Заложники Солнца (СИ) - Бачурова Мила - Страница 81

– Наркотой обдолбали, сволочи, - В ялике Лара охотника осмотрела. - И метку свою Корявый оставил. – На щеке красивого когда-то парня змеился гноящийся шрам.

Его напарника Джек «успокоил» еще на бегу. Тот пытался вырваться, и разведчик наградил спутника ударом пистолетной рукояти. Этого тоже погрузили в ялик.

– Капитан пусть решает, – махнул рукой Рэд, – с собой его брать или утопить, чтоб не мучился.

На пароходе бойцов ждали и стартовали немедленно.

Женя до последнего не подозревал о предательстве Тохи.

Даже когда они пришли в поселок Диких, верил, что так распорядился Сталкер. И даже когда Тоху уводили из сарая, в котором их заперли, и казанский пробормотал: «Живи, братан», все еще не понимал. Был уверен, что происходящее – часть какого-то сложного плана, и скоро Тоха вернется… Но казанский не вернулся. Женя его больше вообще не видел. За ним самим пришли примерно через час.

Для начала хорошенько избили. Потом поставили на ноги, и подошедший пожилой мужчина небрежно чиркнул ножом по щеке.

– На водокачку!

Женю отвели на водокачку. Предварительно впрыснув в вену нечто, от чего насос он качал играючи – время от времени, правда, заливаясь беспричинным смехом и то и дело отвлекаясь на рассматривание водной дали. Чтобы не отвлекался, работника подбадривали хлыстом.

Сколько ночей миновало таким образом, Женя не знал. Регулярно подпитываемый наркотиком, со счета давно сбился. Не знал он также ни куда подевался Тоха, ни что за парень орудует рычагом по соседству.

Тот оказался, по словам Лары, «конченым». Откуда он, как его зовут и как оказался в плену у Корявого, ответить не смог. И никто из экипажа парня не опознал.

О себе «торчок» нес какую-то околесицу. Что он – ни больше ни меньше! – звездный принц. И за ним вот-вот прилетит сверкающий космический корабль, чтобы забрать на родную планету Антарес. Там, в ярко-синем небе, светит ласковое солнце, изумрудные волны гладят прибрежный песок. Вдали сверкают вершинами хрустальные горы, и прелестная девушка с глазами цвета фиалки, с серебряными звездами в белокурых волосах ждет не дождется счастья. Его, то есть. Выслушивать этот тяжелый бред ни у кого из отряда желания не было, звездного принца оставили в покое.

Наркотики считались у Диких самой дорогой валютой. Производящих их «варщиков» – людей, имеющих представление о химии, – разыскивали по всей Цепи, а заполучив, тщательно охраняли. В отряде высказывались предположения, что и за Кириллом Корявый охотится с этой целью.

Самому объекту охоты размышлять не хотелось. Рассказ про планету Антарес его растрогал, несомненно было, что «торчок» когда-то умел читать. Глядя, как звездный принц вымаливает зелье, Кирилл думал, что Рэдрик прав. Таких тварей, как Корявый, нужно убивать, не задумываясь.

Женя, по мнению Лары, в сравнении с напарником не пострадал. Серьезного урона его организму наркотики нанести не успели – в отличие от хлыста и ботинок надсмотрщиков. Капитан пообещал, что «в больничке» парня подлечат, и со следующим рейсом доставят в Екат. Было ясно, что Тоха притащил Женю к Корявому в качестве уплаты за собственную жизнь. А вот что случилось с казанским дальше, остался ли тот в стае или собирается куда-то еще, охотник сказать не мог.

Рэду, понял Кирилл, рассказ Жени категорически не понравился. Но делать было нечего. Не возвращаться же к Диким.

***

В Нижнем бойцы провели почти неделю. Кирилл с Геннадием ставили опыт за опытом, сотрудники Ильи дневали и ночевали в лаборатории.

Каждый раз казалось, что удача близко! Уж в этот раз все правильно и все должно получиться… Но не получалось.

– Тормози, бункерный, – задвинув пальцы за ремень, в конце концов угрюмо объявил Рэд. – Больше ждать нельзя. Завтра уходим, иначе вовсе домой не доберемся.

