Люди vs Боты (СИ) - Комаров Александр Анатольевич - Страница 34

Во время беседы так же существовало несколько моделей поведения, активно обсуждаемых в народе. Одни предлагали брать инициативу на себя и вываливать на Свету как можно больше информации. С одной стороны это, якобы, показывало обилие имеющихся у тебя мыслей, а с другой стороны такой метод должен был заставить Свету внимательно слушать собеседника и не давать ей сконцентрироваться на проникновении его мозга.

Другая стратегия была почти прямо противоположна предыдущей. Суть заключалась в коротком и четком ответе на вопросы и сильном концентрировании и упорядочивании своих мыслей. Дескать, милости прошу в мою голову, прочти все сама, мне нечего скрывать.

Но вся соль заключалась в том, что ни те, кто уже общался со Светой, ни те, кому это еще только предстояло сделать, не могли сказать, какой из вариантов поведения лучше. Кроме того, никто даже не мог сказать, можно ли эти варианты сравнивать с целью выявления "лучшего" ну или хотя бы "оптимального". Ведь результаты собеседования не оглашались, а понять что-нибудь по всегда сосредоточенному лицу русской девушки было невозможно. К тому же, вместе с ростом количества собеседованных человек, неумолимо росло количество мимических морщин на лице Светы. К вечеру первого же дня ее глянцевый до этого лоб стал похож на батарею центрального отопления, такое количество вертикальных ложбинок появилось на нем. После ужина девушка отказалась беседовать с кем-либо еще и просидела два часа в шезлонге, рассматривая местами бурлящую поверхность воды.

На следующий день она опять возобновила свою деятельность. С утра на ее лице можно было заметить улыбку, но после первой же беседы с Бредом, отвечающим за лодки мужчиной, она исчезла. Примерно через два часа после окончания завтрака Света опять сидела в деревянном шезлонге и рассматривала озеро.

— Это чтобы водоросли не росли, — незаметно подошедший Художник приземлился в соседний шезлонг.

— Пузырьки?

— Ну да, через воду пропускают кислород, чтобы пруд не зарастал всякой зеленушкой. Из проложенных по самому дну труб поднимаются пузырьки кислорода.

— А я вчера весь вечер думала, что это такое. У меня даже было предположение, что это горячую воду добавляют, чтобы детям было не холодно купаться, — Света улыбнулась. Но улыбка наложилась на страдальческую гримасу и выражение лица в целом было мало приятным.

— Извини, но мне кажется, что вчера вечером ты думала не об этом.

Девушка развела руками.

— Нелегкие деньки. Чем больше общаюсь с людьми, тем сильнее путаюсь.

— Не можешь разобрать, кто есть кто?

— А я пока не разбираю, я все записываю. Потом буду разбираться. Или вообще, отдам все Джонни — пусть он голову ломает, если это ему очень надо.

— Когда думаешь со мной поговорить?

Света не ответила.

— Может сейчас? — снова спросил Художник.

Девушка кивнула.

Художник поерзал в шезлонге и, устроившись поудобнее, положил вытянутые ноги на деревянный бордюр.

— Поможешь мне? — неожиданно резко спросила Света.

Парень ответил через небольшую паузу.

— Конечно, — при этом давно позабытое чувство зашевелилось у него в груди.

— Расскажи, что ты думаешь обо всех этих Ботах и Личностях.

— Ты спрашиваешь это у каждого?

— Нет. Вовсе нет.

— А почему же ты спрашиваешь это у меня?

Света опустила взгляд на свои согнутые в коленках ноги. Вчера она слишком долго пробыла на солнце в коротеньких шортиках и сегодня ей пришлось прятать покрасневшую кожу под легкими хлопковыми штанишками.

Аккуратным ноготочком на указательном пальце она водила вокруг шляпки всаженного в ручку шезлонга гвоздя.

— Вчера я столкнулась с тобой в столовой, помнишь? Во время ужина. И абсолютно нечаянно залезла к тебе в голову. Сама не знаю, как так вышло. Мне очень понравилось то, что у тебя там было. Но тогда это был только самый разгар размышлений и мне бы хотелось услышать окончательную версию.

— Но ведь ты можешь прочитать все сама. Без моего разрешения.

