Национальная идея и адмирал Колчак - Хандорин Владимир Геннадьевич - Страница 15

Февральский переворот 1917 г. с ликованием встретила большая часть российской интеллигенции. Но версия о решающей роли либералов в его организации, подхваченная в наше время рядом публицистов, не находит подтверждения. Обычно здесь подразумеваются планы заговора с целью дворцового переворота, вынашивавшиеся накануне Февраля отдельными либеральными лидерами во главе с А. И. Гучковым. При этом дальше обсуждения дело, как известно, не пошло. Одним из участников этих обсуждений был лидер сибирских кадетов, видный масон Н. В. Некрасов.[216] По свидетельству П. Н. Милюкова, именно он стал автором текста отказа от престола великого князя Михаила Александровича 3 марта 1917 г.[217] Но многие либералы скептически относились к идее дворцового переворота, понимая, по выражению члена кадетского ЦК князя П. Д. Долгорукова, что «среди Романовых нет никого, кто смог бы заменить Государя».[218] Отношение же большинства из них к Февралю лучше всего иллюстрируют сказанные позже слова их лидера П. Н. Милюкова (в письме И. И. Петрункевичу 2 октября 1919 г.): «Революция 27 февраля совершена не нами и против нашей воли (выделено мной – В. Х.), когда мы (тоже не я, но некоторые из наших) готовили другую, дворцовую революцию». Но, по признанию кадетского вождя, уже осенью 1916 г. он «думал, что раз революция стала неизбежной – а я считал ее уже неизбежной, – то надо попытаться взять ее в свои руки».[219]

Поначалу падение монархии вызвало сдвиг идеологии и программы ведущей в либеральном лагере кадетской партии влево. В первые же дни революции перед ней встал вопрос о смене ориентации с монархии на республику. Он решился тем проще, что для кадетов (в отличие от октябристов) никогда не был принципиальным – они исходили из конкретной политической ситуации в стране и настроений масс. А эти настроения наглядно показало выступление П. Н. Милюкова 2 марта 1917 г. на митинге в Таврическом дворце в защиту парламентской монархии, враждебно встреченное массовой аудиторией, после чего сам оратор поспешил оговориться, что это лишь его личное мнение.[220] Учитывая эти настроения, 10 марта кадетский ЦК высказался за республику, но окончательное решение вопроса вынес на партийный съезд.[221] Но еще до съезда вопрос обсуждался на партийных собраниях в крупных городах Сибири. Уже 8 марта первым высказался за республику Красноярский партийный комитет.[222]

На организационном собрании кадетов в Томске 12 марта 1917 г. мнения разделились. Профессор Н. Н. Кравченко предлагал доверить вопрос компетенции ЦК партии, напомнив, что «основа партии – парламентаризм и принцип народовластия», т. е. содержание, а не форма власти. Но победили республиканские настроения с учетом настроений народа, обозначившихся в первые недели революции. М. П. Логиневский настоял на принятии предварительной резолюции на месте, до съезда партии и решения ЦК. По-революционному, открытым голосованием решение в пользу республики приняли подавляющим большинством в 160 голосов против 8 при 30 воздержавшихся.[223] Логиневский обратился с открытым письмом «К Конституционно-демократической партии», в котором призывал к «демократической парламентарной республике», поскольку монархия «не найдет места в душе широкой народной массы».[224] Немногочисленные сторонники монархии настояли на повторном собрании 17 марта и на избрании на съезд делегатов от всех трех течений (от приверженцев монархии – профессор В. Л. Малеев, от республиканцев – профессор Н. Н. Кравченко и адвокат И. А. Некрасов, от колеблющихся – профессор С. П. Мокринский).[225]

14 марта за республику высказался третий из уцелевших до революции, Иркутский комитет кадетов. Докладчик Н. Н. Горчаков заявил, что партия «в душе была всегда партией республиканской».[226] Его поддержали другие. Н. Кармазинский пошел дальше и заявил о необходимости коренной переработки партийной программы, которую назвал «пропавшей грамотой», с учетом произошедших в стране изменений (вскоре этот деятель перешел в партию эсеров).

Наконец, 25 марта 1917 г. VII съезд Партии народной свободы в Петрограде (проходивший с 25 по 28 марта) официально провозгласил лозунг республики. Новая редакция п. 13 Программы партии гласила: «Россия должна быть демократической и парламентарной республикой. Законодательная власть должна принадлежать народному представительству. Во главе исполнительной власти должен стоять президент республики, избираемый на определенный срок народным представительством (выделено мной – В. Х.) и управляющий через посредство ответственного перед народным представительством министерства».[227] Позже это решение единогласно поддержали вновь образованные кадетские комитеты в Омске, Тюмени и Тобольске.[228]

Ошибкой большинства кадетов было то, что падение авторитета в народе конкретных представителей монархии (Николая II и дома Романовых в целом) они приняли за готовность к демократической республике. На том же собрании кадетов в Томске М. П. Логиневский оптимистично заявлял, что «народ… подготовлен к республике», более того, что «народ всегда был республиканцем».[229]

В вопросе о парламенте партийный съезд высказался за однопалатную систему (правда, окончательное обсуждение его было отложено) и за умеренно широкие полномочия президента, включая право формирования кабинета министров, который, однако, был бы одновременно ответственным и перед парламентом. Речь шла о республике смешанного парламентско-президентского типа, где президент к тому же избирается не всенародным голосованием, а депутатами парламента.

Будучи последователями исторической школы В. О. Ключевского, кадеты в большинстве своем отдавали предпочтение идеям государственности, единства Империи и выступали против двухпалатной системы, усложнявшей, по их мнению, конструкцию власти. В том же марте 1917 г. Временное правительство создало Юридическое совещание для разработки проекта конституции, из 8 членов которого 6 были кадетами (Ф. Ф. Кокошкин, В. А. Маклаков, В. Д. Набоков, Б. Э. Нольде, М. С. Аджемов и Н. И. Лазарев), включая председателя Ф. Ф. Кокошкина.[230]

Кроме того, VII партийный съезд высказался за скорейший созыв Учредительного собрания на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании для выработки конституции и основ государственного строя России[231] (после чего, по мысли его инициаторов, оно должно было быть распущено, уступив место новому, постоянному парламенту, как это было в годы Французской революции).

Поправку в этот вопрос внесла Сибирская областная конференция кадетской партии в начале мая 1917 г. По докладу томского профессора Н. Н. Кравченко в резолюцию была внесена оговорка: если Учредительное собрание примет закон о двухпалатном устройстве постоянного парламента, настаивать на формировании верхней палаты из представителей земств и городов.[232]