Секретарь палача - Савенко Валентина - Страница 9

За одеванием, причесыванием и завтраком время пролетело незаметно. К назначенному часу я спускалась вниз по лестнице в платье шоколадного цвета, держа в руках норковое манто. Иден предупредил Мелани, что после разговора мы поедем на работу.

Строгое на первый взгляд платье было легким и игривым. Теплая мягкая шерсть приятно льнула к коже, широкая юбка, лишенная поддержки кринолина, обрисовывала при ходьбе ноги. Подол открывал короткие сапожки. Рукава три четверти подчеркивали руки, затянутые в светлую замшу, а воротник-стойка делал узкий вырез декольте еще глубже и загадочней. Волосы я убрала в замысловатую прическу, которую скромно украшали жемчужные головки шпилек.

Мне нравилось быть собой настоящей, находить что-то особенное, отличное от других. Теперь то, что я не похожа на родителей, радовало, иначе первый выход на улицы столицы вполне мог стать последним. А что, если все же похожа на маму, отца или других родственников? Они умерли, но есть летописи родов, где портреты представителей вполне приличные, цветные. Настроение закономерно испортилось, мучили сомнения. Но стоило подумать о цвете, как губы сами растянулись в довольной улыбке. Меня же будут искать среди огненных! Я выбрала такой род, что можно любого записывать в родственники!

Постучав в дверь кабинета, я дождалась короткого разрешения и вошла. Обстановка полностью соответствовала характеру хозяина. Темное дерево, массивная, но удобная мебель.

Мне безумно хотелось послушать кабинет — здесь могло быть столько всего интересного!

Иден пригласил меня сесть в глубокое мягкое кресло, приятно пахнущее новой кожей. Он занял свое место по ту сторону освещенного свечами стола, на котором лежали аккуратные стопки документов, стояла чернильница с пером, малахитовый стакан-подставка с десятком карандашей, массивное пресс-папье и чашка с недопитым кофе. В книге с инкрустированным камнями переплетом, открытой на середине, я увидела раскидистое дерево, портреты на нем принадлежали роду Этни.

Я не зря выбрала этот род, когда назвалась, — настолько внешне разных фениксов нужно еще поискать. Иден, судя по всему, нашел сходство с некоторыми портретами и убедился в том, что я Этни. Он дождался, когда я осмотрюсь, демонстративно закрыл книгу и отложил ее в сторону.

— Как спалось?

В вопросе палача явно прозвучал намек на мои утренние посиделки на лестнице, но я решила этого не замечать.

— Превосходно, благодарю!

Карие глаза напротив насмешливо сузились, в уголках губ поселилась хитрая улыбка. Мне точно припомнят неудачную попытку шпионажа, но не сейчас. В данный момент мужчина был настроен на деловой лад. Одобрительно оглядев мой наряд, он протянул мне стопку бумаг и перо.

Пока внимательно читала типовой договор, особо задерживаясь на мелком шрифте, палач просматривал документы, вскрывал письма, визировал, сортировал, записывал в журнал, всем своим видом давая понять, что секретарь ему жизненно необходим, раз приходится брать работу на дом.

Любопытно, что там за бумаги. Откуда их столько? Неужели работа палача столь сложна? Так и подмывало прочесть оставшиеся страницы по диагонали и подмахнуть подпись — ничего необычного я не находила. Стоически вытерпела приступ любопытства, дочитала до конца и… обнаружила некое приложение о неразглашении информации. Иден молча протянул мне еще один лист и углубился в работу. Пробежав глазами текст до конца, я отрицательно покачала головой:

— Нет, я не принесу вам магическую клятву, лэр Реган.

Я ошиблась — никакого сотрудничества не будет! Старалась выглядеть спокойной, сохранять лицо, но внутри все переворачивалось от нахлынувших воспоминаний, птица билась, а на глазах вот-вот были готовы заблестеть злые слезы.

Магическая клятва на крови — мерзость, придуманная и воплощенная магами. Кто первый придумал ее, неизвестно. Но если магическое существо, любое, будь то маг, вампир, феникс или другая раса, принесет ее, то утратит свободу на время выплаты долга. Даже если его жизни будет угрожать опасность, он будет делать то, что обещал. Не сможет отступить.

