Итак, моя прелесть (Итак, моя милая, Прекрасно, милая, Казино, Смерть в “Диане”, Его последняя ставк - Чейз Джеймс Хедли - Страница 17

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая

– Приехали, – сказал он. – Насос полетел. До шоссе пять миль. Если повезет, успеем на последний автобус.

– И не подумаю топать пять миль пешком! Заночуем здесь. Доставай спальные мешки.

Том помялся в нерешительности, потом взял спальные мешки и разыскал корзину с припасами. Он запер машину и посветил фонариком вправо и влево. Увидев перед собой тропинку, Том пошел вперед и оказался на окруженной деревьями поляне.

– Шила! Здесь вполне можно заночевать. Иди сюда. Есть будешь?

Мейски, лежа в пещере, услыхал голос Тома. Похолодев от страха, он сел.

Спотыкаясь и недовольно бурча себе под нос, Шила выбралась на поляну. Том уже разложил спальные мешки и открыл корзину.

Она села на один из мешков и закурила.

– Достойное завершение великолепного отпуска. Ну и дела!

Том раскопал в корзине несколько заветренных ломтей ветчины, полбатона черствого хлеба и початую бутылку виски.

Он, не скупясь, разлил по стаканам виски и протянул Шиле ветчину с хлебом. Та, недолго думая, зашвырнула еду в кусты.

– Лучше голодать, чем жрать такую гадость! – возмутилась она и залпом проглотила виски.

– Валяй… голодай, – отозвался Том. – Ты меня доконала сегодня. – Он принялся уплетать ветчину.

Мейски оставил свое лежбище из одеял и подполз к выходу из пещеры. Он попытался разглядеть через ветви, что делается внизу, на поляне. Из-за темноты ничего не было видно, только доносились голоса, да и то неразборчивые на таком расстоянии.

Том покончил с едой, потом снял ветровку, ботинки и залез в спальный мешок. Шила уже улеглась.

– Только постарайся не храпеть, ладно? Не хватало мне еще твоего храпа для полного счастья.

– Пошла бы ты к черту! – буркнул Том и закрыл глаза.

Сержанту Патрику О'Коннору по прозвищу Пузырь был шестьдесят один год. Шести футов трех дюймов роста, с огромным животом, благодаря которому получил прозвище, с красной физиономией и редеющими белесыми волосами, он из всех сержантов пользовался наибольшей неприязнью сослуживцев.

На следующий год он собирался уйти в отставку. Собирая дань с проституток, сутенеров, торговцев наркотиками и гомосексуалистов, которые обитали в его районе, О'Коннор сколотил кругленькую сумму. За десятку он с готовностью закрывал глаза на правонарушения, и хотя брал он по-божески, но за сорок лет скопился немалый капиталец.

Когда Беглер велел О'Коннору взять патрульных Майка Коллона и Сэма Уэнда и обыскать пятьсот бунгало, где могут скрываться разыскиваемые грабители, тот выпучился, не веря своим ушам.

Проклиная несчастную судьбу, О'Коннор поплелся на оружейный склад. На складе его уже поджидали Майк Коллон и Сэм Уэнд. Оба были молоды и ретивы. Только таких баламутов, посетовал про себя О'Коннор, ему и не хватало.

– Ну что, парни, – произнес он вслух, – берите оружие и пошли.

О'Коннор получил у сержанта-оружейника автоматическую винтовку с патронами, и тот ухмыльнулся без капли сочувствия.

– Береги брюхо, Пузырь. Не дай бог, продырявят. Небось столько газа выйдет, что можно будет целую неделю город освещать.

– Нечего скалиться! – огрызнулся О'Коннор. – Тебе хорошо… ты только выдаешь оружие. А я должен пускать его в дело!

В начале седьмого они подъехали к первой веренице летних домиков, выстроившихся вдоль берега моря неподалеку от Казино.

– Ну, парни, приступайте, – сказал О'Коннор. – Что делать, сами знаете. Выяснить, кто хозяин. Если давно здесь живут, оставить в покое. Если снимают, сделать обыск. Я останусь тут и обеспечу прикрытие.

Уэнд посмотрел на него в упор.

– Что обеспечите, сержант? – переспросил он.

– Оглох? Прикрою вас отсюда, – рявкнул О'Коннор.

Патрульные брезгливо переглянулись и зашагали к домам. Оба отдавали себе отчет в грозящей опасности, но даже не подумали уклониться. Они никогда не уважали Пузыря, а такая неприкрытая трусость и вовсе вызвала презрение.

