Пока дремлют аспиды (СИ) - Петрук Вера - Страница 21

«А после можно?», – подумала Ламия, но тут в горло скользнула похлебка Крона, и она надолго закашлялась, пытаясь восстановить дыхание и не исторгнуть «лекарство» из желудка немедленно.

– Это что? Рыбьи потроха?

– Запас чудодейственных снадобий на простой рыболовецкой барже, сама понимаешь, ограничен, – философски заметил Крон. – Но обладая некоторыми знаниями можно сотворить лекарство из обычного хариуса, смешанного со смолой, тиной и...

Маг сидел близко, поэтому Ламия смогла вовремя дотянуться до его лица и закрыть ему рот рукой – иначе ее бы тут же вырвало. Какое-то время она смаковала собственную смелость. Еще сутки назад Ламия и представить не могла, что сможет заткнуть рот главному магу Альцирона. А потом она провалилась в сон и спала на этот раз долго и без сновидений.

К утру ей стало легче. Девушка проснулась до рассвета и долго приглядывалась к сумеркам трюма, оценивая себя и окружающий мир. С ней на удивление все было неплохо. Боль в горле и жар прошли, а в теле просыпалась еще робкая, но уже сила. Она была одета в ту самую одежду, которую приметила накануне у изголовья, и укутана в одеяло. Что касается мира, то в нем по-прежнему было темно. В борту баржи имелось подобие окна, и сквозь неплотно прикрытые круглые створки виднелась темная, неприветливая вода Маро Озера да полоска светлеющего горизонта. Догорающая свеча теплилась рядом с Кроном, который сидел рядом и с увлечением разглядывал тряпицу на своих коленях. Подняв глаза, он кивнул ей:

– Спи, я тебя разбужу. До прибытия еще три часа.

Как не похоже это было на того Крона, с которым она бежала из замка и плыла на лодке по Маро Озеру. Заботливо и даже по-отечески. Но вспомнив, как он «лечил» ее, обтирая губкой, Ламия не смогла удержаться от смущения. Наверное, эта процедура теперь всегда будет висеть между ними. И хотя она чувствовала себя хорошо и должна была сказать магу спасибо, на Крона по-прежнему хотелось злиться.

– Что это? – спросила она, кивнув на тряпицу. Молчать было тягостно, а спать не хотелось. Чего Ламии сейчас было нужно больше всего, так это оказаться дома, в их большой на пять человек кровати, где она обычно делила ночлег с другими сестрами. Выбраться бы до рассвета из теплой постели, прошлепать босыми ногами на кухню, встретить там мать, которая уже завела тесто на оладушки, обняться, спросить, как спалось. Но она лежала здесь, в вонючем трюме рыболовецкой баржи и спросить о снах могла разве что у Крона. Однако судя по взбудораженному виду главного мага, ночью тот вообще не спал.

– Это наша карта, Мия, – заявил Крон и подмигнул ей. Фамильярное сокращение своего имени она не одобрила, но ругаться с магом не было ни сил, ни желания.

– Карта указывает первый шаг заклинания, – терпеливо пояснил он, поднося тряпицу ближе к ее лицу. В тусклом свете свечи Ламия с трудом разглядела полосы, штрихи и точки, хаотично разбросанные по всему полотну. Ей не приходилось видеть настоящих карт, но что-то подсказывало, что те выглядели иначе.

– Нам повезло, – продолжал, тем временем, Крон. – Иногда карте требуется до месяца, чтобы определить нахождение первого шага, но удача с нами. Видишь эту точку? – он ткнул скрюченным пальцем в бурое пятно посередине. – Это Хартум. Первый Шаг там. Надеюсь, что, когда мы причалим, карта покажет детали, потому что в том городе нет древних кладбищ, все захоронения сравнительно молодые – лет триста-четыреста. Впрочем, понятие «кости древнего мага» весьма относительно. Что значит «древнего»? Для тебя седая древность – это прошлый век, а для меня – не меньше тысячи лет назад. Кстати, ты была в Хартуме?