Обычные люди свято верят: в случае нарушения такого договора магическое существо лишится силы. Но это действительно только для людей и слабых магических созданий, для остальных нарушение клятвы — смерть.

Существовала и обычная клятва, на которую я могла согласиться, она визировалась в мэрии, по ней могли привлечь к ответственности через суд. Но Реган указал именно магическую клятву на крови — самый радикальный вариант. Вытаскивая меня из тюрьмы, палач собирался сделать из меня рабыню. У него не было причин мне доверять, но и подозревать в злонамеренности тоже. Жаль, что мы уже не в Ритиле — в столице у меня нет шансов спастись из тюрьмы и избежать эшафота.

— Возможно, вы не знаете деталей, — издалека начал Иден, недовольный моим категорическим отказом.

— Я отлично знаю детали, лэр Реган, — сухо перебила я, поднимаясь. Было страшно, жутко и обидно, что вот так закончится моя жизнь. Палач, конечно, проследит, чтобы я не сбежала, и сам приведет приговор в исполнение. Единственная радость, что у моей смерти будет красивое лицо.

— Почему я должен вам доверять?

Меня, покорно ждущую у двери своей незавидной участи, окинули сердитым взглядом, досадливо поморщились и язвительно осведомились:

— Назовите хоть одну причину, почему вы не станете доносить на меня? Или не попытаетесь продать информацию обо мне?

Недоверие обидело, больно резануло острыми когтями по сердцу. Ответила быстро, в тон палачу, терять было нечего, он уже все решил, выхода два — рабство или смерть. А я надеялась на сотрудничество, глупая.

— Мне некому на вас доносить.

Он считает, что я двадцать лет сидела в Ритиле, потому что из гордости не хотела обратиться к родне или могущественным покровителям? У меня много недостатков, но откровенной глупости среди них нет. Да, было существо, которое неожиданно и совершенно бескорыстно помогло мне. Я не знала о нем ровным счетом ничего, не видела лица, только глаза с алым огнем в глубине зрачка, выдающим его расу. Я не пыталась его найти, понимая глупость подобной затеи — он тоже мог скрываться от врагов. Лишь стала относиться к вампирам благожелательно, хоть и не без некоторой настороженности.

Как Идену могло прийти в голову, что я могу предать того, кто мне помог?!

Обида цвела в душе буйным цветом — меня заподозрили в предательстве заранее, даже не разобравшись, что я собой представляю!

— О, какое интересное уточнение — некому доносить, — медленно, будто пробуя каждое слово на вкус, произнес Иден, задумчиво покрутив перстень. Недоверие в карих глазах сменила откровенная издевка.

Я больше не боялась будущего — злилась. Глаза Идена ничуть не изменили цвет, а значит, все это представление с магической клятвой разыграли для меня. Зачем — не понятно. Видимо, чтобы проверить реакцию на предложение стать рабыней.

— А если бы было кому доносить? — Поняв, что спрашивать я ничего не буду, сказал Иден и расслабленно откинулся на высокую спинку кресла. Он источал желчь, насмехался, и это окончательно вывело меня из себя.

Хочет проверить мою реакцию? Превосходно! Сдерживаться мне теперь незачем.

— Я не попала бы в тюрьму! Не жила бы двадцать лет в измененном теле, рискуя однажды не проснуться! — Подбежав к столу, я бросила манто поверх бумаг и, наклонившись вперед, спросила, едва сдерживая рвущийся из горла клекот: — Вы это хотели услышать?

Палач ничего не ответил, его взгляд скользил по моему напряженному лицу, словно сопоставляя мою реакцию с тем, что он ожидал. Ему это нравилось. Он меня проверял, в этом я была уверена.

Руки, о которые я оперлась изо всех сил, начали затекать, раздражение медленно сменяло желание сделать что-нибудь не по плану Идена.

Неужели я настолько предсказуема?

Оторвавшись от стола, я потерла ноющие ладони и уселась в кресло, чинно сложив руки на коленях и стыдливо прикрыв глаза ресницами. Послушать самого палача я не могла, а вот его кабинет — с удовольствием. Конечно, мировой заговор тут никто не готовил и даже, похоже, в этом помещении никто не работал — лишь сегодня здесь звучал шорох бумаг и скрип пера.