Тайны магического следствия - Дашко Дмитрий - Страница 44

Женщина быстро выскочила из комнаты, словно боялась, что профессор передумает.

— Ну-с, готов выслушать, по какому вопросу вы ко мне пожаловали, — сказал Микульский, отставляя чашку.

Бетти подала ему лист бумаги, на который были перенесены надписи со стен квартиры Ларсена.

— Минуточку. — Профессор надел очки и углубился в изучение.

— Так-так, — добавил он чуть приглушенно. — И почему вы обратились с этим ко мне?

— А к кому мы должны были обратиться? — в свою очередь удивился я.

— К психиатру, конечно, — твердо объявил Микульский.

— То есть эти символы на самом деле ничего не значат и это просто бессмыслица? — подалась вперед Бетти.

Профессор пожевал губами и, вздохнув, пояснил. Должно быть, мы казались ему нерадивыми студентами, прогулявшими почти все лекции.

— Смысл в этих записях, конечно, есть. Другое дело — в чем он заключается! Это — так называемое защитное заклинание, словесный оберег.

— И что в этом странного? — не понял я. — Многие носят обереги и защищают свои жилища подобными способами. Другое дело, что против настоящего спеца они не помогут, но хотя бы остановят дилетанта.

Профессор запустил руку в густую шевелюру и принялся яростно чесать макушку. Выглядело это странновато, но у каждого свои причуды.

— Странность в том, — наконец изрек он тоном человека, не терпящего возражений, — что это заклинание направлено против ифритов.

— Кого-кого? — вскинулся я.

Микульский поднял глаза к потолку, словно рассчитывал найти там рецепт, который поможет ему избавиться от двух полных профанов.

— Ифритов, — повторил он, когда сумел найти душевное равновесие. — Я так понимаю, с арабийской мифологией вы незнакомы.

— Вы правильно понимаете, профессор, — ответил я за всех.

— Арабия — древнейшая страна. Ее история насчитывает тысячелетия. Страна знала взлеты и падения. Когда-то это было самое могучее государство на континенте. Потом, с течением веков, его влияние упало, но весь мир по-прежнему считается с Арабией. А вклад, который внесли арабийцы в культуру и науку, просто невозможно переоценить. Мы по сию пору используем в математике арабийскую десятичную систему исчисления, изучаем теоремы, выведенные древними арабийцами, знаем о прошлом мира по трудам арабийских историков, а их астрономы сделали когда-то первую модель нашей Вселенной.

— Простите, профессор, но мне кажется, что вы зашли слишком издалека, — нетерпеливо заметил я, чувствуя, что Микульский оседлал любимого конька и намерен прочитать нам продолжительную лекцию.

— Вы правы, — кивнул он. — Я действительно перестарался. Столь долгое введение вам ни к чему.

— Все верно. Нам нужно коротко и по существу, — подтвердил я.

— Расскажу самое главное. Дело в том, что в мифологии жителей Арабии есть упоминания о многих сверхъестественных существах, которые пришли к нам из других измерений.

— Из параллельных миров? — уточнила Бетти.

— Да. Арабийцы считают, что некоторые избранные маги способны пробивать границы между мирами и призывать тамошних существ. На научном языке они называются демонами. Ифриты — это огненные демоны, разновидность джиннов. Огромные крылатые существа из огня. Кто-то считает, что ифриты — грозны и коварны, кто-то заявляет, что эти демоны физически сильны, но слегка туповаты. Иногда их еще называют духами умерших.

— Звучит как сказка, — нахмурилась Бетти.

— Сказка и есть, — развел руками Микульский. — Научных и достоверных фактов, подтверждающих вызов этих существ, не зафиксировано. Существуют многочисленные свидетельские показания, но при детальном разборе выяснилось, что это либо психоз, либо ментальное влияние — грубо говоря, гипнотическое внушение.

— То есть вы хотите сказать, что невозможно вызвать существо из иной реальности? — спросил я.

— Конечно! — воскликнул Микульский. — И это совершенно точно установлено наукой. Начнем с того, что для такого вызова потребуется неимоверное количество манны. А если даже кому-то удастся аккумулировать манну — последствия будут катастрофичными. И ситуация с Гнойником покажется на фоне грядущих катастроф чем-то вроде увеселительного пикника.