До сих пор Кириллу удавалось командира уговаривать. Рэдрик смотрел в горящие глаза, слушал заверения, что осталось чуть-чуть, уж этот эксперимент точно получится, – и с зубовным скрежетом соглашался задержаться еще на одну ночь. В этот раз Кирилл понял, что уговоры не помогут. Рэдрик уведет отряд из Нижнего - и, что самое обидное, будет прав.

Дожди шли, уже не прекращаясь, дорогу размывало на глазах. А впереди было ядовитое болото. Реки, разливавшиеся не по дням, а по часам. И десятки километров пути под проливным дождем.

– Окей, – сокрушенно произнес Кирилл. – Завтра, так завтра. А день я еще поработаю.

Рэдрик покачал головой.

– Ты б себя в зеркале видел! Ты когда дрых-то нормально крайний раз? А?

Но Кирилл уже не слышал. Он, стиснув кулаки, следил вместе с Геннадием и еще несколькими, такими же до смерти утомленными, людьми за выпадающим на дно реторты осадком.

Рэдрик вздохнул и вышел. Было ясно, что спать бункерный опять не придет. И тащить бесполезно, разревется еще…

Командир ворчал по привычке. Он хорошо знал, что Кирилл не разревется. Что тот изнеженный сопляк с глазами на мокром месте, которого когда-то вывел из Бункера, давным-давно исчез. Обгорел и затвердел, как комок глины в костре.

Этого, нового, бункерного уже не напугаешь ни грозным рявканьем, ни вскинутой для оплеухи рукой - его и танком с пути не свернуть. Так и будет сидеть над своими склянками, пока под стол не рухнет!

Едва проснувшись, в лабораторию несется, чтоб она сгорела. Глаза уже – как у макаки задница. Руки-ноги ходуном ходят, а он даже не замечает… Псих отмороженный.

Ладно, в телеге отоспится. До Владимира им по такой погоде больше недели ковылять. Пускай дрыхнет. Лошади за три месяца застоялись, тянуть нормально должны…

Владимир надо будет обойти по дальняку. Хрен с ним, что дольше и дорога паршивая, зато меньше шансов к Толяну в лапы угодить. Береженого бог бережет. А от Владимира до Вязников, а там уж и до Бункера – рукой подать.

Вязники… Маринка…

Нет, про Маринку сейчас думать нельзя. Пройдут Владимир, тогда и подумает. Доберутся до Бункера, сдаст он этого малахольного Евгеньичу, Герману доложит обо всем и вернется в Вязники. Один – доберется, фиг с ней, с размытой дорогой, и не такими проползал.

Герман должен отпустить. Все равно в ближайшие месяцы никуда дальше Бункера с телегой не пройти. Отпустит командир. Поймет…

Ни о том, какую ценность представляют собой поднятые со дна реактивы, ни о том, что будет с ними всеми, если удастся создать вакцину, Рэдрик не думал.

Приказали отвести бункерного в Новосиб – он отвел. Нужно было шкаф со дна достать – достали. Надо теперь ящик припереть – да нате вам, подавитесь! А дальше – топчись оно конем.

Если бы Рэда спросили, стоило ли платить за этакую хрень жизнями Люка и Сашки, он твердо сказал бы, что нет! Даже рядом – не стоило.

Но Рэда не спрашивали. Герман приказал – он сделал… Ну, почти сделал. Завтра надо валить. Больше тянуть нельзя.

Рэдрик неслышно вошел в спальню.

Гарри, приоткрыв один глаз, опознал командира и снова вырубился. Жеки, ясен пень, не было. За всю неделю красавец в выделенную для постоя комнату забегал всего пару раз – то ли с той кувыркался, которая из лаборатории, то ли еще с кем. Ладно, пусть гуляет. Хорошо ему, гаду, не запал на одну-единственную…

Так, все! Добраться бы до Вязников, а там разберемся. Спать надо.

И Рэдрик заснул.

– Пацаны, подъем!

Вскочили они с Гарри одновременно. В спальню влетел Жека. С откинутым на спину капюшоном, тяжело дышащий – долго бежал.

– Оружия не надо, – остановил он. – Нормально все. Я у девки был! Ну, у этой, с лаборатории… Только за дело взялся – а тут как затрезвонит что-то!

– На будильник сел? – нащупывая очки, язвительно осведомился Гарри. По тону было ясно, что не досмотрел отличный сон. – Или девку усадил?

– Да не-ет! – Джек отмахнулся. – Дай договорить!

В дверях спальни появились встревоженные Олеся и Лара.