Планета Футбола. Города, стадионы и знаменитые дерби - Павлюк Семен - Страница 4

Еще сто лет назад Измир был европейским и по населению. Здесь проживало больше греков, чем турок. И это не считая евреев и левантийцев (как тогда называли живших в Малой Азии католиков). Греки вообще считали Измир своим, ведь это античный город Смирна, где, как считают многие ученые, родился сам Гомер. Дорог он и христианам, здесь жил и проповедовал Иоанн Богослов. В общем, неудивительно, что после поражения Османской империи в Первой мировой войне Греция при поддержке войск Антанты оккупировала Эгейское побережье во главе со Смирной.

Но турки так просто не сдались. Измир стал символом освободительной войны, которая привела к созданию Турецкой Республики на обломках Османской империи. Здесь в мае 1919 года прозвучали первые выстрелы турецких националистов в сторону высаживающегося в городе греческого десанта. Здесь же война и закончилась, когда в сентябре 1922 года войска Мустафы Кемаля взяли город. По мирному Лозаннскому договору 1923 года более 2 миллионов греков были переселены из Малой Азии в Грецию. По обратному маршруту направились более миллиона живших на территории Эллады турок.

По иронии судьбы именно на территории Греции, в городе Салоники, родился человек, напрямую ответственный за это переселение народов. Отец-основатель современного турецкого государства, Мустафа Кемаль. Его блестящие военные успехи в Первой мировой войне (о которых мы еще поговорим) не уберегли Османскую империю от краха. Зато победа в войне за независимость и последующие экономические и социальные реформы вернули турецкой нации самоуважение и международное признание. Турецкий парламент присвоил первому президенту Турецкой Республики Мустафе Кемалю фамилию Ататюрк, «отец всех турок».

Ататюрк для Турции – это как Петр Первый плюс Ленин для России. В его честь называют улицы, школы, аэропорты. Его портреты висят в каждом учреждении и кафе, его памятники есть в каждом городе (и часто не в одном экземпляре). Но Измир выделяется и здесь. Из каменного склона выступает гигантская голова основателя турецкого государства. Стендап на его фоне Вова закончил словами: «Сразу видно, что в Измире Ататюрк – всему голова».

В Измире снимали очень много, но почти весь материал ушел на заставки и рекламные ролики. Удивительного в этом ничего нет: мы, по большей части, только примеривались, и заодно Леша активно натаскивал ведущего.

Картинка светилась красками. Измир город очень яркий и, скорее, европейский.

Но без чисто турецких памятников дело не обошлось: мы специально записывали проходку, когда на заднем плане видно огромное изображение Камаля Ататюрка, высеченное в скале возле шоссе. Памятников Ататюрку хватает по всей стране, но такого масштабного, как в Эфесе, за две недели замечено не было.

Помимо исторических памятников, Эфес дарит вполне себе современные виды – здесь почти все одеты по западной моде, девушки запросто носят мини-юбки, работают бары и рестораны. В общем, современный портовый город, каких хватает по всему миру.

B городе мы впервые провели съемки «натурные», с участием обычных людей на улицах. Это когда турок на улицах изображают не Сеня с Ильей, а настоящие жители Эфеса. Про Семена, кстати, не шучу, за время нашей программы ему приходилось выступать то в роли польского футбольного хулигана, то английского прохожего, а то и бразильского карманника. Но это все было после, а пока Леша активно гонял меня, я рассматривал гуляющих по площади детишек, печально смотрел в фонтан и прогуливался по набережной. И тут наш оператор увидел базар. Настоящий турецкий уличный базар.

– Пошли! – коротко распорядился наш предводитель.

Мы послушно затрусили вслед за камерой.

– Так, ты подходишь к прилавку, берешь с подноса… Джахиде, а что это?

– Это зеленая алыча, кислая.

– Отлично, Вова, ты берешь алычу, пробуешь, спрашиваешь, сколько стоит, просишь завернуть полкило.

– Леш, я не говорю по-турецки, и зачем нам столько кислой алычи?

– Да это не важно, сделаем вид, что покупаешь!

