Код Омега (СИ) - Витич Райдо - Страница 13

Что он знал? Что скрывал?

А Ермол? Странные взгляды парень на Стасю кидал.

Она на крыльце с Киром сидела. Один морковку как кролик грыз, другая на закат смотрела. Красиво и, кажется, музыка играет загадочная, будто что-то воспевающая и с чем-то прощающаяся. И жаль было, что вместо Коли рядом Кир сидит и ничего не слышит. А Чиж бы услышал, Стася в том уверена была. Только это настроение и портило, нивелировало приятное чувство покоя и умиротворения.

Ермол рядом ходил, круги нарезал, косо поглядывая на пару, и явно ждал. Чего — Кир понял. Раз глянул, два и хмыкнул:

— Пойду, малому хозяйки свистульку мастерить. Обещал пацану.

Стася улыбнулась — тактичность робота штука забавная.

Только он дверью в избу схлопал, Ермол тут как тут, рядом с женщиной осторожно присел, ладони потер.

— Не озябла, государыня?

— Тепло.

И тишина. Стася закатом любуется, Ермол мнется. Его желание что-то сказать почти осязаемым было. Как и робость.

— Надоели мы тебе?

— Что ты! — даже отпрянул. — Живите сколь душе угодно. Не в убыток нам — в радость. Мамане подмога, сестренке присмотр.

— Тяжко одному за семьей приглядывать?

Парень помялся:

— Не то что… Не кинешь, вот беда.

— Уйти хочешь?

— Пора. Мир посмотреть хочу…

— Себя показать, — закончила за него Русанова. — Известное дело: старикам дом, молодым дорога. Так кто мешает?

— Отца дождаться надобно. Леда в сок входит, маманя не семи рук, а Прошка мал еще за родней присматривать да по хозяйству пособлять.

— Скоро отец вернется?

— Как время приспеет, так и возвернется.

— Далеко ушел?

— Далече, государыня.

— Что ты все государыней меня величаешь?

Ермол глянул на нее озабоченно:

— Не по нраву?

— Не по чину.

— Ой, ли?

Взгляд и тон парня насторожили Стасю. Она ждала, что он пояснит, но тот смелости не набрался. Вздохнул да встал:

— Ночи доброй. Долго-то не засиживайтесь, не ровен час, опять лихорадка накинется. Сыро да зябко ноне.

И в дом пошел.

Кир следом на крыльцо выплыл, прислонился к косяку:

— Обихаживал жених?

Стася ответить не успела — мимо с радостным криком пронесся постреленок, оглашая сумерки:

— Батя вернулся!! Батька пришел!!

Следом, льня к высокому бородачу и сияя от счастья, прошла Домна, соседка Ермолова.

— Интересно, откуда он вернулся? — протянул Кир, глядя в спину колоритной парочке, воркующей как два голубка.

— Н-да, — протянула Русанова. Вроде бы ничего необычного: ну, вернулся мужик домой, славно. Только литые ботинки, защитная спецовка и погоны на плечах не вязались с домоткаными одеждами жителей селенья.

Женщина покосилась на товарища: что думаешь?

Тот поморщился:

— Виг вам.

— Хорошая версия, — фыркнула Русанова.

— Да я голову уже сломал над этими ребусами. Вчера днем вот так же двое в село завалились. Парень во фраке и женщина в платье из шифона. Встречали их почти толпой на дороге, чуть не с плясками. И никого видок не удивил.

— Значит не нам озадачиваться? И все же, откуда они являются довольные такие, странно наряженные?

— У Соловки спроси. Каждый день на дорогу ходит, сына ждет. Должна знать откуда явится. Или у Ермола с Ледой, они тоже отца ждут.

— Завтра спрошу, — зевнула Стася.

Русанова про то забыла, как и про разговор с парнем. Подумать — о чем помнить? Но Ермол, видно, решил хитро-мудрость свою показать, по крупицам заинтересовывать. Да не рассчитал силы свои — молодость резвая терпеть не умеет.

Пристроился к Стасе на покосе сено убирать. Один стог сложили — он все поглядывал, на втором заговорил:

— Негоже тебе вилами-то махать, ручки пузырить. А и сгоришь, прикрылась бы, госпожа. В тенек отошла, передохнула.

Солнце и, правда, палило нещадно, даже в майке жарко было.

— Второй стожок сложим и передохну, — подцепила вилами сено.

— Негоже, — осмелел вдруг парень, на себя их потянул, перехватив.

