Смысл и назначение истории (сборник) - Ясперс Карл Теодор - Страница 56

7. Проведение выборов и формирование политической элиты осуществляют партии. В свободном обществе обязательно существует несколько партий, по крайней мере две. Партия по самому своему понятию и словесному значению есть часть. В свободном обществе притязание партии на то, чтобы быть единственной, исключено. Партия с претензией на тоталитарность противоречит свободе. Победа такой партии уничтожает свободу. Поэтому свободные партии хотят, чтобы наряду с ними существовали другие партии. Они отнюдь не стремятся искоренить их. Побежденные в данный момент партии переходят в оппозицию, но несут при этом свою долю ответственности за целое. Они действуют в соответствии с тем, что в какой-то момент при иных результатах выборов они, в свою очередь, окажутся у власти. Наличие влиятельной оппозиции является обязательным признаком свободного общества.

8. С техникой демократии связан демократический образ жизни. Отсутствие одного признака означало бы исчезновение другого. Состояние политической свободы может быть сохранено только в том случае, если в массе населения постоянно живо сознание свободы, если оно всегда направлено на все реалии этой свободы и люди заботятся о том, чтобы сохранить ее. Известно, какой ценой была завоевана эта свобода, как в ходе исторического процесса, так и в самовоспитании народа в целом.

Демократия немыслима без либеральности. Она должна быть связана со свободой; в противном случае она вырождается в охлократию или тиранию.

9. Политическая свобода должна создавать возможность для всех остальных свобод человека. Политика направлена на осуществление целей общественного порядка в качестве основы, не в качестве конечной цели человеческой жизни. Поэтому политической свободе одновременно присущи два момента: страстное стремление к свободе и трезвость в оценке непосредственно стоящих перед ней целей. Для того чтобы общественный строй мог предоставить человеку наибольшую свободу, правовой порядок должен быть ограничен только тем, что является существенно необходимым. Политика свободы становится нечистой, если в ней отводится место и другим мотивам. А нечистая политика становится источником несвободы.

10. Признаком политической свободы является отделение политики от мировоззрения. По мере роста свободы из политической сферы устраняются религиозная (конфессиональная) и мировоззренческая борьба.

В политике речь идет о том, что в одинаковой степени важно для всех людей — о независимых от содержания веры интересах существования, — о настолько понятном всем людям, что с помощью порядка, права и договора они могут удовлетворить взаимные требования. Возникает вопрос, где же проявляется то, что не является общим для всех людей: мировоззрение, исторически сложившаяся вера, все те специфические тенденции, которым необходима своя сфера действия. Здесь общим для всех является лишь то, чтобы такая сфера для них существовала.

Человеку свойственно считать свой образ жизни единственно правильным, ощущать каждое существование, непохожее на его собственное, как упрек, как посягательство на свои права, ненавидеть его. А это ведет к стремлению навязать собственные представления другим и, если это возможно, формировать в соответствии с ними весь мир.

Политика, в основе которой лежат тенденции такого рода, стоит на пути к насилию, увеличивает насилие. Она стремится не к тому, чтобы выслушать противника или вести с ним переговоры — разве только для видимости, — она подчиняет его.

Политика же, источником которой является стремление человека к свободе, преодолевает свои неправомерные импульсы и удовлетворяется скромной целью. Она ограничивается интересами существования, стремясь предоставить людям все доступные им возможности, если только они не идут вразрез с тем, что жизненно необходимо всем. Эта политика терпима по отношению ко всем за исключением тех, кто своей нетерпимостью способствует утверждению насилия. Она идет путем постоянного уменьшения насилия.

Подобная политика основана на вере, которая стремится к свободе. Вера может быть бесконечно разнообразной по своему содержанию, однако общим для верующих является глубокая серьезность в понимании необходимой справедливости и законности условий и процессов в человеческом обществе. Лишь верующие люди способны на величие в смирении, лишь они надежны в нравственном аспекте своей политической деятельности.

