Волк за волком (ЛП) - Гродин Райан - Страница 10

Но некоторые вещи она не забыла и не оставила позади. Волшебные, чудесные слова ее верного друга звучали у нее в ушах. Закручивались в узел в груди. Горели в венах.

Ты особенная.

Ты сможешь что-то изменить.

Когда она вернулась после введенных в нее препаратов доктора Гайера, тела Бабушки не было. Но кукла осталась, ютилась внутри ее матраса. Когда все уснули, Яэль достала матрешку и прижала к груди. Она прижимала ее всю ночь.

И каждую следующую предстоящую ей темную ночь.

ГЛАВА 6 (СЕЙЧАС)

10 МАРТА, 1956

СТАДИОН ОЛИМПИЯ

ГЕРМАНИЯ, ТРЕТИЙ РЕЙХ

НУЛЕВОЙ КИЛОМЕТР

Стадион был полон орущих людей. Сто тысяч человек вместе кричали и махали в такт друг другу, чтобы заглушить звук стучащего по скамьям дождя. Яэль стояла в самом центре, ее сердце выстукивало в ритм волнению толпы. Капли стекали вниз по ее кожаному костюму, собираясь в нарукавной повязке. Пурпурная ткань набухала, как бинт, наполненный кровью. Затем капли стекали по рукаву Яэль.

Она даже не попыталась избавиться от них.

Толпа зрителей тоже промокла, но они с жаром кричали, приветствуя Яэль и других гонщиков. Они стояли ровной линией. Двадцать лиц, немецких и японских, по возрасту от тринадцати до семнадцати, в большинстве своем мужчины, повернулись к самому урагану - ложе фюрера.

Человек, создавший этот мир, был едва заметен. Силуэт расплывался за стеклом, закрывавшим его. Яэль уставилась на фигуру мужчины. Пальцы на ногах свернулись в ярости, чернота поднималась в груди, злость пожирала ее вены, как кислотная батарея.

Половина стадиона, дорога, несколько рядов сидений и стекло, толщиной в сантиметр - все, что разделяло фюрера от Яэль (и от надежно спрятанного в сапоге девушки лезвия - проносить оружие на тур Аксис было запрещено, однако никто не следовал этому правилу). Но она не смогла бы добраться до него. Никак. Будь у Яэль хоть мизерный шанс убить фюрера прямо здесь и сейчас, Рейниджер узнал бы о нем. Он часами просиживал над важными бумагами и схемами, пытаясь найти лазейку в идеально построенной системе защиты фюрера. Она провела не меньше времени, помогая Рейниджеру, упираясь локтями в тонкую бумагу. С шеи, наклонившейся под лампу, стекал пот.

- Почему я не могу просто переодеться в горничную и войти в канцелярию? - спрашивала она после особенно выматывающей тренировки по вождению Зюндаппа. Ее нога ныла от боли, а сердце каждый раз уходило в пятки при мысли о 20 780-ти километрах борьбы. - Разве так не легче и быстрее?

Рейниджер даже не одарил ее взглядом, перелистывая схемы.

- Это должно случиться на публике. Заснято на сотни камер и увидено миллионами свидетелей.

- Почему?

- Это не убийство, - борода Рейниджера отливала серебром в ярком свете лампы. - Это казнь. Если Гитлер умрет за стенами Канцелярии, это прикроют. Скажут, что он скончался от внезапной болезни или упал с лестницы. Другой, точно такой же человек, как Гитлер, займет его место. Ничего не изменится. Национальные Социалисты продолжат обгладывать косточки невиновных с помощью лагерей, взращивая машину войны будущего. Люди должны увидеть, как умирает фюрер. Им необходимо знать, что сопротивление здесь, рядом. Им необходимо знать, что они не одиноки.

Не одиноки. Как иронично, что именно она должна донести это послание до народа. Она, самая одинокая. Девочка, у которой не было народа. Не было лица. Девочка была никем. Девочка могла быть кем угодно.

Но она понимала, что Рейниджер прав. Она не могла переодеться в горничную. Не могла подмешать цианид в его кристально чистую воду. Смерть фюрера должна была стать публичной и кричащей. В прямом эфире Рейхссендера кровь должна залить экраны миллионов.

- А что насчет "Разговора в Канцелярии"? - не переставала она. - Там тоже есть камеры.

