Весёлый Роджер (СИ) - Вечная Ольга - Страница 69

    Быстро открываю папки, которые специально сделал доступными для любого пользователя, в надежде - что девица обнаружит их сама. Не обнаружила, к счастью. Тщательно уничтожаю следы подготовки Вериной фотографии к выставке. Помните, у меня было несколько неожиданно удачных снимков, когда она - пьяная, раскованная - в первый и последний раз мне позировала?

    Да, да, я все знаю. Кретин, аморальный тип, вам хочется меня прибить и так далее. Самому себя хочется, без шуток, но пока не до этого.

Для фестиваля я выбрал самое чувственное фото, обладающее особым эмоциональным зарядом, усиленным в разы черно-белым стилем работы. Вера так смотрит с экрана... почему-то только сейчас доходит, что она ведь смотрела именно на меня в тот вечер, я ж за камерой прятался. Уже тогда по глазам видно было, что влюбилась.

Только взгляните на эти припухшие от поцелуев выразительные губы, тонкую длинную шею, хрупкие плечи и высокие груди с тугими узелками сосков - яркие цвета здесь не нужны, они бы мешали. Только четкие линии, указывающие на исключительность момента.

Волосы в полном беспорядке, темные и длинные на фоне белоснежной кожи оттеняют влажные, зовущие глаза. Палец зависает над кнопкой «del», с экрана на меня смотрит взволнованная ведьма, сильная и слабая одновременно, которую хочется любить долго, грубо, наказывая просто за то, что непорочная, потусторонне красивая. Много шампанского, обработки, страсти, - узнать модель сложно, но вполне реально.

Эту девицу невозможно сфотографировать так, чтобы не вышло порно. Нет ни единого шанса превратить ее тело в искусство.

Удаляю. Все к чертовой матери чищу, в том числе на виртуальной флешке, не жаль десятков часов работы. Скорее уничтожить повод бросить меня окончательно, который собирался ей предоставить сразу, как покажется - что со мной из жалости.

    А как бы иначе от нее было избавиться, чтобы отрезать самому себе пути к примирению? Переспать с какой-нибудь моделькой? Да ни за что. Не обижу так сильно, предпочтя другую. А вот показать, что недостойный урод, - вполне себе повод.

    Готово. Теперь можно выдохнуть. Успел.

    Вы, должно быть, думаете - хорошо, что хватило ума не послать фото на конкурс. Упс. Вообще-то не хватило.

    Сделал это после очередного кошмара, когда опять снилось, что передал Вере свой флаг и его атрибуты. Но вряд ли работа пройдет даже первичный отбор - заметно, что съемка домашняя, и обычно в тридцатку конкурсных работ попадают более качественные и продуманные образы.

    Так что расслабьтесь, все будет нормально.

    Обещаю: теперь все будет нормально.

    Хожу по квартире, обдумывая случившееся. Флаг мой идеально расправлен на сушилке, угадайте, кто постарался.

    Кто-нибудь вообще понимает, что происходит? Сомневаетесь во мне? Просто вы не чувствуете разницу между тем, чтобы любить женщину на удалении и иметь физически. Восемь бесконечных гребаных лет считать себя чудовищем, живущем в вечном страхе перед каждой потенциальной подругой, вздумавшей сделать шаг навстречу и просто протянуть ладонь.

Треснуло проклятье-то. Нахрен покатилось.

    И дело не в сексе даже! Не в том, чтобы сунуть-высунуть, смотрите глубже, в душу мне посмотрите, вот она, перед вами раскрытая. Перед ней, Верой моей, если хотите. Внутри погасло что-то, как будто дошло, наконец - чтобы быть с этой девушкой, мне не нужно платить за ласку кожей, вы понимаете? После ее касания жечь не будут. Можно мне. Впервые после того, как поквитался с Настей, допущен.

    - Вик, ответь предельно честно, -  просит Вера следующим утром сразу после того, как «булькнул» скайп, сигнализируя об окончании разговора. Девушка сидит в постели, закутавшись в одеяло, поджав ноги, листает на планшете страницы в соцсетях.

    Поднимаю на нее глаза, ловлю внимательный взгляд.

    - Ну, давай отвечу, - говорю настороженно.

Она молчит, не моргает. Я уже три раза за это время, а она - ни единого. Плохой знак, да? На всякий случай вчера удалил письмо из клиники, где доктор, помимо поздравлений, накатал предложение сдать еще пару сотен анализов на всякую фигню. За бешеные деньги, разумеется. Видимо, понял по Вере, что мы его клиенты.

