Планета Футбола. Города, стадионы и знаменитые дерби - Павлюк Семен - Страница 7
- Предыдущая
- 7/15
- Следующая
В турецкой церемонии доминирует красный цвет, везде висят государственные флаги. Она проходит у мемориала 57-го полка, который полностью погиб в тот день. Австралийцы почтительно замирают и у могил своих некогда противников.
Про ANZAC мне впервые рассказал наш научный руководитель, а до того я пребывал в безмятежном невежестве касательно кровавых столкновений австралийцев и новозеландцев с турками столетней давности. После съемок в окрестностях Галлиполи на пару лет знаменитая битва забылась, но жизнь, как водится, любезно напомнила о делах давно минувших дней.
В июне 2014 года я сидел на лавочке в аэропорту бразильского города Сан-Паулу и отчаянно боролся со сном. Вообще тот мировой чемпионат – лучшее, что только можно придумать на уровне сборных (о Бразилии речь еще впереди), но работать было непросто. Каждые три дня – самолеты, переезды, такси, гостиницы и бессонные ночи.
До рейса Сан-Паулу – Рио осталось еще часа два, и я развлекался единственным доступным мне способом: таращил глаза на проходящих мимо фанатов.
Некоторым кажется, что чемпионаты мира по футболу – это про спорт. Ничего подобного. Это фестиваль болельщиков, многолюдный и красочный, на котором к тому же еще играют сильные сборные мира. Весь мир следит по телевизору, а вокруг стадионов оттягиваются болельщики: фанаты, тиффози, баррабравас, торсидорес и простые любители футбола и обычные туристы. Их много. Вот пробежали две девушки в шлепках и майках с надписью «US Soccer». Затем по залу ожидания растеклось озеро в красно-белую шашечку. Хорваты.
– Sretno, Hrvatska!!! – не выдержал российский журналист.
– Braaavo!!!!
Еще 10 минут, и стекла дрогнули от многоголосого скандирования.
– Сhi-Chi-Chi!!! Le-Le-Le!!! Vivа Chile!!!!!!
Чилийцы приехали в Бразилию многотысячными толпами, больше было разве что аргентинцев (не считая самих бразильцев, конечно). С ними было связано немало интересного, чего стоит только прорыв сотен фанатов в пресс-центр стадиона «Маракана», но на подробный рассказ не хватит десятков книг. Флаги проплыли мимо меня, голоса стихли во внутренностях «Боинга», и я начал вроде как дремать. И вдруг сквозь сон услышал другое скандирование, более слаженное и напевное, чем диковатый и задорный чилийский рев.
– Aussie, – выводил один голос.
– Ой! – откликались десятки других.
– Aussie!
– Ой!
Aussie, Aussie, Aussie!!!
Ой, ой, ой!!!
Про клич австралийцев я, конечно, читал и даже слышал эти распевки в трансляциях, но впервые увидел своими глазами. Дальше люди в желтом и зеленом, с огромными рюкзаками и надувными кенгуру моментально окружили меня. Они летели в Порту – Аллегри на второй матч своей сборной, по прозвищу – Соккеруз (Socceroos, кенгуру-футболисты).
Что для нас футбол, для австралийцев – соккер. Футболом (точнее, австралийским футболом) в Австралии называют другую игру, чудноватую и боевую, слегка похожую на регби, собирающую по 100 тысяч человек на трибунах в Мельбурне и Сиднее. Но жители далекого южного континента отлично умеют болеть за свою сборную по соккеру, и в аэропорту Сан-Паулу они жаждали двух вещей: пива и общения. В окрестностях двух километров был только один человек, говоривший по-английски. Остальные изъяснялись только на испанском либо португальском. Так я приобрел много одноразовых австралийских друзей.
Сперва мне объяснили, что поражение от чилийцев в первом матче – досадное недоразумение. Зато пообещали устроить кузькину мать и веселого кенгуру сборной Голландии (что, кстати, почти удалось – 2–3, вполне достойный результат). Затем мы заговорили о Бразилии, где нам всем очень нравилось.
– Жаль, не успел в этом году на Anzac Day. На работе дела были, – посетовал высокий парень в зеленых шортах, больше похожий на серфера, чем на болельщика. – Ну ничего, успел в Бразилию зато. Тоже отлично.
