Комендант Санта-Барбары (СИ) - Стрельников Владимир Валериевич - Страница 52

— Сейчас. Сначала умоюсь. — Ленька еще раз зевнул и вышел в тот самый задний дворик. Умывшись под колонкой и растеревшись полотенцем, он последовал совету товарища, опрокинув стакан местной текилы и зажевав эту огненную воду парой лепешек со жгучей и вкусной начинкой.

И через пятнадцать минут дрых без задних ног в гамаке, натянутом меж столбов все там же, под навесом заднего двора. И только здешние подобия сверчков и цикад наяривали вовсю, да кусучая живность пыталась пролезть под накомарник.

— Доброе утро, Елена Дмитриевна. Как вам спалось? — великолепно выспавшийся Ленька приветствовал врачиху с отличным настроением. А что? Все идет хорошо, грузовичок полностью заправлен. Шесть здоровенных лесовозов с прицепами от латиносов уже здесь, два автобуса, семь разномастных легковушек различной проходимости, шесть грузовиков, груженных всякой всячиной, которую сдадут южнее и набьют товарами для города. В охране два броневика, один БТР-60 Русской Армии, модифицированный уже здесь, с пулеметной спаркой браунингов, один трофейный шестиколесный старый пушечный британец, плюс багги, тоже трофейный. Еще три пикапа и два грузовика от Техаса и Конфедерации с солдатами, союзники потихоньку выводят свои подразделения. Неплохой караван выходит. Плюс, самое главное, неподалеку отсюда, на аэродроме подскока, сейчас сидят вертолеты южан, четыре дежурных «белла» техасцев с подвесным, а это не баран чихнул.

— Вы издеваетесь? — с подозрением поинтересовалась врачиха. И, не выдержав, зевнула. — Какое вам дело, как мне спалось?

— Елена Дмитриевна, дорогая вы наша! Конечно, дело каждого военнослужащего здешнего гарнизона, как спалось нашей любимой врачихе! И конечно, если тот мерзавец, что не дал ей выспаться, не принес ей глубокого удовлетворения, то однозначно, должен быть наказан, даже если это крутейший мелкий азиат! — Ленька выдал сей спич на полном серьезе и, глядя на онемевшую от его наглости молодую красавицу, уже явно ухмыляясь, продолжил: — Но мы наблюдаем обратный результат. И можем только завидовать гурку… э-э-э, незнакомцу! Прошу вас, наша ненаглядная Елена Дмитриевна, карета подана.

— Шут. А еще комендант, — еле слышно фыркнула врачиха.

— Одно другому не помеха, да и вы не подставляйтесь так более, Елена Дмитриевна, — так же тихо ответил Ленька. — Тем более меня никто не слышит, народ покупает пончики в дорогу.

— Елена или Лена. И никак иначе. — Врачиха обернулась на пикапчик, из которого выгрузили ее багаж.

— Тогда Леня или Ленька. И никак иначе, — улыбнулся Панфилов, подхватывая чемодан и здоровенную сумку с красным крестом и закидывая их в салон «ивеко». Большинство багажа Леньки, Климова и дока Хагри лежало в кузове, разве оружие и вещи Анжелки-Фиалки были в салоне. Но ничего, места хватит и для вещей врачихи, все ж таки женские. Мало ли что там.

— Ну, раз мы здесь одни, то можно серьезно поговорить, — внезапно построжевшим голосом произнесла врачиха, прислонившись к борту грузовичка. — Лень, ты знаешь, что Фиалку насиловал брат ее отца? Ну как, девственная плева не повреждена, но девочку можно изнасиловать по-разному. Потому она и боится рыжих с такой страшной силой. Ты, кстати, для нее рыцарь без страха и упрека, уничтоживший ее страх, она в тебя влюбилась, похоже. Учти это. Ты для нее абсолютный авторитет, если это не заметил.

— Вот в чем собака порылась… — Ленька присел на порожек и сдвинул пилотку на затылок. — Я заметил, что она меня слушается беспрекословно, но насчет влюбилась… вряд ли.

— Не спорь, Лень, много ли ты знаешь влюбленных девочек-подростков? Но любовь у нее тайная, скорее мечтательная. Она сейчас еще долго будет бояться близости с мужчиной, слава Богу, что она хоть вообще мужчин не боится. Рыжие не в счет, это у нее устойчивая фобия, тут работать долго и аккуратно. Я бы ей пока даже оружия не доверяла, еще пристрелит кого из рыжих, не дай бог. Мой совет, Леонид — пока пусть поживет с тобой, успокоит душу и нервы, а попозже ее отправить в Москву или Демидовск, на учебу. И я дам направление к хорошим психологам. Заодно со своими фобиями разберется. Все, тихо, наши спутники возвращаются.

