Венера из меди - Дэвис Линдсей - Страница 66

Он стрельнул в меня глазами.

– Сам я, – сказал я, – никогда не кладу мирру и кассию в хорошее вино. Слишком горчат. Хотя, правда, в неудачные годы мирра может замаскировать множество огрехов…

Сказано достаточно. Я прошел в глубь комнаты.

Присцилл начал ковырять под ногтями острым кончиком стила.

– Чего ты хочешь, Фалько?

– Мести, естественно.

– Ты будешь разочарован!

– Я так не думаю.

Моя уверенность сбивала его с толка. Он был слишком удивлен, даже чтоб послать за подкреплением. Мне это нравилось. Он боялся, что у меня могло быть что-то против него, так что мне было достаточно рассказать ему все без утайки.

– Присцилл, я знаю, как был убит Гортензий Нов. Если это когда-нибудь дойдет до суда, я буду вызван в качестве свидетеля…

– Этого не будет.

Он продолжал выковыривать грязь. Часть этой грязи попала ему под ногти, видимо, еще тогда, когда у него были молочные зубы.

– Ошибка. То, что я знаю, слишком сильно обличает Крепито и Феликса, чтоб подкупить ведущего расследование претора, как бы тот не висел крепко на крючке у Крепито.

– Откуда ты знаешь, как это произошло? – презрительно усмехнулся Присцилл.

– Я узнал это, когда был нанят, чтоб отшить маленькую охотницу за золотом…

– Девка сделала это! – попробовал он, неуверенная попытка. – Она сидела в этой комнате, когда принесла приглашение, и фактически призналась, что если когда нибудь у нее будет желание избавиться от мужа, она отравит его!

– Нов никогда не был ее мужем, – ответил я логично. – Хотя весьма похвально! Наличие Северины должно было казаться идеальным прикрытием для остальной части вашей компании, кто желал Нову смерти. Не думайте, что она не догадывалась! Я думаю, ее участием стало то, что она пришла сюда и подкинула тебе эту идею. Она тебя подставила! Ты, как предполагалось, должен был сделать это после того, как они поженятся, но к несчастью для нее, ты не смог обождать.

– Какие у тебя доказательства? – мрачно сказал сквозь зубы Присцилл.

– Я зашел в их дом по делам тем вечером. Я был свидетелем, как твою специю подмешали в бокал с вином. Я видел отравленную выпивку. Отлично! – воскликнул я, как будто у меня что-то неожиданно всплыло в памяти. – Я не знаю, чего ты ожидал, но бедного старого Нова, разумеется, скрючило от удивления! В следующую минуту он растянулся на полу в нужнике!

Эта причудливая смесь из правдивых деталей и блефа начала оказывать ожидаемый эффект.

– Сколько? – устало спросил Присцилл.

– О, я пришел не за деньгами!

– Сколько? – повторил он. Очевидно ему приходилось иметь дело с жеманными вымогателями.

Я покачал головой.

– Тебе меня не купить. Дела зашли слишком далеко. С одной стороны, я довольно сильно пострадал, когда по твоему приказу меня избили недавно – так что все, что я сказал этим Гортензиям, находясь под впечатлением травм, это целиком твоя ошибка!

– Прекрати нести чушь, Фалько, – проворчал Присцилл, но я видел, что его интересовало, что же я им рассказал.

Я выпрямился.

– Вот мои соображения: Крепито и Феликс обсуждали с тобой возможность устранения Нова, если он пойдет наперекор уговору. Он так и поступил, поэтому ты оставил для него особый подарок. Когда он умер, те двое вернулись к первоначальным условиям договора.

Присцилл ничего из сказанного не подтвердил, хотя он не стал ничего и отрицать.

– Это вызвало у них шок, когда я указал им, что оставив фалернское – ты умчался даже не разделив его со всеми – ты, должно быть, надеялся прикончить не одного Нова, но все семейство Гортензиев.

Он был хорош. Он был настолько хорош, что был опасен.

– Почему, – спокойно спросил меня Аппий Присцилл, – Феликс и Крепито вообразили, что я хотел это сделать?

Я улыбнулся.

– Ты предупредил их не трогать специи?

Он ничего не ответил. Это было ошибкой, он сам падал мне в руки.

