Свет гаси и приходи (СИ) - Цезарь Юлия - Страница 11

По старой привычке, опасаясь затоптать следы, Матвей не стал заходить в здание, пока не прибыли двое. Первым шел Белый — при виде нового начальника Матвей не испытал ничего кроме смутной тоски. Не похож он был на нормальных полицейских. Слишко высокий и тонкий, слишком лощеный. Кукла, а не человек, статуя. Следом за ним шла маленькая девушка зачем-то волочащая за собой чемодан на колесиках. Ее Матвей никогда не видел прежде в полиции и решил, что Белый прихватил свидетеля.

— Доброе утро, — вежливо поздоровался Белый, — Калинин, верно?

Матвей кивнул.

Девочка с интересом посмотрела на него и приветливо кивнула.

Белый больше ничего не сказал: не прозвучало ни короткой реплики о погоде, ни монолога для введения в курс дела. Они втроем молча зашли в театр.

Фонарь-прожектор в руках Белого выхватывал из мрака картинки: осыпающаяся лепнина, остатки плитки на полу и запустение наводили на печальные мысли. В зале было все что положено иметь театру: ряды серых от пыли кресел, сцена, с остатками декораций, которые уже никому не пригодятся, оркестровая яма (туда Матвей заглянул на всякий случай — мало ли, вдруг "исчезнувшие" просто упали туда и переломали шеи, — но не увидел ничего кроме дирижерского помоста, мусора и клочков первобытной тьмы в углах).

У ямы Белый остановился и спросил девочку:

— Где, как думаешь?

У Матвея сложилось странное впечатление, будто бы Белый прекрасно знает ответ на свой вопрос, а девочку проверяет. Но тогда она вовсе не свидетель, и Матвей потерялся в догадках что же она тогда делает на месте преступления.

— Туда, — девочка оставила свой чемоданчик и взлетела по лесенке на сцену. Там она наклонила голову и пошла аккуратно, будто бы обходя что-то, хотя видимых препятствий Матвей не увидел.

"Ну начались обезьяньи пляски" — обреченно подумал он. Похожее он уже видел по телевизору — нелепо одетые люди с пафосными и тревожными выражениями на лицах, неубедительно делали вид что соприкасаются с какими-то "потусторонними" силами.

Девочка указала на разрисованный задник, ограничивающий сцену от закулисья. На ней было небрежно, но не без изящества изображено черным голое дерево.

— Здесь, — сказала она, — Я видела как они пропали перед этим.

Матвей не ослышался, девочка сказала "пропали".​ Это было неправильно. В его понимании люди исчезали определенными способами: сбегали сами, их похищали с автостоянок, некоторых убивали, и прятали трупы в труднодоступных местах, и все это означало что нельзя было назвать конкретного места где человек "исчезает". ​

Это противоречило здравому смыслу.

Очевидно, картина мира этих двоих сильно отличалась от его, поскольку Белый не стал возражать, а наоборот, спросил:

— Как это было?

— Они растворились. Как дым, — ответила девочка. — Только не пойму как и… здесь что-то странное творится с духами.

"Духи", — тупо повторил про себя Матвей. Она сказала "с духами". Прелестно. Интересно, когда в дело пойдет бубен?

— Объясни?

— Здесь просто никого нет. Стерильно как в операционной.

— И отчего оно так, как думаешь?

— Не знаю. Может это никак не связано с происшествием, может они ушли раньше. А может пропали вместе с теми людьми.

Матвей не сдержался и громко фыркнул. Принятая им доза абсурда была слишком велика чтобы продолжать это терпеть молча.

Девочка бросила на него удивленный взгляд, а Белый посмотрел с большим интересом:

— Тебе есть что добавить? — живо спросил он.

— Ох ну что вы. Куда уж мне. У меня фантазии не хватит, — ответил Матвей, изрядно доведенный до точки. ​Вообще он никогда не грубил ни коллегам ни начальству, субординацию понимал как следует, но этот цирк просто вывел его из себя. Сегодня им были пройдены все невиданные ранее границы терпения и клокотавшие внутри злость и досада искали немедленного выхода. Неужели правительство правда оплачивает "работу" этих ненормальных?

— Ты полагаешь, что она фантазирует? — дружелюбно поинтересовался Белый.