— Я не хочу. Почему вы все так плохо обо мне думаете, — чуть повысила голос Света, — мне нравится общаться с людьми, а не лазить по их мозгам. Кроме того, если вы думаете, что внутри ваших черепов очень приятно находиться, то спешу вас огорчить. Кроме редко встречающихся здравых и имеющих завершенный вид мыслей, там полно всякой гадости, от которой меня не редко просто-напросто тошнит. Вы, друзья мои, далеко не ангелы в своих помыслах. Так что копаться в ваших головах — не самое приятное занятие.

Художник молча проглотил этот эмоциональный монолог.

— Прости, — успокоившись, сказала Света, — я имела в виду не тебя. Вчера денек выдался ото еще, да и сегодня ожидается не лучше. Поэтому я и спрашиваю твоего мнения. Вдруг это поможет мне не съехать с катушек до вечера и представить более менее целостный информативный отчет.

— Тебе это не нравится?

— Закончить я должна. Мне интересно, — Света повернула голову и пристально посмотрела в глаза Художнику. — Ну что, поможешь мне, ладно?

— Куда деваться, — улыбнулся он. — Ты права, я действительно кое о чем думал и кое-что придумал.

— Я превращаюсь в одно большое ухо и внимательно тебя слушаю.

— Постой…, если можно, оставь еще и свое личико.

Света вопросительно выгнула брови.

— Мне нравится на него смотреть, — сказал Художник и абсолютно алогично отвернулся в другую сторону.

Девушка звонко рассмеялась.

Через семь с половиной секунд тишины, в течение которых было слышно как солнечные лучи проходят сквозь Земную атмосферу, Художник начал:

— Мне кажется, что в первую очередь Боты — это люди, которые не оглядываются, не задумываются или делают это очень редко. А если попробовать выразиться точнее — это люди, ограниченные уровнем развития цивилизации, мира, в котором они живут. Все их познания и все их реакции на события и размышления над чем-либо и все их никчемные мнения никогда не выйдут за текущий уровень развития человечества в целом или конкретной локальной группы, к которой они принадлежат. Если таких людей учить с детства, что Земля держится на трех слонах, которые, в свою очередь, на велосипеде едут за мороженным, то эти люди, не задумываясь, сожгут любого, кто посмеет утверждать, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца. Действительно, что делать с таким чудаком, если любому младенцу известно, что Солнце — нарисованный животными красками кружок на папирусе неба.

Сделать самостоятельный вывод для них крайне сложно, а если он будет идти в разрез с общественными устоями или противоречить уже кем-то сказанному, то… да что я говорю, они вообще не способны делать собственные мало-мальски значимые выводы.

Света внимательно слушала. Художник набрал полную грудь, развел руками в воздухе и задержал их навесу на несколько секунд. Потом опустил на ручки шезлонга и начал говорить, выпуская воздух из легких.

— Короче, подводя итог, скажу, что это, в первую очередь, люди, не способные обернуться, осмотреться, задуматься и шагнуть вперед, на неизведанную почву. На нетронутый снег, так сказать.

— А что скажешь насчет того, что Боты, якобы, не могут сделать выбор. Или они могут, но не делают? — спросила Света.

— Не знаю, — выпалил Художник. — Я бы предпочел не отвечать на такие вот вопросы. Потому что их можно задать миллион и над каждым из них мне придется очень долго биться. Я рассказал тебе то, что думаю я. Исходя из моих выкладок ты сама можешь ответить на свой вопрос. Попробуешь?

Света задумалась.

— А? — Художник выжидающе смотрел на нее.

— Твоя теория ничего не говорит по поводу выбора.

— Да. Вот видишь. Ты сама себе ответила.

— Не поняла? Каким образом? Я всего лишь сказала, что следуя твоей теории на этот вопрос невозможно ответить.

— Нет, стой. Не так, — Художник замахал руками, — ты только что дала совершенно верный ответ: "твоя теория ничего не говорит по поводу выбора". Только это значит не то, что следуя ей, нельзя ответить на вопрос, а наоборот — это и есть ответ. Если я ничего не сказал про выбор, значит абсолютно не важно, делают ли они выбор или нет. В конце концов, последствия сделанного или не сделанного выбора попадут в поле действия выдвинутых мною критериев. Помнишь их? Осмотреться, задуматься, выйти за пределы… неизведанного что ли.