– Феликс и Крепито не самые догадливые мальчики на Фламиниевой дороге, но даже до них дошло: ты хотел очистить поле. Они избежали смерти случайно. Нов никогда не любил ждать, это было на него похоже, завладеть вином только для себя одного. Феликс, прежде чем узнал, что Нов умер, забрал графин в другую комнату – их египетский салон, – добавил я для пущей убедительности. – Он оставил сосуд со специями в столовой. Сперва Феликс и Крепито решили, что ты убил Нова каким-то блестящим и необнаруживаемым способом…

– Но ты сказал им, что было по иному! – с холодной угрозой произнес Присцилл.

– Верно, – сказал я. – И теперь Поллия и Атилия также знают, что ты пытался отравить их мужей. Они послали Феликса и Крепито обратиться за защитой к закону.

Присцилл нахмурился. Его узколобая, скрытная натура требовала бороться со мной до конца:

– Ты глупец, Фалько, что пришел сюда. Я тебя уничтожу!

– Никакого смысла. Я тут ничего уже поделать не могу. Ты будешь обвинен Гортензиями. Их слуги видели, так ты передавал графин. Они видели, как ты сбегал за сосудом со специями после ссоры с Новом. Феликс и Крепито могут даже подтвердить, что существовал предварительный сговор.

– Они достаточно глупы, чтоб это сделать! Что ты задумал? – хрипло потребовал Присцилл с презрением в голосе.

Я опустил руки.

– Я ненавижу всех вас. Я ненавижу Нова, я был его арендатором. Квартира, которую он сдал мне, была чрезмерно дорогая и плохо обслуживалась, а сегодня вообще разрушилась. При этом едва не погибла моя подруга, и едва не погиб я сам…

Присцилл имел такой злобный характер, что мог понять этот вид гнева.

– Ты вцепился в них из-за этого?

– А как иначе? – прорычал я. – Если бы я мог приплести к отравлению и их, я бы сделал это! И теперь, когда они выплескивают всю эту грязь перед своим карманным чиновником, очерняя тебя и обеляя себя, я прибежал сюда. Я хотел посмотреть тебе в лицо, когда скажу, что служители закона уже следят за твоим домом на Эсквилине, и они уже направляются сюда…

По крысиному лицу Присцилла я мог сказать, что он уже прикинул, этот дом находится за городской чертой, так что общественная стража не доберется до него сразу.

– Время убираться, если ты намерен прихватить губку и пару кошельков! – настаивал я. – Рим слишком мал, чтоб скрываться в нем сейчас, Присцилл. Твоя единственная надежда спастись состоит в том, чтоб смыться и отправиться осматривать выдающиеся достопримечательности Империи в течении нескольких лет…

– Пшел вон! – сказал он. Он был слишком озабочен насущной необходимостью спасаться, так что даже не позвал своих фригийских телохранителей, чтоб они оставили на мне свои отметины.

Я нахмурился, как будто мне не понравился приказ. Закинул шляпу за спину, оставив висеть на шее на завязке, резко запахнулся плащом и ушел.

Через несколько минут грязный коричневый портшез помчался прочь.

Лежа среди садовых кустов, я наблюдал, как некие тяжеловесные дорожные кофры последовали за ним на спинах исходящих потом фригийцев. Я слышал, как Присцилл кричал им, чтоб те поторапливались, пока его несли вниз с Яникула к Аврелиевой дороге146 и Свайному мосту147.

Отсюда до порта в Остии было более тридцати милевых столбов. Я надеялся, что он заставит этих фригийцев бежать всю дорогу.

Это было действительно легко.

Только горстка жалких умозаключений и немного лжи. Бандиты так чувствительны. Ты можешь надуть их какой-нибудь гладенькой сказочкой, если она угрожает их привычному образу жизни.

Что дальше?

Прежде чем я мог заняться его конкурентками, этими коварными бабами с Пинция, мне требовался отдых. И я нашел его – может даже больше чем рассчитывал – прогуливаясь по берегу Транстиберина148.

Я шел на север. Мне все равно пришлось бы идти на север. Не было ничего плохого, чтоб пройтись мимо самого дальнего отрога Яникула и посмотреть на место старого преступления.