— Понятия не имею, что думает она, а я уверен, что так дела не ведутся. Вы тут черти чем занимаетесь вместо того чтобы все сделать как надо.

— А как надо, не мог бы ты рассказать? Девочка совсем новичок, уверен ей будет интересно послушать.

— Вы… — Матвей даже подавился внезапной догадкой, — Вы что хотите сказать что она здесь работает?!

Девочка насупилась, но не ответила. Понятно, задел за живое сомнением в ее талантах.

Белый простодушно пожал плечами.

— Пока не знаю.

— Ты хоть школу-то закончила? — обратился Матвей к девочке и, не дав ей договорить, продолжил, — Я не знаю что ты там видела, но к твоему сведению, люди в воздухе не растворяются. Обычно их бьют по голове и швыряют в машину, или же они сбегают сами, но и в этом случае вряд ли кому то под силу "исчезнуть как дым" или как ты там сказала.

Девочка посмотрела на Белого. Поддержки значит ищет. Матвей старался говорить помягче, но по-видимому не работало.

— Понимаешь, пропали три человека. И нам тут не ведьмины пляски нужны, а нормальная версия. Специалисты. Следователи, — это уже относилось в Белому. Что он в самом деле дурью мается, — А не одна девочка которая что-то видела во сне.

— Это не то дело, которое вы привыкли расследовать, — ответила она. — Оно не решается привычными вам способами.

— Детка… Поверь моему опыту, я видел достаточно чтобы понять что передо мной. А ты — явно нет. Здесь сказкам не место, понимаешь?

— Нет, это вы не понимаете, — на ее скулах заиграл румянец, глаза опасно заблестели, и Матвей понял что девушка похоже вот-вот расплачется. Или по-настоящему разозлится.

Белый в разговор не вмешивался, с благожелательным интересом наблюдая за тем как накаляется обстановка.

— Давай не будем спорить. Просто ты пойдешь на выход, а мы с дядей обговорим как взрослые люди, как следует вести расследование. Уверен ты большая умница, но здесь это не помог… — договорить Матвей не успел — девочка шагнула вперед и взяла его за руку.

Пальцы, сжавшие запястье Матвея были ледяными и в первую секунду он инстинктивно попытался вырвать руку. А потом Мир обрушился на него и стало не до того.

Все заволокло зеленым туманом. На полу, в шаге от своей ноги Матвей увидел темный след, как будто по полу волокли что-то обильно истекающее кровью. Вот что обходила девочка, когда поднялась на сцену. Черное дерево, на которое она указала, танцевало. Это был завораживающий медленный танец хищника, гремучей змеи. Мгновение — и проглотит. Матвей испытал утробный, первобытный ужас, какого никогда в своей жизни не испытывал. Древний страх темноты и опасной неизвестности накрыл его с головой, заставив волосы шевелиться на голове.

Девочка выпустила его руку и морок развеялся. Старый театр снова был просто ветхим зданием и больше ничем, но Матвей верил своим глазами и знал что видел. Он был не из тех, кто просто отмахивается от того, что не может объяснить. То что он увидел существовало в реальности, а значит, та картина мира, которую он для себя выстраивал двадцать восемь лет своей замечательной жизни, рухнула. Он стоял, как громом пораженный, глядя как из ее останков восстает что-то новое, незнакомое и пугающее.

Белый присвистнул.

— А так, между прочим, даже наш медиум не умеет. Лихо. Алиса — это Матвей. Матвей — Алиса. Из вас получатся хорошие напарники, жду ваш отчет к вечеру. Мне, к несчастью, пора.

Улыбнулся ласково и исчез — не то растворился в воздухе не то просто вышел бесшумно через дверь, кто его знает.

Алиса искоса наблюдала за новым напарником. На второй взгляд, не затуманенный праведным гневом, он оказался вполне симпатичным. Одет по погоде, рубашка под расстегнутой курткой мятая, но чистая.

Волосы светло-русые волосы, взъерошены в трогательном беспорядке, лицо казалось юным, до тех пор пока он не начинал говорить. Манера речи выдавала в нем человека очень уверенного в себе и жестко закрепившегося в своей позиции — молодые ребята редко такими бывают. Алиса сделала вывод что перед ней неплохой парень: не злой, честный, аккуратный в значимом и небрежный во всем остальном. Часто и широко, а значит искренне, улыбается.