– Ни пуха, Майк, – сказал Уэнд, открывая деревянную калитку первого дома. – Гляди в оба.

– Ты тоже, – отозвался Коллон и направился по переулку к соседнему бунгало.

Поиск продвигался довольно споро и безрезультатно. Часам к восьми обошли сорок домов, и уже начало смеркаться. О'Коннор сидел в машине, вытянув ноги, и дремал.

Осмотр последнего дома в длинном ряду ничего не дал, и они вернулись к полицейской машине.

– Долго нам еще так развлекаться? – спросил Уэнд очнувшегося от дремы О'Коннора.

– Теперь поедем на Южный Берег, – ответил тот, пытаясь скрыть сонливость. – Шеф не отменял приказа.

– А не хотите ли подсобить нам, сержант? – насмешливо поинтересовался Уэнд. – Если добавится лишний человек, мы гораздо быстрей сделаем свое дело.

– Здесь я командую, – отрезал О'Коннор. – Садитесь и поехали.

Машина проследовала вдоль берега, мимо большой купы пальм и приблизилась к другой длинной веренице домов. Сами того не зная, полицейские оказались в пятистах ярдах от бунгало Мейски. Держа винтовки наготове, прошли по песчаной дороге, разделились и снова начали стучаться в дома.

В это время Миш Коллинз отодвинул от себя тарелку и тихонько рыгнул. Давно ему не доводилось так вкусно поесть. Он с искренним восхищением поглядел на сидящую напротив Лолиту.

– Пальчики оближешь! – проговорил он. – Ну, Джесс, у тебя и вправду губа не дура.

Чандлер отложил нож и вилку и ухмыльнулся.

– Лолита у меня особенная. – Он погладил ее по руке.

– Ох, мужчины… Раз женщина умеет готовить, так вы уже и таете. – Она проворно собрала грязную посуду и отнесла ее на кухню.

Миш поднялся со стула.

– Пойду глотну воздуха.

– Смотри, осторожно.

Миш ухмыльнулся.

– Не дрейфь, Джесс, я знаю, что делаю.

Когда он вышел из бунгало, Чандлер отправился на кухню, где Лолита кончала мыть посуду.

– Тебе помочь? – спросил он.

– Уже все. – Она сняла фартук, шагнула к Чандлеру. Он обнял ее, и она крепко прижалась к нему. – Где Миш?

– Дышит воздухом. – Руки Чандлера скользнули по спине к ее бедрам. – Пойдем в постель, детка.

– Я только этого и жду.

Они поцеловались и в обнимку перешли по коридору из кухни в спальню. Чандлер хотел было затворить за собой дверь, но услышал, как вернулся Миш. Тот явно спешил. Чандлер насторожился. Он подал предостерегающий знак Лолите и вышел в коридор.

– Там на дороге полицейская машина, – взволнованно сообщил Миш. – Осматривают все дома. Через полчаса будут здесь… У них автоматические винтовки.

В дверях, застегивая «молнию» на платье, показалась Лолита.

– В чем дело?

– Фараоны… осматривают дома, – ответил Чандлер. Миш показал на дверцу в потолке.

– Мы заберемся наверх.

– Включи радио, – сказал Чандлер Лолите, – когда придут…

Она была гораздо спокойнее Коллинза и Чандлера.

– Знаю. Не нужно никаких указаний. Я все улажу, Джесс.

– Это может плохо кончиться, детка, – предупредил Чандлер. В нем неожиданно проснулась совесть. Он не имел права требовать от нее такой жертвы. – Тебе лучше уйти. Еще есть время…

– Лезь наверх и не волнуйся. Я все улажу.

Он притянул ее к себе.

– Ты не пожалеешь. Когда мы вырвемся из этой мышеловки…

– Знаю, Джесс.

Миш принес из кухни стремянку. Он открыл чердачный люк и, подтянувшись, исчез в душной пустоте между крышей и потолком.

Чандлер поцеловал Лолиту и тоже залез на чердак.

– У тебя все получится, как надо, – сказал он сверху. – Я люблю тебя.

– И я тебя, – ответила она и отнесла стремянку на кухню.

– Запомни, Джесс, – раздался в темноте голос Миша, – либо мы, либо они. Живым я не дамся.

Уже в одиннадцатом часу Уэнд и-Коллон обогнули густые заросли высокого тропического кустарника и неожиданно вышли к бунгало Мейски.

Оба остановились как вкопанные и до боли в потных руках сжали свои винтовки. Они пригляделись к стоящему особняком дому и за шторами в одном из окон увидели полоску света.

• Предыдущая
• 17/27
• Следующая