Невеста для демона страсти (СИ) - Борисова Алина Александровна - Страница 47

Из бассейна они утянули меня в воздух. Летать самой было мне в новинку, и потому немного страшно. Все же летала я в своей жизни только однажды, причем — крепко держа Лиса за руку. Но новые подружки, смеясь и весело щебеча, дали мне несколько уроков, а затем устроили веселую игру в догонялки. И у меня просто времени не осталось переживать о том, чего я не могу, боюсь и не умею. Надо было убегать, а потом, наоборот, ловить, совершая вслед за сильфами, умопомрачительные виражи и кульбиты.

Через какое-то время, полностью выдохшись, я сидела у края бассейна и уже просто наблюдала за их беззаботными играми. И тогда появилась она. Та самая сильфа, Анабель.

— Развлекаешься, значит? Решила меня не слушать? — укорила тихо, опустившись рядом. — Променяешь жизнь на лживые речи и воздушные крылышки?

И так не вязалась ее серьезность с всеобщей веселостью.

— Даже если и так — что тебе с того за печаль?

— Мне? Мне нет печали, я сильфа, — она опустила в воду изящную ножку в полупрозрачной шелковой туфельке и резко качнула ей, поднимая фонтанчик брызг. — Свою первую жертву я убила уже давно, а последнюю убью еще не скоро. Впрочем, можно и не убивать, а просто тянуть у них жизненные силы — долго-долго-долго… Правда, в конце они все равно умирают. Но с этим что уж поделать, верно? — она вновь качнула ножкой, устроив всплеск, и улыбнулась мне светло и безмятежно.

— Погоди, какие убийства, какие жертвы? — мгновенно напряглась я. О подобном речи не шло и близко. — Разве сильфы… убийцы? — на этом слове горло перехватило. Вновь вспомнился Лис с ледяным копьем в руке, и тело, грузно падающее на ступени…

— Сильфы… — протянула она, скривившись. — Это просто так говорится. Сыттарам нравится так называть нас в память о тех временах, когда они были свободны. Тогда их и впрямь окружали сильфы — прекрасные и беззаботные дети воздуха, спутники Вольных Ветров… — она мечтательно улыбнулась, задумавшись на миг, но тут же резко ударила мыском ноги по воде, словно сердясь на себя за эту задумчивость. — Мы — не они, мы их подобия, пародия, — поведала она мне с горечью. — Мы — лярги, темные злые твари, тянущие жизненные силы у своих жертв. Присосавшись к ним, мы пьем, и не можем насытиться, потому что пьем не в себя — все уходит сыттару. Накормишь его хорошо — в благодарность получишь кусок его силы, что поддержит силы в тебе. Не накормишь… а как не накормишь? Он прикажет — и ты повинуешься, — резко закончив баловаться с водой, она развернулась и взглянула на меня с мрачной усмешкой. — Все еще хочешь стать «сильфой»? Давай, это, в общем-то, просто: сначала ты убьешь герцога. Да-да, того самого, герцога Александра, своего мужа, чьей верной женой ты у алтаря обещала стать. Делать тебе ничего не надо, тут вообще главное — ничего не делать: привязка работает, силы тянутся. Ты даже и не заметишь, как он умрет. Заметишь ты другое: в тот же миг ты станешь сильфой. Полноценной — как я, как они. И уже не живой.

Я нервно сглотнула. Как-то это… совсем не то, что рассказывал Лис. Умереть самой, перевоплотившись в воздушную фею — ну, ладно, возможно, это не очень страшно. Они же так существуют… веселятся даже. И Лис… и мои с ним сто лет… Но убивать… убивать людей ради того, чтоб бездумно порхать здесь в воздухе…

— А вот дальше станет сложнее, — мрачно продолжала Анабель, не сводя с меня взгляда. — Дальше жертву надо будет искать, привязку к ней создавать, и жертву регулярно и осознанно «доить» — само оно не пойдет. Конечно, первое время жертвы тебе будет указывать сыттар. И помогать… советом и предложением. Но входить в сны своих жертв ты будешь сама. И соблазнять их, распаляя чувственными ласками, ты тоже будешь сама, и доводить до изнеможения порочной страстью ты тоже будешь…

— Но я не буду! — воскликнула я, перебивая. — Я ничего этого не буду, я не желаю!..