- Записывают заранее. Они никогда не пустят это в эфир, - помахал он рукой. - Все должно случиться в прямом эфире. Его смерть будет сигналом для всех группировок сопротивления. В тот момент, когда ты ударишь его, мы мобилизуемся.

Победа в туре Аксис и приглашение на бал Победителей - вот единственный выход.

Дождь застилал глаза Яэль, когда та смотрела на ложу. Контур фюрера исчез, неразличимый за стеклом. Все, что она видела, - цвета плакатов Аксиса, перекинутых через ложу. Восходящее красно-желтое солнце императора Хирохито. Свастика Гитлера.

- Добро пожаловать! - мужской голос раздался над стадионом. Крики толпы стихли. Воздух пронзила власть голоса оратора. Смягчал ее лишь дождь.

- Наши глубокоуважаемые Фюрер и Император Хирохито приветствуют вас на десятом по счету туре Аксис. Десять самых успешных молодых людей нашей великой Родины были избраны с помощью сложнейшего отбора. Они будут соревноваться с десятью сильнейшими Японии. Эти гонщики пересекут пустыни Африки, высочайшие горы Индийского полуострова, запутанные джунгли Азии и воды Тихого океана. Победит сильнейший.

Больше оваций. Больше дождя. Медаль Адель Вулф за прошлую победу тяжело свисала с шеи Яэль. Она стояла прямо, не сводя глаз с креста на плакате Рейха.

- Гонщица за нашу дорогую Германию - поприветствуем победительницу Адель Вулф.

Яэль выступила вперед. Она улыбалась, выделяя скулы, как всегда делала Адель, правая рука автоматически поднялась в позу "Хай, Гитлер!". Пальцы направлены в сторону ложи.

Голос продолжил, пересиливая овации толпы:

- Победитель Лука Лоу.

Высокий, сильный силуэт присоединился к Яэль с левой стороны, поднимая руку так же, как и она. Он выделялся даже до того, как произнесли его имя. Одет в коричневую куртку, тогда как на всех остальных была черная. У всех одежда была новая, а у него потрепанная. Он соревновался в этой одежде уже третий тур подряд. По ней его узнавали.

Лука Лоу. Мальчик в коричневой куртке. Самый сильный и опасный из ее конкурентов. Яэль потратила более, чем одну неделю, перелистывая страницы его личного дела. Копии школьных записей, свидетельство о рождении, буклет из Гитлерюгенда, полная история гонок и соревнований, фамильное древо, записи его интервью для Рейхссендера. Жизнь Луки Лоу впилась в ее память, как чернила в бумагу его личного дела.

Имя: Лука

Фамилия: Лоу

Возраст: 17

Рост: 185 см

Вес: 92 кг

Биография: Родился в Гамбурге, Германия, в семье Курта и Нины Лоу. Отец служил в мотоциклетных войсках Рейха, в Крадшутцене. Лука вступил в Гитлерюгенд в возрасте десяти лет и посвятил себя изучению мотоциклов. Он участвовал в туре Аксис последние четыре года подряд, выиграв один раз в четырнадцать лет. Он самый молодой победитель в истории игр.

Плечо парня было всего в нескольких сантиметрах. Хоть она и не прикасалась к нему, Яэль чувствовала напряжение мышц Луки. Его дыхание было также на пределе: глубокое, готовое в любой момент сорваться.

- Победитель Лоу, - пробормотала она губами.

Лука не обернулся, но она почувствовала на себе его взгляд.

- Фрейлин.

Фрейлин. Это слово, его бремя, раззадорило и без того возбужденную Яэль. Ее нарукавник скатывался вниз по предплечью, переползая через чернильных волков, прикрытых тканью куртки. Повязка остановилась у запястья. Как наручники.

Другие имена гонщиков из Германии, которые раньше не побеждали в туре, были названы вслух. В то время, как они выступали вперед, их личные дела всплывали в памяти Яэль. Все они арийцы, большинство без отца (цена победы всегда высока). Преданные члены Гитлерюгенда.

Даже их имена гармонировали друг с другом. Курт и Карл. Ларс и Ханс. Рольф и Ральф и Дольф. Только один из них выделялся.

Ханс Мюллер: 15. В прошлом году занял пятое место. Его показатели улучшились благодаря многочисленным тренировкам. Опасная темная лошадка.

Когда последнее имя из Рейха было произнесено, Яэль слушала лишь наполовину.