Свет гаси и приходи (СИ) - Цезарь Юлия - Страница 31

***

Во сне кто-то звал ее по имени. Алиса, Алиса, АЛИСА!

Она проснулась, вздрогнув, всем телом ощущая какую-то угрозу, что-то важное что ей говорили во сне…

Морфей поцеловал ее в плечо.

— Снова кошмар?

Алиса повернулась к нему, обхватила руками, прижимаясь покрепче. Стало хорошо и спокойно.

— Да. Снова не помню о чем. Как будто кто-то меня звал, но я не поняла кто и зачем.

— А знаешь, какое самое лучшее средство от кошмаров? — спросил он отбрасывая одеяло в сторону, долой. — Кофе. По старинному рецепту. Такого ты еще не пила, даю на отсечение любую часть тела, на выбор!

— Погоди, — улыбнулась Алиса, обняла его лицо ладонями и поцеловала. — Вот. Чтобы кофе лучше варился.

— Ты ведь знаешь, что я вернусь за остальным, да? — лукаво спросил он и чмокнул ее в кончик носа. — И очень скоро!

— Жду не дождусь, — ответила Алиса.

Дурной сон и смысл, который он нес, выветрились из ее памяти без остатка.

***

Так прошла зима и весна и лето. Алиса была счастлива до неприличия, жила как в прекрасном сне, окруженная заботой, лаской, солнцем — ведь она любила самого потрясающего человека в мире, а он любил ее, и даже когда не говорил этого вслух, Алиса видела это, чувствовала всем сердцем и телом и нежилась в этом чувстве как в теплых водах южного моря.

Он варил ей кофе, носил подарки, всегда угадывая чего ей хотелось прямо сейчас, наполнял ее жизнь маленькими чудесами, которые делали ее восхитительной, волшебной.

Только сны омрачали ее счастье. Они становились навязчивыми. Не раз и не два Алиса просыпалась в слезах, но не помнила о чем плачет. Хорошо, что Морфей всегда был рядом и парой слов, а иногда и одним взглядом разгонял странную, непонятно откуда взявшуюся тоску. Но когда его не было, Алисе приходилось непросто.

Жарким летним днем, проснувшись одна, Алиса обняла себя руками. Внутри было холодно и страшно. В зеркале она увидела свои заплаканные глаза и поскорей умылась, чтобы отвернуться от своего отражения, которое как будто хотело ей что-то сказать.

Она сварила себе кофе, потому что его вкус всегда ее успокаивал, но сегодня все было не так, все валилось из рук. Алиса пошла прогуляться, надеясь что солнце и ветер выгонят навязчивую тоску. Вместо этого, стало только хуже.

Алиса! — шептало что-то внутри и она вздрагивала и ускоряла шаг.

Алиса! — повторял голос, бился как птица внутри. В голову лезли непрошенные мысли.

Почему сейчас лето, если совсем недавно была осень? Она ведь точно помнит, как вчера, теплый осенний день, вот этот фонтан. Она ждала Морфея, зачем, если они живут вместе?

Алиса как будто играла сама с собой в "горячо-холодно".

Ее что-то беспокоило, но что? Что это было? О чем она хотела попросить Морфея?

Ей захотелось, чтобы он оказался сейчас рядом. Погладил по голове, поцеловал в лоб и сказал что все пройдет, сейчас они вернутся домой и все будет хорошо.

Алиса обняла себя руками, чтобы согреться. Почти два года они вместе… но почему она не может вспомнить как они познакомились? Почему воспоминания плывут и подменяются?

"Что-то мне подсказывает, что вы здесь не просто так, а ждете кого-то?".

Но зачем она его ждала? Алиса села на бортик фонтана, глядя куда-то в пустоту, путаясь в воспоминаниях. Как будто она сошла с ума. О, Морфей, где ты когда так нужен?

Небо заволокли тучи, сгустилась духота. Будет гроза.

Взгляд зацепил яркое пятно. Алиса обернулась и увидела что кто-то забыл на бортике коробочку, перевязанную синей летной. Она огляделась по сторонам, увидела исчезающего за поворотом живой изгороди мужчину — единственного кто мог забыть коробочку. Алиса бросилась за ним, но он уже исчез. Она растерянно опустила взгляд и увидела на коробке надпись:

"Открой меня, Алиса".

В коробочке лежал галстук-бабочка цвета индиго. Сердце стукнуло в грудную клетку с такой силой, будто хотело пробить ее насквозь.