И Елена кивнула на прыгающую на одной ножке при помощи костылей девочку, которую сопровождали док Хагри и Ромка.

— Вот, мы купили целую кучу пончиков! А Роман еще мясных пирожков купил, целый пакет, — весело прощебетала Фиалка. Девочка по мере приближения отъезда из Эллеркондебурга веселела на глазах.

— Нормально. Будем бороться с голодом. — Усмехнулся Панфилов, подхватывая девочку за талию и поднимая в кабину. — Хотя… Фиалка, ты в туалет не хочешь? Потом несколько часов по лесам пилить, пописать только под кустик, а там могут и за попу укусить. И не только комары, но и звери посерьезнее.

— Хочу, — подумав, ответила девочка и ухватилась за Ленькину шею. — Снимай меня, я сбегаю.

— Я с ней. Ты прав, Лень, дорога до речного порта дальняя, надо сходить. — Елена подала костыли Анжелике, и они вместе с девочкой пошли в сторону выкрашенного известью деревянного строения, расположенного на краю площадки.

Караван дошел до речного порта при довольно приличном селе без каких-либо проблем. Дорога вполне себе укатана, ни пеньков, ни особых колдобин, так что восемьдесят километров прошли за три часа, и сейчас Ленька загонял «ивеко» на здорово поюзанный «шлеп-шлеп». Широкая самоходная баржа, с колесным движителем. Ну да, именно с колесным, заменить плицу никаких проблем, тогда как с погнутыми винтами намаешься.

Правда, эта баржа была с гордым названием. «Одесский комсомолец», ни много ни мало. Ленька, если честно, совершенно не ожидал такое увидеть здесь, на Рио-Гранде.

Владелец баржи, он же шкипер, он же лоцман в одном лице, Юхай Климович, оказался одесским евреем. Круглый как колобок, лысый дядька годов пятидесяти, казался бы безобидным боровичком, коль бы не его глаза. Повидал дядька в жизни всякого, и явно не только хорошего. Глазки у него были такие… как будто сквозь прорезь прицела на мир и окружающих смотрят.

Но в общем и целом вполне себе вежлив и приветлив, цену назвал разумную, женщинам сразу предоставил пусть простейшую, но каюту. Да и с остальными экспедиционерами был достаточно обходителен, извинившись за отсутствие особого комфорта.

— Юхай Климович, пусть вас это особенно не волнует, — Ленька улыбнулся, слушая совершенно неповторимую одесскую речь шкипера. — Мы народ особо неприхотливый, нам и гамака хватит. Лишь бы комары не жрали.

— Ну, тут я вам ничего, кроме накомарника и «москитола» здешнего, посоветовать не могу. Местные вон, вообще особо не заморачиваются. Как будто их комарье не грызет. А я в рубке только окуривателями и спасаюсь, — перешел на совершенно нормальный русский шкипер, проверяя узлы, которыми Ленька привязал свой гамак к крючьям. — И не надо мерзко хихикать, молодой человек. Что я таки скажу вашему высокому начальству, когда у меня из-за глупого узла целый комендант шлепнется на палубу и вероятно отобьет себе что-то важное?

Через час с небольшим баржа отошла от пирса и неторопливо зашлепала вниз по течению. Некоторое количество пассажиров сгрудились на площадке, оставшейся незанятой автомобилями, ящиками и мешками, и сейчас кто-то резался в карты, кто-то играл в планшете, «гоняя вошку» по экрану, кто-то читал книги. А кто-то, как Ленька, просто дремал в гамаке. Благо что над пассажирской зоной тент натянут от солнца и постоянный легкий ветерок есть.

Узкий просвет, оставляемый водяной гладью в густом лесу, если честно, немного нервировал Леньку, привыкшего к широким просторам. Ну не по душе ему высоченные деревья, густой, влажный, тяжелый воздух, наполненный ароматами цветущих цветов и одновременно запахом гниющих растений, и наступившая жара. Вот уж от чего он с готовностью способен отказаться. То ли дело чистейший воздух лесов и степей Северных Территорий.