– Нет, – буркнула Ламия и отодвинула карту от своего лица. – А эти кости нужно взять обязательно у мертвого древнего мага? Хартум большой город, там, наверное, много разных колдунов, в том числе, древних. Тебе знать лучше.

Крон уставился на нее, словно у нее выросли рога.

– А ведь ты права, – признал он. – Вдруг заклинание требует убить мага? Хотя нет, не будем выдумывать. Подобные заклятия обычно не отличаются головоломками. Там все так, как есть. Если нужны кости – то это должны быть именно кости. Их не надо извлекать из человека, вываривать и тому подобное. Они должны быть сразу готовыми. А я на секунду даже напрягся. Понятия не имею, как мы бы с тобой убивали древнего мага в нашем состоянии.

Ламия равнодушно пожала плечами. Ей было все равно, какие там кости искал Крон. В отличие от него у нее не было выбора.

– Ну, а что с ними делать, с костьми этими? – подавив зевок, спросила она.

Крон увлекся разглядыванием карты и ответил не сразу.

– С костьми? Как что? Съесть. Все надо съесть, что в заклинании указано – кости древнего мага, глаза нечистой силы, сердце побежденного короля и кровь проклятой души. С последним я еще не определился. Имеется в виду живой проклятый человек или мертвый? Но на разгадку, к счастью, время есть. Как только найдем первый шаг, будет легче, сама увидишь.

– Меня сейчас вырвет.

– Голова кружится? – с необычной заботой спросил Крон и водрузил ей на колени вонючий таз. – Если надумаешь, давай сюда. Простуда – плохая болезнь, от нее быстро не поправляются.

Ламия в сердцах сбросила с себя таз, и тот с лязганьем покатился по деревянному полу. Крон лишь пожал плечами, а потом придвинул к себе свечу и вновь погрузился в изучение карты.

Надо же, как она влипла! До Ламии только сейчас дошла вся масштабность предстоящих задач. Если кости мага, действительно, можно было найти на кладбище, то как они будут доставать глаза нечистой силы, если Крон растерял все свои способности, а она панически боится всяких там ведьм, вампиров, оборотней и духов? А сердце побежденного короля? Опять некромантией попахивает. Про проклятую душу даже думать не хотелось.

Успокойся, велела она себе. Крон хоть и старый, но из ума не выжил. Лучше вспомни о Кормаке. А если одного чудовища для мотивации недостаточно, можно вспомнить глаза матери, которые смотрели и не узнавали. Насколько сильно ты хочешь вернуть свою семью? Не ной, просто делай то, что можешь. В конце концов, с Крона, действительно, можно будет потребовать вознаграждение. Правда, определиться с ним следует до этих самых первых костей. И Ламия пообещала себе тщательно подумать над сокровенными желаниями. В конце концов, Крон сам предлагал их исполнить, глупо упускать такую возможность.

– У меня будет три желания, – сказала она, собравшись с духом. – Нет, лучше пять. Ты все их исполнишь, когда мы найдем эти твои кости, глаза, сердце и кровь.

Крон отложил карту в сторону и взглянул на нее.

– Конечно, – серьезно ответил он. – Только не пять желаний, а столько, сколько захочешь. Деньги, власть, красота – все, что потребуется.

Слово «красота» неприятно резануло слух. Значило ли это, что он считал ее уродиной?

– Ты живешь так долго. Тебе не надоело? – спросила Ламия, решив сменить ставшую неприятной тему.

– Не смеши меня, детка, – Крон снисходительно похлопал ее по колену. – Это вы, обычные люди, живете слишком мало. Я бы хотел, чтобы каждый человек проживал, как минимум, лет двести-триста. Только тогда хватает времени, чтобы насладиться скороспелыми желаниями плоти и приблизиться к осмыслению мира, научиться его ценить и понимать его проявления. Я люблю жизнь. Даже слишком. И мне не хватило моего времени, чтобы насладиться ей в полной мере.