***

Беспокоясь об Алисе Матвей взял за правило по многу раз проезжать мимо ее дома, ожидая ее возвращения. Он брал с собой копии раздобытых документов о деле, читал, думал и ждал. Несмотря на слова Белого, Матвей был уверен — Алиса попала в какую-то передрягу.

Увидев бредущую по тротуару девушку, он сперва не узнал ее, гадал пока она не открыла дверцу его машины и села на переднее сидение. Тогда он убедился что это действительно она: совершенно обезумевшая, дрожащая, как осиновый листок. Нашлась.

Минуту она молчала, обхватив себя руками и глядя прямо перед собой. Матвей тоже молчал, чувствуя что она не в себе — тронь и взорвется.

— Сколько меня не было?

— Девять дней, — ответил Матвей.

Алиса кивнула, опустила голову и расплакалась, жалобно, как ребенок. Матвей прирос к сиденью на зная, что делать, но инстинктивно протянул руку и неловко погладил ее по плечу. Алиса уткнулась лицом в его плечо вздрагивая от рыданий, неразборчиво что-то говоря:

— Было так хорошо, а все обман, все ложь, понимаешь, и зима волшебная и лето, иллюзия, сон, как же я зла, но как же больно…как я могла забыть? Как это вообще?

— Значит он тебе не помог? Только околдовал? — понял Матвей.

Алиса кивнула, утирая лицо рукавом. Матвей вытащил их бардачка коробку с бумажными салфетками и Алиса яростно стала разорять ее, сморкаясь и вытирая слезы. Теперь она выглядела скорее злой, чем печальной.

— Ничем не помог. Только обманул.

Руки у нее дрожали. Алиса тоже это заметила и глубоко вздохнула.

— Прости. У меня до сих пор в голове все путается. Не помню что было на самом деле, а что — во сне. У меня… у меня как будто жизнь украли. Ненадолго, надолго не получилось. Но теперь все путается. Помоги мне, пожалуйста

Она вся поникла, сжимая горсть платков и Матвей почувствовал, что она вот-вот снова заплачет.

— Конечно. Что нужно сделать? Ты учти, я не колдун, но тоже много могу. Вот что, у меня чувство, что ты за эти девять дней вообще ничего не ела. Мы сейчас поедем туда где есть еда, а по дороге ты придумаешь чем я могу тебе помочь прямо сейчас.

— Хорошо. Ты извини… не повезло тебе с напарницей.

— Глупостей не пори, — ответил он. — Это еще кому не повезло!

Алиса неловко улыбнулась, помолчала, а потом сказала:

— Ужасно боюсь, что это все иллюзия. Просто продолжение сна, новый сюжет, чтобы сделать его более реалистичным.

— А есть способ определить наверняка?

— Думаю да. Во сне я была счастлива. Это была очень добрая ко мне иллюзия. А сейчас я в норме, если считать нормой отчаянье, страх, разбитость и ощущение, что мной воспользовались и обманули… Я придумала. Расскажи мне все что знаешь обо мне и что мы делали в последние дни. Хорошо?

— Договорились, — ответил Матвей и принялся рассказывать. Он старался вспоминать детали, диалоги, даже погоду которая была в тот или иной день. Он рассказывал пока вез ее к себе домой, потому что боялся теперь оставить ее одну и пока готовил для нее обед и ужин.

В конце концов Алиса уснула у него на диване. Хрупкая, что ваза из тончайшего стекла. Матвей стащил с нее ботинки и тщательно укрыл, чтобы не замерзла. Это все, чем он мог помочь ей прямо здесь и сейчас. С тем, что творилось теперь у нее в душе, она могла справится только сама.

***

Алиса проходила в задумчивости целый день, а потом неожиданно попросила Матвея:

— Прозвучит безумно, но мне нужно с ним поговорить.

— Мы о Чародее?

— О Морфее. Да. О нем.

Матвей заботился о ней как о непутевой, но любимой племяннице и Алиса ожидала, что он ответит отказом, чтобы не рисковать ею попусту. Но ей нужно было поговорить с Морфеем. Нужно было понять зачем он это сделал, и почему, если уж на то пошло, так легко отпустил. Ошибся или намеренно допустил чтобы птичка упорхнула?

Она точно знала, что зла он ей не желал. И теперь отчаянно хотела понять что же это было.

— Хорошо. — неожиданно согласился Матвей. — Только я буду рядом, хорошо?