    Нашла, что ли, письмо в корзине?

    - Вик, теперь, когда у тебя получается... ну, я про секс. Тебе, должно быть, захочется наверстать упущенное. Попробовать с другими женщинами. Да? - выжидающе и таким тоном, будто предлагает сама. Не смотрит, а таращится, еще секунда - и дыру просверлит, без шуток. С трудом сдерживаюсь, чтобы не начать кричать на нее только за это. Люди должны моргать, она ведь не киборг.

Додумалась же, однако. Или кто насоветовал?

    Поднимаюсь с места и направляюсь на кухню, бросаю через плечо:

- Поверить не могу, что собираюсь жениться на дуре. Папа с мамой не одобрят. Выбрал из миллиарда самую глупую, - пораженно качаю головой, что еще добавить - не представляю. Выходит грубовато, но за реакцией девушки не слежу, кофе давно сварился, пора бы что-нибудь съесть.

    Через несколько минут присоединяется ко мне, забирается на колени, обнимает, прижимается, поежившись, так как почти раздета, а в квартире прохладно.

    - Вик, можно твой кофе? - указывает на полупустую чашку на столе. Киваю в ответ, говорю медленно, задумавшись:

    - Всё мое тебе можно.

    Она замирает на несколько секунд.

    - Абсолютно всё?

    - Не так уж это и много.

    - Смотря для кого.

    - Что насчет тебя?

    -  Думаю, мне каждая из твоих вещей очень пригодится, мой хороший, добрый, чокнутый бойфренд.

    - Доброты уже не так много осталось. Растратилась она, ресурс исчерпаемый.

    - Но вся, что есть - моя, ладно?

    - Трындец, откуда ты вообще взялась, а? И зачем, не пойму? Терпимо ж у меня все было. Жил как-то до тебя.

    - А теперь?

    - Сама знаешь, что теперь. По уши, Вера. Клянусь тебе, что по уши в тебя.

    Шепчет на ухо:

    - Ты же сам меня из парка к себе домой привез. Ни единого шанса на побег не оставил.

Допивает кофе, морщится, так как он без сахара. Затем целует меня в шею и замирает. Обнимаю в ответ. Хорошо, что Вера молчит. И сидит тут.

    Потом мы перемещаемся на кровать и долго разговариваем о ее и моих родственниках, гадая насчет реакций на наши новости, пытаясь придумать, как максимально облегчить им всем процесс понимания ситуации. Решаю, что сначала сам поговорю с мамой. Она классная, добрая, лучшая, но уж слишком вспыльчивая, способная на неадекватные поступки в состоянии аффекта. И не надо, чтобы в момент ослепления прилетело Вере.

Касаемся острой темы. Приходится рассказать вкратце, что была девушка в прошлом, которая ушла от меня к Артему, и с которой в итоге поступил некрасиво. За что и поплатился.

 - Угадай, откуда я знаю об обвинении в изнасиловании, - ставит меня в тупик.

    Пожимаю плечами:

    - Кустов сказал? Арина? Мама? - равнодушно перечисляю тех, кто в курсе.

- Не-а.

    - Значит, сплетни дошли.

    - То есть ты осознаешь, что о тебе ходят мерзкие слухи? Твоя обожаемая Варя Ради распускает их, кстати.

    - Не она одна. Конечно, осознаю.

    - Тебя это не беспокоит? - выпучивает глаза от удивления.

    - А тебя? - с нажимом. Слежу за реакцией.

    - А тебя?

    - А тебя? - Добиваюсь того, чтобы она улыбнулась. Теперь говорить на щекотливую тему легче. Это ведь непросто, когда девушка, которой неистово хочешь нравиться, знает, что тебя чуть не посадили за изнасилование. Настя забрала заявление сразу, как Чердак помер, до этого стояла на своем в полиции, запуганная до смерти. Никто ж не знает наверняка, что там на самом деле случилось между нами, вдвоем же мы были, без третьего трахались. Как вспомню этот стыд перед мамой, отчимом, отцом и прочими... они все смотрели на меня якобы с сочувствием, и у каждого мелькала мысль - не просто так папаня устроил пытки. Было, наверное, за что. В глазах многих видел себя заслуженно подыхающей мразью, растлившей беззащитную девчонку, заслуживающей свою боль. Хорошо, что изуродован, ни одна больше не согласится согреть в постели, как клеймо на всю жизнь - предупреждение другим. Лишь отвращение вызовешь. Поделом, ублюдок.