Кель. Год Стального Ястреба (СИ) - Гуйда Елена Владимировна - Страница 7

Она подошла ближе коснулась кониками пальцев идеально выбритой щеки и замерла. И только Дарм собирался обнять ее за талию, отрезала:

- Даже не думай. У меня очень строгий отец и нервный старший брат, – и при этом все так же мило и обворожительно улыбалась. – И поверь, выучка у них не хуже твоей.

И кода Дарм, цокув зубами, захлопнул рот, кивнула и принялась вязать оберег на шею. Вряд ли кто-то еще слышал, как она одними губами шептала наговор. А я сказать ничего не мог. Стоял, как вкопанный, и смотрел, как она вяжет обереги Сатэму и Корху. Улыбаясь и что-то говоря.

И только когда она развернулась ко мне, увидел, чего ей это стоило. На лице не осталось ни кровинки, а под глазами залегли тени. Даже губы чуть посинели.

- Зачем? – схватил ее за руку и рявкнул так, что ребята тут же схватились за бечевки и принялись их стаскивать.

- Не хочешь – не надо. Я как лучше хотела, – обижено поджала она губы.

Внутри меня закипала злость. Колдовки не вплетают силу в заговоры или обереги. Вбитая с детства истинна, которую лишь однажды нарушила странная Крыса. Но та была сильная, а эта… зеленая совсем. А все туда же. За обереги, которые и колдуны берутся, когда в полную силу войдут.

- Дура,- прорычал я, сам не понимая, почему злюсь на нее так.

Она только всхлипнула, рванулась, бросив бечевку мне под ноги, и побежала, оставив меня сжимать кулаки в бессильной ярости.

- Идиотка пустоголовая, – зверствовал я, пиная ни в чем неповинную траву.

И только сейчас заметил, что Дарм уже вытащил нож и собирался перерезать обережный шнурок.

- Да успокойся ты, - сказал я устало. - Оберег это.

Парни возиться перестали и посмотрели на меня, как на ненормального.

Первым отмер Сатэм. Расправил на груди замысловато сплетенную бечевку и сказал:

- Ну, ты и придурок, Кель.

Корх и Дарм выразительно на меня посмотрели, но промолчали.

- Она ж колдовка, а колдовкам обереги делать тяжело и даже больно, – сказал я, опустив глаза.

- Точно придурок, – сказал Корх обходя меня и направляясь в сторону, куда убежала Ари.

Сатэм обошел меня и подобрал брошенную девчонкой бечевку пошел за ним.

- Вот от части, я даже понимаю, чего ты взвился, - сказал Дарм, глядя им в след. – Сати уже давно на границе и женщины у тебя с тех с тех пор не было. А колдовка эта хороша собой и молоденькая совсем. Может еще и с мужчиной не была.

Я начинал злиться. Но молчал.

- И все же лучше извинись. Нам практику вместе проходить. И не мне тебе рассказывать, чем твоя забота может обернуться.

Сказав это, он пошел за парнями.

Я понимал, что он прав. И все же не мог найти в себе силы, сейчас извинится. Боялся, что опять сорвусь и наору на нее.

Потому вместо того, чтобы пойти за ребятами, направился в столовую.

И вот там наворачивая кашу с кусками мяса и совершенно не чувствуя вкуса, я успокаивался и настраивался на разговор с девчонкой.

Она зашла уже успокоившаяся и с легкой улыбкой на лице. Ребята шли рядом и что-то рассказывали, а она кивала им, или смеялась. Ну вот какая из ее колдовка? Разве настоящая колдовка будет так себя вести. Оалианниса была, кажется, того же мнения. Потому что окликнула ее по имени и кивком головы приказала подойти. А девчонка широко улыбнулась ребятам, прежде чем к колдовкам подойти. Мне же, почему-то снова вспомнилась та, что назвалась Кристианной.

Я усмехнулся.

- Кажется мне, нам предстоит очень веселая практика, – сказал Сатэм, прожевав кашу.

- Чувствую, незабываемая, – добавил Корх.

Знали бы мы тогда насколько.

Глава 6

Распределение мы получи уже на следующее утро.

