ты сама поешь, чай руки целые. - Сама же уселась на кровать к Елизару и начала кормить его с ложки, не смотря на всего его попытки сопротивляться.

 - А ну цыц! - прикрикнула она на парня, - сотрясение у тебя, лежать надо.

 Елизар смирился и послушно тянул с ложки теплый бульон, причмокивая, как младенец. И Майка поймала себя на мысли, что с удовольствием заменила бы свою бабку за этой работой. В комнату влетела Марта: "Ну, вы даете, то одна пропала, то второй. Вы нас чуть с ума не свели. У тебя нога, у этого голова, - подсела она к Майке, - как ты себя чувствуешь?

 - Хорошо, - ответила Майка и шепотом спросила, - а как Елизар там оказался?

 - А мой брат - рыцарь печального образа, - нарочито громко ответила Марта, - лошадей только в кино видел, а туда же, спасать: "Где Майя, где Майя?". Вот с Чумы и свалился, индеец фигов.  Хорошо, что голову не свернул, а только шишку набил. - Елизар, что-то хотел ответить, но бабка Алена, засунула ему в рот ложку с бульоном, а на Марту прикрикнула, что бы "не шумела при больных, а пошла бы лучше курей покормила". Марта чмокнула в щечку Майку, показала язык брату и выскочила на улицу.

С помощью бабкиных примочек Майка уже на следующий день встала с кровати. Елизару бабка подниматься не разрешала: шишка на лбу превратилась в большой синяк и заплывший глаз. Марта стала называть брата одноглазым Джо и регулярно меняла ему повязки, а Майка наотрез отказалась даже входить в комнату к своему спасителю и собиралась ехать домой, потому что... она просто хотела домой.

Парень рвался поговорить с Майкой, но она даже слушать об этом не хотела к полнейшему недоумению Марты и к молчаливому пониманию бабки Алены. Если разобраться, то Майка сама не понимала, почему так поступает. Её тянуло к Елизару так, что сводило скулы, что слезы текли даже во сне, когда ей снились его карие глаза, его родинки, его перебинтованная голова и крепкие руки, обнимающие ее там, на тропинке. (Почему она сопротивляется своим чувствам? Почему не делает того, чего желает всем сердцем? Не понимаю я женщин. Дуры вы все!)

Через два дня Майка собрала вещи и купила билет на автобус. Напоследок она все-таки решила зайти к Елизару. Он спал, и девушка тихонько присела рядом с кроватью, не сводя глаз с его лица. За время болезни он немного похудел, романтичная трехдневная щетинка превратилась в небольшую бородку. Опухоль с глаза сошла, но синяк еще держался, делая лицо гораздо старше. Майка вздохнула и закрыла лицо руками.

 - Майя, - услышала она голос Елизара, - Маечка. Ее рук коснулись его теплые ладони и убрали их от лица, - я так рад, что ты пришла. Я ждал.

  - Я уезжаю.

  - Почему?

  - Так надо.

  - Кому?

  -

 - Кому?

 - Тебе.

 - Мне нет. Останься.

 - Я не нужна тебе, поверь. Я плохая.

 - Ты глупая. Чуть-чуть. И очень хорошая.

 - Ты не знаешь меня.

 - Знаю. Я ждал тебя много лет.

 - А я не ждала. Я... Я искала других.

 - Нашла?

 - Нет!

 - Потому что ты моя.

 - Прощай. Я ухожу.

Майка встала и медленно вышла из комнаты. На улице она простилась с бабкой и Мартой и направилась в сторону остановки автобуса. До отъезда оставалось чуть более двух часов.

 Два часа до отъезда от районного центра, а автобус с бабкиного селения уже отправился и Майка усевшись на заднее сидение, молча рыдала, жалея себя и убеждая в том, что поступила правильно. Мысли в голове путались, чувства тоже. Она не понимала, что с ней творится. Раньше было все понятно: переход на третий уровень - это немного секса с любым представителем противоположного пола, без обязанностей, без продолжения, а главное без всяких там сердечных мук. Это казалось естественным и нормальным. И вдруг он, парень со странным именем, добрыми глазами, вызывающий удивительные ощущения и необъяснимые эмоции. Майка чувствовала себя грязной шлюхой рядом с ним, хотя была невинной, как ни одна другая девчонка в ее возрасте. Бежать - вот единственный способ спасти его от себя.

Майка доехала до районного центра. Время было достаточно, и она посидела в кафе, походила по рынку, купила какой-то простенький сувенир для мамы и вернулась на вокзал. Объявили посадку. Автобус тронулся и, шурша шинами по пыльной мостовой, покатился, набирая скорость, в сторону выезда из города. Майка надела наушники, загрузила аудиокнигу и закрыла глаза. О чем говорилось в книге она не слушала, мысли ее были далеко. На той самой тропинке, где она спокойно и счастливо спала на его груди. И эти три родинки в ряд. Она тряхнула головой, чтобы отогнать назойливые мысли. В это время автобус резко затормозил, и Майка ударилась головой о спинку переднего сиденья. Она вырвала наушники и удивленно осмотрела салон. Все пассажиры прильнули к окнам и что-то с интересом обсуждали. Майка встала и, увидев этот источник повышенного внимания, застыла зажав рот рукой.

Вокруг автобуса верхом на Чуме гарцевал Елизар с перевязанной головой, синяком вокруг глаза и голым торсом, заглядывая в окна и ища глазами Майку. Впрочем, как гарцевал? Скорее, как желе, бултыхался в седле. Видно было, что ему не здоовится, и что дорога, которую девушка преодолела на автобусе, а он верхом, далась ему с трудом. Майка не собиралась выходить из автобуса и присела на свое место, прикрывшись кофтой и притворившись спящей. Но Елизар сдаваться не собирался. Он слез с лошади и потребовал у водителя открыть дверь. Войдя в салон, он прошел вдоль сидений, заглядывая за каждое из них, пока не наткнулся на спрятавшуюся Майку. Он, молча, стянул с нее кофту, улыбнулся, одной рукой взял ее рюкзак, а второй потянул ее из автобуса. Так, не произнеся ни слова, они и покинули транспорт. У двери он остановился и сказал: