Жаркий поцелуй (ЛП) - Ли Лора - Страница 8

Он — ее пара. Она осознала это в тот момент, когда поняла всю глубину истинной связи между Меринас и Кэлланом. Но это не улучшало ее ситуацию. Знание того, что он — единственный мужчина, чье прикосновение она сможет и хочет испытать, не сулило ничего хорошего в будущем.

— Ты просто не можешь не упрямиться, да, Шерра? — голос Кейна по линии связи заставил ее напрячься, и она остановилась, прекратив прочесывать гору.

Тихо чертыхнувшись, она вскинула полевой бинокль и поднесла к глазам, активизируя наведение. Она молилась, чтобы Кейн был сейчас в центре связи, а не на вершине горы. Проклятье! Он здесь. Они видела его на локаторе, его сигнал двигался к ней. Другие патрулирующие Породы давали Кейну дорогу, освобождая ему путь, пока он мчался в ее сторону.

— Похоже, что так, — расстроенно проворчала Шерра.

Она чувствовала, как в ней растет предвкушение. Будто его голос нажал на кнопку, сообщая ее телу о своем приближении. Ее груди стали чувствительными, соски уткнулись в майку, она остановилась и присела на большой мшистый валун. Попытка удрать ничего не даст. Кейн был потрясающе упертым мужчиной.

Шерра сделала глубокий вдох, ловя слабый след его аромата, пока он приближался к ней. Кровь зашумела в ушах, гремя в ее жилах, и она прикрыла глаза. Потрясающий аромат его разгоряченного тела, темный и восхитительный, толкал ее за грань.

Девушка щелкнула микрофоном и отвела его от лица, чтобы отключить общую линию. Наушники на голове продолжали транслировать эфир и позволяли держать связь с центром и другими дозорными, но звук с ее микрофона был отключен. Заметив, что он уже недалеко, Шерра убрала бинокль. Кейн знал, где искать. Небольшой маячок, прикрепленный к задней части ее джинсов, позволял отследить ее местоположение с помощью цифрового полевого бинокля, которыми пользовалась команда безопасности Пород.

Шерра повесила прибор на пояс и стала ждать Кейна. Зимняя ночь внезапно наполнилась душной, вызывающей воспоминания теплотой, просочившейся в каждую ее косточку. Ей так хотелось раствориться в прикосновениях Кейна, и она знала, что и он захочет ее коснуться. Он мог быть чертовски злым на нее, но когда он ступил на усыпанную валунами область, где она сидела, его жажда окатила ее чувства раскаленной лавой.

— Я не считал тебя трусихой, Шерра. — Первое же слово заставило волосы у нее на затылке подняться дыбом. Глухой рык злости вырвался из ее груди.

— Есть разница между трусостью и безразличием, Кейн, — отрезала Шерра, скрестив руки на груди и наблюдая за его приближением. — Я тебя ни грамма не боюсь. А теперь потрудись объяснить, почему ты меня преследуешь? Все, что ты хотел сказать, можно было передать по связи.

— Серьезно? — проворчал он, останавливаясь прямо перед ней. — Ты действительно хочешь, чтобы весь Прайд услышал, как я говорю тебе, что собираюсь отшлепать твою задницу? И рассказываю, как глубоко я намереваюсь войти в твою гладкую киску?

Она могла бы оскорбиться, если бы не была такой возбужденной, а ее плоть не пульсировала в ответ на его слова. Пульсировала? Да она горела, как открытая рана, прося, чтобы ее заполнили. Но это не значит, что Шерра позволит Кейну узнать об этом.

— О! И где же твоя храбрость? — презрительно вздернул бровь Кейн.

Будь она проклята, если возьмет на себя всю вину. Как будто ей хотелось, чтобы клитор болезненно набухал из-за бушующей в жилах крови, разгоняющей по телу тот проклятый гормон из желез под языком!

— Знаешь, Кейн. Я могу легко выцарапать тебе глаза. Я ведь из Кошачьих, помнишь?

Он саркастически хмыкнул.

— Тогда я прикинусь волком и съем тебя, — сказал он. — Раздвинь ноги.

Прежде чем она осознала, что делает, ее рука взметнулась к его лицу. Удивительно, что он смог ее перехватить.

— Ты не в себе, — яростно выпалила она. — Я сыта по горло твоими подколками и скрытыми оскорблениями, Кейн.

— Я тоже чертовски устал и страдаю из-за того, что физически и эмоционально привязан к бесчувственной ведьме, неспособной о себе позаботиться, — парировал он. — Ты думаешь, я не в курсе того, что тебе пришлось перенести за эти годы, Шерра? Как тяжело на тебе отразилась горячка спаривания, которой ты сопротивлялась столько времени? Ты могла отыскать меня в любую минуту!

В глазах мужчины горел гнев. Синие глубины наполнились яростью, губы напряглись. Это взволновало ее и одновременно взбесило.

— О да, я действительно, так и собиралась поступить. — Она отдернула руку, чувствуя покалывание во всем теле и испытывая душевную боль. — Приползти к тебе, помня, что однажды ты уже предал меня. Я как раз собиралась постучаться в твою дверь и попросить, чтобы ты красиво меня трахнул и принес облегчение. Да все муки лихорадки спаривания не заставили бы меня это сделать!

Удержать себя в руках и не позволить голосу сорваться на рык, было сейчас самой трудной вещью в ее жизни. Шерра хотела закричать, завопить, причинить Кейну боль за то, что он, как она считала, бросил ее.

— Ты знала, что я не сбежал от тебя, Шерра, — не сдавался Кейн. Он стоял к ней лицом к лицу, пылая гневом, и его жажда окутала ее, когда он схватил ее за руки. — Будь ты проклята, ты знала, что я тебя не предавал.

Его тело врезалось в ее. Она чувствовала прикосновение каждого его пальца по отдельности, ощущала каждую клетку, вошедшую в контакт с ее телом, усиливая ее чувствительность. Шерра боролась за свое дыхание, пытаясь прочистить мозги, укрепить самообладание, но все, что она могла чувствовать — это запах Кейна, его горячую, мужскую жажду.

Шерра уставилась на него, втягивая его аромат, пьянея от подавляющей потребности прикоснуться. Она поняла, что дрожит. Он смотрел на нее сверху вниз, будто хотел встряхнуть и привести в чувство. Он уставился на нее суженными глазами, опушенными густыми ресницами, гневно сжимая полные губы. И она уже мечтала о поцелуе.

Ее язык запульсировал, и Шерра отклонилась. Она чувствовала просачивающийся в рот гормон, железы под языком вздулись от его избытка.

— Отойди от меня! — Она попыталась отступить, отринуть потребность и голод, бушующие в ней, усмирить гнев, бурливший под поверхностью. — Если бы ты действительно заботился обо мне, Кейн, то внял бы моим мольбам и забрал с собой. Но ты просто бросил меня.

Даже она сама была поражена гортанным звуком своего голоса, неприкрытой болью, звучавшей в нем.

— Господи, Шерра, ты думаешь, я недостаточно ненавижу себя за это? — В его глазах стыла его собственная мука и сожаление. — Ты думаешь, что я не молился, чтобы вернуться, и поступить иначе? Чтобы убедиться, что ты стала свободна?

Он отпустил ее, будто не мог больше прикасаться. Зарывшись пальцами в свои короткие, густые волосы, он рвано выдохнул. Кейн так же боролся за контроль, как и сама Шерра.

— Слушай, Кейн. — Она отступила, чтобы отгородиться от бушующих эмоций, затопляющих ее. — Уже слишком поздно что-то менять, слишком многое произошло, чтобы…

— Черта с два, — упрямо проворчал он. — Ты думаешь, Шерра, что я искал тебя все эти годы, рисковал своей жизнью, и жизнями членов моей семьи, доходил до безумия лишь для того, чтобы ты вот так, без вопросов отфутболила меня, как будто все произошедшее — ерунда? — Тишину ночи прорезал горький смех. — Я так не думаю, детка. И я полагаю, что ты это тоже понимаешь. А иначе ты бы не удирала от меня каждый раз, когда я приближаюсь, как испуганная маленькая кошечка.

Его голос стал звучать выше, когда он начал наступать на нее. Шерра попятилась и осознала это лишь тогда, когда врезалась спиной в валун.

— Я пытаюсь быть разумной, — отрезала она. — А ты — нет. Ты понятия не имеешь, что может случиться. Не знаешь, как это повлияет на тебя…

— Я знаю, как влияешь на меня ты, — проворчал он. — Я знаю, что у меня железный стояк, и что девяносто процентов времени я сгораю от желания оказаться в тебе. Я знаю, что хочу растерзать кого-нибудь, когда вижу ссадины на твоей коже. Твои ушибы приводят меня в бешенство. Я знаю все, что произошло в той долбаной лаборатории в ту ночь, и никогда не смогу с этим смириться. Я никогда не забывал. И, ей-Богу, я никогда не сдавался. А ты — сдалась.