— Бу-удешь, — протянула она с неприятной улыбкой. — Ты просто еще не знаешь, что значит голод. Настоящий, безграничный, скручивающий… И приказ господина. И его обещание кусочка силы… И ты пойдешь, побежишь, полетишь — и будешь! Все, что потребуется, так, как угодно… Измотаешь и убьешь одного — перейдешь к следующему — потом еще, снова… Это как сон — его сон, твой сон, он потом забывается, память удерживает лишь обрывки — но ведь сон повторяется, повторяется… в общих чертах ты все же запомнишь. Правда, тебе станет уже не важно — ну, подумаешь, сдох очередной сладострастный извращенец. Смешной — он молил тебя о любви! Разве лярги могут любить? Только брать, ведь люди для того лишь и созданы, чтоб доить их…

— Нет! Нет-нет, так не будет, ты врешь мне! И Лис не станет, он никогда…

— Но ведь он так питается. Он так делал с тобой, и ты для него будешь делать так же с другими. А ты что же, думала, он любил? Нет, малышка, он ел, — любезно пояснила мне моя собеседница. — А сюда он тебя привел — для того, чтобы просто познакомить с другими? Или для того, чтобы они научили тебя плясать без одежд? — озадачила она меня новым вопросом. — Чему они станут учить тебя, когда с первым этапом освоишься, рассказать? Или сама попробуешь догадаться?

— Прекрати! Хватит! Хватит! — я не выдержала, вскочила на ноги, бросилась прочь. Куда-то убежала, забилась в угол, долго рыдала, не в силах прийти в себя от подобных известий. Потом пыталась успокоиться и все обдумать. Сравнить слова Анабель с намеками и недомолвками Герлистэна. И вновь рыдала, от того, что сходилось.

— Тяжело? — разумеется, он нашел меня. Закончил беседы с братьями — и нашел. Поднял с пола и нежно обнял. Все такой же — ласковый… Ласково убьет меня и столь же ласково научит убивать других…

— Это правда? Скажи мне, это правда? Герцог умрет?

— Едва ли он планировал жить вечно.

— Не смейся сейчас! Не переводи разговор, я прошу! Он умирает? Я убиваю его?

— Я убиваю его, моя Роззи, — Герлистэн отозвался непривычно жестко. — И я убью. Намеренно и осознанно. И его, и еще многих из тех, кто именует себя Рыцарями Дэуса. Убил бы и Дэуса — вот за все вот это. Но, увы, он бог, до него мне не дотянуться.

— Какой кошмар! Это все из мести? Ты зол на Дэуса и за это убиваешь его верных?

— Не вникай в это, Роуз, не стоит. Разборки высших не для испуганных юных девочек. Что тебе тот герцог? Вы даже с ним не знакомы. Он пройдет свой путь, ты — свой.

— Но я не хочу так, Лис! Я так не хочу! Чтобы он умирал от того, что я тяну его силы! Чтобы другие умирали! Чтобы я…

— Ну, все, успокойся, не надо, — он мягко погладил по волосам, поцеловал в лобик. — Слишком много впечатлений для первого дня, слишком много ненужных знаний… Зря они тебе рассказали. Рано. Идем, — он чуть отстранился и протянул мне руку. — Займемся лучше тем, что точно тебя порадует.

— Я уже не уверена, что такие вещи остались.

— Остались, Роззи. Хорошее всегда остается. Надо только уметь его видеть.

И он повел меня — переходами, галереями, дворами, садами… Там было красиво. Наверно, там было красиво. Там везде красиво. Только я уже не смотрела. Не любовалась. Не могла любоваться. В глазах стояла пелена слез, в душе клубился непроглядный мрак, сердце сжималось от отчаянья и безысходности. Сказочно-прекрасная долина, беззаботные воздушные феи, вечная молодость, красота… А ценой всему — смерть, смерть, смерть. Я — чудовище. Я приговорена стать чудовищем. Только разве я на такое согласна?..

— Смотри, кто у нас здесть… Роз-зи! — Лис отчаянно пытался привлечь мое внимание.

— Что? А, да, очень красиво… — за очередным окном открывался очередной головокружительно-прекрасный вид, но едва ли это было тем, что могло бы меня сейчас обрадовать.

— Красиво? Роззи, да ты не смотришь совсем! А кто утверждал, что лошадок любит? Кто переживал, что мало в детстве катался? Кто верхом стремился весь свет объехать? Ну-ка, смотри, кто у нас там пасется?

— Кони… — я, наконец, разглядела. — Кони…

Лис что-то еще говорил мне, я кивала, не слишком вникая в смысл его слов. Кони… Я вспоминала, как мы скакали во весь опор — на перевал, а дальше… А дальше мы летели: я — сильфа. Та, что проходит сквозь стены. И, наверное, сквозь людей… Призрак, морок, не больше… Я для людей теперь — не реальна…