Акцент в Австралии довольно своеобразный («Дайте мне саааандвич, please!»), я не сразу понял, о чем речь и переспросил.
– ANZAC, – повторил мой собеседник. – Вы в России не в курсе, наверное. Это связано с событиями Первой мировой войны.
Тут я понял, что упускаю шанс на уважение. Так что просто достал планшет и показал фотографии с тех самых съемок.
Платить в кафе аэропорта мне в тот день не пришлось. Мой рейтинг в глазах жителей далекой Австралии взлетел на уровень Месси и Роналду. Мало того, еще минут 40 мне пришлось отвечать на разнообразные вопросы: в каком году был, какие впечатления и т. д.
Сейчас уже многое подзабылось, но главных впечатлений осталось два. Во-первых, вот эти молчаливые колонны, которые ходят от одного места поминовения памяти до другого, очень деликатно и тихо. Странное дело, не могу сказать, что был поражен тогда, в 2011 году. Но прошло уже много лет, увиденное запомнилось. Было в этом что-то торжественное и в то же время очень глубоко личное.
А потом уже мое собственное личное воспоминание. Пятнадцать дублей в том месте, где происходила высадка войск Антанты. По задумке я должен был выходить прямо из воды, подвернув штаны. Босиком. Конец апреля, на солнце жарко, лицо обгорает, а вода – ледяная. И довольно острые камни под ногами. Через полтора часа ноги ниже колен чувствовались плохо, и мне уже виделись госпиталь и досрочное окончание съемок.
Кстати, за время съемок «Планеты футбола» несколько раз преследовали такие мысли, причем дважды я оказался-таки на больничной койке – в Буэнос-Айресе и Рио. А вот в Турции все обошлось. Я даже выпил потом местной ракии – ужасного вкуса анисовый напиток, который разводится водой и становится молочно-белого цвета. Зато закусывали рыбой в местном ресторанчике – только что выловленной и сразу зажаренной.
Благодаря нашему оператору Леше выучил новое слово – цейтрафер, он же «длинный кадр». Это когда камеру оставляют на долгое время на одной точке, а потом пускают запись на быстрой прокрутке. Так снимают быстробегущие по небу облака или заваливающееся за горизонт солнце.
Те несколько суток в Западной Турции как раз слились для меня в один такой «длинный кадр». Только статики в нем нет и в помине. Мы носимся по Эгейскому побережью, Чанаккале сменяет Измир, австралийцы сменяют фанатов «Фенербахче», шумные рынки – тишина античных руин. Съемка все идет, а команда «стоп!» так и не следует.
Сейчас это все вспоминается как лучшие дни нашей жизни. Был невероятный энтузиазм, замешанный на нашем с Вовой дилетантстве. Мы действительно были готовы работать сутки напролет, но силы организма не беспредельны. К моменту, когда микроавтобус «Планеты футбола» докатился до Трои, его экипаж успел основательно вымотаться.
Троя! Это был главный миф моего детства. В возрасте пяти лет, еще не умея читать, я уже знал наизусть все мифы Древней Греции, а по вечерам мучил маму и бабушку, заставляя их читать мне «Илиаду» в переводе Гнедича и «Одиссею» в переводе Жуковского. На вопрос гостивших родственников и друзей родителей, кем я хочу быть, когда вырасту, я неизменно гордо отвечал: «Греком!»
Уже во взрослом возрасте я пытался перечитать обозначенные выше произведения самостоятельно и удивлялся, как я мог воспринимать эти заковыристые строки в детстве. А, главное, как могли мои родители так талантливо их декламировать, чтобы я живо представлял себя в гуще сражений вместе с Ахиллом и Аяксом.
И вот настоящая Троя. Я здесь уже второй раз, а потому внутренне подготовил себя к тому оглушительному разочарованию, которое вызывает Троя почти в каждом ее посетителе.
Тон задает огромная скульптура троянского коня перед комплексом. Лошадиная морда выглядит так, словно на нее надели противогаз. На его спине – домик с окнами, откуда высовываются радостные лица туристов. Не хватает только таблички на древнегреческом «Это не ловушка!»
- Предыдущая
- 7/15
- Следующая