Я до последнего надеялся, что нашу маленькую группу отправят на западную границу. И пусть даже не на ту же заставу, где проходила службу Сати. Но одна мысль, что она будет близко – успокаивала. Возможно, мне даже удалось бы с ней повидаться. Граница с Алларией одна из самых спокойных. Да и практикантов, кроме как в караул, да на маленькие вылазки никуда не посылают. Потому я искренне надеялся.

И все же меня ждало очередное разочарование.

«Северо-восточная граница. Застава номер два». – гласил вытянутый жребий. Я не смог скрыть досады.

Граница с Вестианом.

Вестианцы уже много сотен лет оставались бельмом на глазу уже не одного поколения таххарийских царей. Маленькое, ничем не выдающееся королевство, состоящее из множество вечно воюющих между собой родов, так и не склонило головы перед могущественной Таххарией.

Первый царь, решивший, что северный край расколется как пустой орех, потерпел не просто неудачу – это был провал. Дехвард Великолепный был твердо убежден, что вестианцы, за столько лет не способные найти между собой общего языка, сдадутся, стоит им узреть силу обученного войска, подкрепленного колдунами. И уж никак не ожидал, что «грызущаяся между собой свора бродячих псов», сможет объединиться и дать отпор. Живущий одними битвами народ, получив врага вне их земель, озверел и отбивался со всей яростью загнанного в угол волка. Но большим ударом для царя стали ударившие в конце лета морозы, которые убивали не хуже, чем вестианская сталь.

Тогда ему пришлось отступить, чтобы сохранить войско. И сохранив жизни солдат, Дехвард утратил то, что считал более ценным. Уважение. И страх.

Таххария перестала быть непобедимой. Вера в ее силу и страх перед ее воинами и колдунами дрогнули. Пошли трещины. И в эти трещины просочились первые отблески огней восстания.

Царь Дехвард Великолепный никак не ожидал, что огонь, который он однажды разжег на прежней границе Алларией, сровняв с землей целые города и селения, сожжет его самого.

По весне Третьего Года Седой Крысы века Плывущих гор, что наступил после неудачной кампании против вестианцев, границу снова объяло пламя. Полыхало оно долго и разгоралось все сильнее, получив посильную помощь от алларийского князя.

И пусть его удалось погасить уже к осени, теперь жаждущие свободы люди не боялись говорить об этом в голос. На то чтобы заткнуть глотки всем бунтующим ушли десятилетия. В которых в равных частях было сожженных домов, пролитой крови и висельников. А так же одна за одной начинались и заканчивались войны.

И уже ни Дахварду, ни нескольким поколением его потомков, не было дела до маленького государства на севере. Сберечь бы то, что было добыто.

Но вот Вестиан обид не забывал. Нет. Их вождь не объявил войну. Не вторгся огромным войском на территорию Таххарии. Маленькое государство не могло позволить себе быть столь самоуверенным. Но от мести не отказался. Это были набеги. Короткие и болезненные, как уколы острым шилом в ногу или руку. Не смертельно, но довольно болезненно. После их набегов оставались только выжженные селения и горы трупов. Привычные к вечным стычкам и обученные с младенчества держать в руках оружие, вестианцы легко расправлялись с, привыкшими к миру и покою, деревнями и маленькими городами. И хлынувший с севера поток беженцев нес с собой ужас, который внушали суровые северные воины.

И можно было бы не обращать на них никакого внимания, да только едва пошел слух о том, что вестианцы посмели бросить вызов Таххарийским царям, как снова заревели огни восстаний на западе.

Царь Ветимард, прапрапраправнук первого царя имевшего глупость бросить вызов малочисленному, но сильному народу, не стал воевать. Он обозначил и укрепил границу настолько, насколько это вообще было возможно. И это дало свои результаты. Набеги пусть и не прекратились, но стали менее ощутимы. И это зловещее затишье продолжается и по сей день.

И вот теперь наша практика действительно обещала быть незабываемой. Нет, мы, прошедшие подготовку в лучшей военной академии, совсем не боялись того, что нас там ждет. И будь мы одни или если бы нам дали в помощь сильного колдуна, то даже обрадовались такому повороту. Но увы, досталась нам молодая колдовка. И я руку мог дать на отсечение, что даже в силу свою еще не вступила. И теперь на границе с самым непредсказуемым соседом, нам четверым пришлось еще и приглядывать за девчонкой