Пока продавец радостно улыбался в камеру, я взял в руки алычу и сделал вид, что откусил кусок. Вгрызаться в немытые фрукты и потом провести пару дней в туалетной комнате отеля мне совсем не улыбалось.

– Стоп! Вывалился из кадра! Еще раз!!!

«Да чтоб тебя!!!» – буркнул я про себя.

Продавец обратил внимание, что моя физиономия стала заметно кислее его товара, достал бутылку с чистой водой и сполоснул несколько плодов. Я пожевал и сделал вид, что жутко понравилось.

– Стоп! Теперь с другой стороны!!! И общайся, общайся с ними энергичнее.

Через полчаса то же самое повторилось возле кафе, где готовили кебабы. Самый распространенный вариант на западе Турции – искандер-кебаб. Мясо и овощи кладут на лепешку и заливают соусом и густым йогуртом (несладким). Вся группа расположилась в сторонке и с ненавистью следила, как я хожу вокруг гриля, что-то показываю, сажусь за стол, мне снова и снова приносят тарелку, опять и опять беру в руки вилку…

Когда Леша наконец утолил творческий голод, кебаб противно раскис и остыл. Но мы все равно его съели, потому что заказывать новый уже не было времени.

В фильм в итоге ни алыча, ни шаурма не попали. Издержки монтажа.

Белокаменная городская набережная, которую тут называют просто Кордон, – парадный фасад Измира. Мне она чем-то напомнила аналогичную набережную Тель-Авива. Это самая европейская улица города, где можно и на рыбаков полюбоваться, и в кафе посидеть, и даже на карете прокатиться. Но сегодня – все внимание на футбол. Набережную застилает дым от петард, но и без него можно понять, что главные ее цвета сегодня – сине-желтые.

В гости к аутсайдеру «Буджаспор», которого уже ничего не спасет от вылета в низшую лигу, приехал столичный «Фенербахче» – один из самых титулованных клубов Турции. Он пока на втором месте, но лидер «Трабзонспор» неожиданно потерял очки, и теперь победа выводит «Фенер» в лидеры.

Посмотреть на это из Стамбула приехало не менее 45 тыс. фанатов, которые оккупировали все до единого кафе на набережной. Уличные торговцы прямо на асфальте выкладывают сегодняшний товар: 15 разновидностей фанатских шарфов «Фенербахче». За сутки съемок нам удалось найти лишь один шарф «Буджаспор»: в ларьке на городском рынке, где продавали атрибутику вообще всех клубов высшего дивизиона турецкого чемпионата.

До начала матча еще часа четыре, но фаны «Фенера» уже вовсю распевают песни. Увидев Лешу с камерой, распаляются еще больше. Леша счастлив такому отклику. Я всегда подозревал, что любой оператор мечтает снимать революции и массовые беспорядки. Что же будет на стадионе?

Сперва на набережной все было спокойно: детишки играли на газончике в мячик, взрослые курортники чинно прогуливались вдоль линии воды, а мы сидели на бетонном парапете и любовались солнышком. Леша вдруг выяснил, что местный фастфуд – мидии с рисом, продается прямо в киосках. Я категорически отказался снова жрать в кадре, так что оператор-постановщик набросился на Илью. Эти планы, кстати, в итоговый вариант дебютной «Планеты футбола» вошли: наш звукорежиссер (почему-то мрачно) поедает морепродукты.

А за спиной у него уже поднимаются клубы дыма. Это начали отдыхать фанаты «Фенера».

…Людское море выкатывается со стадиона. Как мотыльки, фанаты летят на свет нашей камеры. И буквально прыгают на нее с разбегу, исторгая: «Фенербахче» – Шемпион!» Я не успел даже испугаться при виде рвущихся к нам рук, просто подумал: «Черт, сейчас разобьют аппаратуру»…

На тот день у нас был запланирован первый футбольный матч. Да, главной целью всего путешествия было стамбульское дерби, но сперва предстояло попасть на игру «Фенербахче» в Измире. Местный клуб называется «Буржаспор» (не путать с «Бурсаспором»), и это был единственный год в истории клуба, проведенный в высшем дивизионе турецкого чемпионата. Через месяц «Буржа» вылетела, и вряд ли чем-то особенно запомнилась тем, кто следит за турецким футболом из-за границы.