— Ополоумел, что ли? — удивилась Стася.

— Не бережешь себя, не дело то. Слуги недосмотр.

Интересно, — прищурилась женщина, на черенок вил облокотилась:

— Кир мне брат, — протянула.

Ермол свои вилы в сено воткнул и молвил тихо, в сторону глядя:

— Не много ли чести слугу братом величать? А и нет братавьев у вас, всем известно.

— Ты меня за кого принял?

— Кто вы есть, за ту и принял, — алея от смущения, пробубнил парень. — Не спутать. Довелось, раз видел.

— Где? — у Стаси брови на лоб сами полезли от изумления.

— Да не страшись, государыня, не выдам. Не дитя, чай, ведаю с чего прячешься. Только худо то делаешь. Имя хоть бы сменила, а то, что Стесси, что Стася — едино. Дойдет до кого, быстро скумекают.

— Ты о чем? — качнулась к нему Стася: перегрелся, спутал с кем или действительно ценной информацией обладает? — Я, по-твоему, кто?

— Да уж ведомо кто — княжна Ямены.

Стася вилы кинула, к стожку отошла и в сено спиной села, спасая плечи от палящих лучей, а голову от жара. Авось так лучше соображать будет, о чем Ермол толкует.

— Еще раз, — попросила, снизу вверх на него посмотрев.

Парень рядом с женщиной встал:

— Стесси Ямена, пресветлая государыня Ямены. Мне все ведомо, все. Видел я вас прошлый год, мимо проезжали. А недавно слух прошел, что порешили вы себя. Не поверил. Оно ясно, отчего руки наложить хотела — кому же Зверю достаться хочется?

— Зверь у нас кто?

— Муж твой. В аккурат на свадьбе ты и сгинула. Сбегла значит, наплели языки, что прилюдно себя порешила. Доброе дело. Я как тебя узрел, сразу смекнул — домой пробираешься. Только тяжко придется. Зверь и там тебя достанет, теперь ему все досталось. От края до края — все его теперича. Негоже то. На тебя едина надежа была.

Сел рядом в сено, руки на коленях сложил замком:

— На слугу твово надежа малая, а я верой и правдой служить тебе стану. Подмогну возвернуть все…

— Зверь у нас кто, в смысле, муж? Имя-то есть? — перебила его Стася. Про то, что он петь начал, она слышать не хотела — и так ясно — в сподвижники напрашивается, подвигами грезит, славы да ратных успехов желает. А может и больше: золота, земель, руки княжны. Но не суть.

— Как же? Лорд Арлан. Николас.

О-о-о! Вот и сложилось все!

Стася чуть не сплюнула в сердцах: ясно стало отчего «Теофил» так смотрел на нее — супружницу — беглянку встретил. Обломила с первой брачной ночью? Что ж, повод лютовать.

Вот это новость!

— Спасибо, Ермол, только напрасны твои тревоги — не Стесси я, а Стася. Так уж мать с отцом нарекли. И роду я простого, не княжеского.

— Угу? — уставился на нее пытливо и видно было — не верит.

— Мое дело упредить, твое думать, государыня. Одно напослед скажу — ни с кем тебя не спутать, раз увидев. Шибко ты ярка да величава. Счастье твое, что с нашей деревни никто тебя не зрел ране. Я же не выдам, животом тебе служить стану, но и ты не плошай. Не ровен час, прознает Зверь о тебе, не иголка, чай, в стоге. Худо тогда придется.

Стася покивала для вежливости и с поля пошла, сказавшись усталой.

Кира нашла, со стропил стянула и за угол недостроенной избы толкнула:

— Новости хочешь?

— Интересные?

— О! Еще какие. Ермол во мне Стесси Ямену признал, княжну какой-то Ямены… И жену Арлана — Теофила!

Кир крякнул:

— О-пса! Когда ж ты успела? — хохотнул.

— Не я, — руки в карманы сунула, нахохлилась. — Хотя могла. Ой, Теофил — затейник. Как он мне женой стать предлагал, какие рулады пел, как красиво ухаживал! Там мечтал, а здесь исполнил. Да это-то ерунда, другое примечательно: что двойник Теофила с моим двойником сошелся, но при этом, говорят, она себя убила прямо на свадьбе.

— Видно это жениха и подкосило, — хмыкнул мужчина. — И на почве психической травмы он начал косить народ.

— Ермол думает, он сюда заявится.

— Не исключаю, — согласился Кир.

— Говорит, что земли той Стесси теперь ему принадлежат. Все от и до.