Поскольку политика касается человеческой жизни как бы на ее низшем уровне, на уровне ее существования в мире, — от нее, правда, зависит все остальное, отсюда и чувство ответственности и страстность в политической деятельности, — однако непосредственно она не касается высоких проблем внутренней свободы человека, вопросов его веры и духовной жизни. Она лишь создает условия для них.

Остановимся на примере. Христианство — дело веры. Христианин может выбрать любую партию, принадлежать к любой партии в той мере, в какой речь идет о мирских делах. Он может голосовать за коммунистов или капиталистов, за республиканцев или монархистов. Ибо то или иное упорядочение мирских дел следует не из самой библейской веры, а из определенных церковью особенностей проявления этой веры. Только зла христианин желать не может. Христианство, принявшее политическую окраску, становится сомнительным в качестве веры.

Между тем, так как только вера способна привнести страстность в трезво ограничивающуюся своим непосредственным значением политику, современный свободный мир создали верующие христиане.

Другой пример: научный марксизм дал чрезвычайно плодотворный метод познания, однако в качестве абсолютизированного тотального учения в области философии истории и социологии он превратился в заблуждение — что может быть научно доказано, — в мировоззрение, предающееся фантазиям. Обобществление средств производства на крупных предприятиях для того, чтобы устранить присвоение частными лицами прибавочной стоимости, — это политическая цель, к которой можно стремиться, признавая ее справедливой, и не будучи правомерным марксистом.

Принципы веры в качестве путеводной нити политики приносят вред делу свободы. Ибо претензия на исключительное обладание истиной ведет к тотальности, а тем самым к диктатуре и к уничтожению свободы. В условиях политической свободы складывается инстинктивное недоверие к мировоззренческим партиям, которые тем самым фактически теряют свое влияние. Движения, в основе которых лежит определенное мировоззрение или вера, в своей политике враждебны свободе. Ибо с борцами за веру сговориться невозможно. В политике же все дело в том, чтобы все научились вести переговоры и проявлять терпимость, решая те жизненные вопросы, которые могут объединить всех людей, независимо от различия в вере, в мировоззрении и интересах.

11. Сохранение свободы предполагает наличие этоса совместной жизни, который становится как бы самим собой разумеющимся свойством человеческой натуры; это — понимание форм и законов, естественная гуманность в общении, внимание и готовность помочь, уважение к правам других, постоянная готовность пойти на компромисс в житейских вопросах, отказ от насилия над группами меньшинства. В рамках такого этоса все партии, действующие в условиях свободы, единодушны. Даже консерваторы и либералы солидарны в своей верности этим объединяющим их общим принципам.

12. Свобода гарантируется писаной или неписаной конституцией. Однако нет такого абсолютно надежного механизма, который мог бы гарантировать наличие свободы. Поэтому в свободном обществе всегда ощущается забота, направленная на то, чтобы сохранить в неприкосновенности наиболее для него существенное, саму свободу, права человека, правовое государство, оградить их от посягательств и от временно пребывающей у власти партии большинства. Неприкосновенность свободы не должна нарушаться исходом выборов и результатом голосований. Необходимы такие инстанции, которые могут вступить в силу, если избранное на основе большинства голосов правительство на мгновение забывает об основных требованиях всеобщей политической свободы (сюда относится принятие повторных решений через определенное, достаточное для пересмотра вопроса время, плебисцит, заседания суда, устанавливающие конституционность принятых решений). Однако такая инстанция может быть надежной и действенной лишь в том случае, если она тождественна политическому этосу народа. Оба они должны совместно следить за тем, чтобы демократия не была уничтожена демократическими средствами, чтобы свобода не была изгнана свободой. Не абстрактная абсолютная значимость демократических методов и не механическое большинство, как таковое, являются во всех случаях надежным средством для выражения действительной, подлинной воли народа. Если в большинстве случаев эти демократические методы эффективны, то иногда возникает необходимость поставить их в определенные границы, но это допустимо тогда и только тогда, когда опасность грозит правам человека и самой свободе. В этих случаях, в этих пограничных ситуациях следует жертвовать принципами во имя спасения самих принципов.