— И тем не менее люди продолжают верить в демонов?

— Суеверие — страшная штука. Особенно среди невежественных и неграмотных людей. К сожалению, правительство Арабии не оказывает должного внимания народному образованию. Миллионы граждан не умеют читать и писать. В свою очередь это приводит к многочисленным суевериям. Ифриты — из их числа. Невежественность приводит к другим проблемам. Кое-кто наживается на человеческом суеверии. Изобретает все эти «заклятия»! — В голосе Микульского было столько презрения, что я на мгновение ощутил сильную неприязнь к нему, но она быстро прошла.

Он встал, прогулялся к книжному шкафу и вынул из него толстый фолиант. Развернул на нужной странице и показал черно-белую картинку.

— Вот. Можете полюбоваться на изображение ифрита. Такими их представляли еще каких-то сто лет назад.

Я всмотрелся в изображение. Оно было выполнено в гротескной манере. Художник добивался только одной цели: напугать зрителя — и это у него получилось.

— На вид весьма мерзкая тварь, — заметил я.

— Ифриты служили воплощением наших страхов. А у страха, как известно, глаза велики.

Микульский вернул книгу на место.

— Ясно. Ифриты — сказка для невеж, это мы выяснили. Но откуда Ларсен узнал об этих, с позволения нашего профессора, защитных заклятиях? — Вопрос Бетти адресовался мне, и я нашел что ответить.

— У Ларсена занятная биография. Когда-то он служил инструктором в Арабии, тренировал султанскую гвардию. Там, наверное, нахватался. И с суеверием все складывается — вряд ли есть кто-то более суеверный, чем военные. Помню, во времена моей службы мы специально не надевали солдатские медальоны во время выхода на боевые операции. Считалось, что это недобрый знак.

— Вы нашли эти знаки у вашего знакомого? — вмешался профессор. — Спросили бы у него.

— Это невозможно. Он покончил жизнь самоубийством. Вынес себе мозги дуплетом из двустволки. Практически у меня на глазах.

— То есть этот Ларсен был сумасшедшим, — резюмировал Микульский. — Я ведь сразу сказал, что вам нужно было идти к психиатру, а не ко мне. У вашего знакомого было психическое расстройство, и оккультные науки здесь ни при чем.

— Ладно, — встал я. — Извините, что мы напрасно потратили ваше время. Надеюсь, вы не в обиде.

Профессор улыбнулся:

— Знаете, за многолетнюю практику преподавания в университете я привык ко многому, так что все нормально. Был только рад нашему знакомству. Если появятся еще какие-нибудь вопросы по профилю моей работы — обращайтесь. С удовольствием проконсультирую.

Он протянул ладонь для прощального рукопожатия.

Мы вернулись в машину.

И только сев на водительское место, я дал волю чувствам: громко выругался и ударил по рулевому колесу.

— Снова тупик? — участливо спросила Бетти.

В ее глазах стояли слезы.

— Да, — обреченно произнес я. — След оказался ложным. Мы снова вытянули не ту карту. И я не знаю, что делать дальше.

— Может, плюнешь на все? Какое тебе дело до этой изнеженной дамочки?

— Я обещал помочь ей. Грош мне цена, если мои слова окажутся пустым звуком.

— Но ты и так столько всего сделал, чтобы спасти ее! — возразила Бетти.

— Значит, сделал недостаточно, — сказал я, заводя мотор.

— Когда этот профессор заговорил про ифрита, у меня в голове почему-то крутилась фраза про «нефритовый стержень», — вдруг усмехнулась Бетти. — Звучит похоже.

Я удивленно уставился на нее, потом до меня дошло, что таким способом девушка пытается разрядить обстановку.

— В твоем возрасте я читал другие книжки. Там про стержни не было, — улыбнулся я.

— Надо же как-то скрасить одинокие вечера. Хотя бы подобной литературой, — с ноткой горечи сказала Бетти.

Чувствуя непреодолимое желание, я обнял девушку и впился в ее губы страстным поцелуем. Она не отстранилась, не уперлась в меня острыми кулачками. Обмякла в моих объятиях и с готовностью отдалась сладостному порыву.