Кейд - Чейз Джеймс Хедли - Страница 31

• Предыдущая
• 31/42
• Следующая

– Экая невезуха, – посочувствовал Кейд. – Могу представить, как расстраиваются сотрудники вашей грязной, паскудной газетенки, Брэддок. Напоминайте мне, что время от времени я должен вас жалеть.

– Так уж получилось, мистер Кейд, что вы теперь работаете в моей грязной, паскудной газетенке, – произнес Брэддок безо всякого выражения. Ничто не дрогнуло на его похожем на череп лице.

– И что?

– В мае Стрелик ездила в Швейцарию. Я поднял на ноги своего тамошнего агента. Он потерял ее в Лозанне. В сентябре Стрелик снова отправилась в Швейцарию. Мой агент, человек толковый и далеко не дурак, потерял ее в Монтре. Похоже, она знает, что за ней следят, и предпринимает изощренные меры предосторожности, чтобы стряхнуть моих людей со следа. Почему? Думаю, у нее есть любовник, с которым она встречается где-то в Швейцарии. Я хочу знать, кто это. Я хочу получить снимки, где они были бы вместе. А сделаете их вы, Кейд. Дайте мне эти фотографии, и вы получите десять тысяч и вернете себе лицензию синдиката. Если вы не сможете этого сделать, я вас засужу. А в этом случае вы можете сразу же перерезать себе глотку, ибо, повторяю, вы не заработаете ни доллара без того, чтобы не отдать его мне.

Кейд щелчком отправил сигаретный бычок на коротко подстриженную лужайку.

– Где Анита сейчас?

– Она в Париже. Завтра утром вы тоже будете в Париже. Мой агент встретит вас в Орли. Он все организует для работы. Еще выпьете?

Кейд ухмыльнулся.

– Почему бы и нет? Как вы сказали: спиртное размывает принципы. Да, мне совершенно точно надо выпить еще.

Бен Шерман, агент Брэддока в Париже, ждал у барьера в зале для прибывающих аэропорта Орли. Это был коренастый, темноволосый человек лет тридцати двух с маленькими серыми глазами-льдинками. У него были напористые движения самоуверенного второразрядного торговца. От дождя его коротко стриженные волосы блестели, а плащ на плечах и вокруг воротника потемнел. На нем были поношенная, мятая рубашка, засаленный галстук и нечищеные остроконечные туфли.

После обмена небрежными рукопожатиями Шерман проводил Кейда к таможенному барьеру, подождал, пока Кейд вновь упакует свои вещички, после чего оба в молчании прошли к месту, где Шерман припарковал свою «Симку».

Они катили по широкому южному шоссе в Париж, и Шерман излагал ситуацию.

– Анита может уехать в любую минуту. Черти бы взяли этот дождь! На этот раз мы не должны ее упустить. Анита сама водит машину, но смотритель гаража у нас на крючке. Ее консьержка – тоже. Как и ее личная парикмахерша – она обходится мне в двести франков еженедельно, Господи Боже мой! Парикмахерша доложила, что сегодня утром Анита упаковывала вещи, так что нам надо только ждать «зеленого света». Как только мы узнаем, что она выехала, вы вылетаете в Женеву, где вас встретит Бауманн. Он обо всем позаботится. Он толковый мужик. Я же буду пытаться следовать за Анитой по шоссе. У нее «Астон-Мартин», так что я легко могу ее потерять. Да и водит она как сумасшедшая. В любом случае вы с Бауманном будете ждать ее в Валлорбе. Мы дважды теряли ее на дороге Лозанна – Монтре. На этот раз в нашем распоряжении пара толковых парней на скоростных тачках, которые будут «вести» ее между Лозанной и Вевеем. Если мы потеряем ее и на этот раз, мне хана. Шэ Бэ платит хорошо, но не держит в своей команде неудачников.

Кейд не отвечал. Он мечтал о двойном виски со льдом. Предстоящая работа его совершенно не интересовала. Это было дело Шермана – все подготовить. Он, Кейд, был готов щелкнуть фотокамерой, но не собирался делать ни малейшего усилия, чтобы получить снимки.

Шерман покосился на него.

– Слушай, приятель, не корчи из себя будду. Я все знаю про тебя. Ты, конечно, умеешь щелкать затвором, но тебе придется делать не только это. Мы работаем в одной упряжке. И не воображай, что мы будем горбатиться, а ты будешь изображать примадонну, ждущую выхода. Ни фига подобного.

Кейд посмотрел на него, поерзал, удобнее устраиваясь на сиденье.

– Заткнись, – сказал он и закрыл глаза.

Шерман замолчал и молчал до тех пор, пока машина не притормозила у дешевого отельчика на улице Вожирар.

– Сними тут номер и забрось в него вещички, – сказал Шерман. – Я подожду. Я хочу встретиться с консьержкой Аниты. Можешь поехать со мной.

Но Кейд выбрался из машины и закинул сумку на плечо.

– Ты можешь встречаться с кем хочешь, – сказал он. – А у меня другие планы.

И он вошел в здание отеля.

Шерман поколебался, потом пожал плечами и уехал.

Кейд провел вечер, валяясь на кровати с бутылкой скотча в руке и номером «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» под боком. Около девяти вечера он сходил в бистро через дорогу и поужинал, вернулся в свой номер.

В былые счастливые дни он часто бывал в Париже. Он любил этот город. Но в нынешнем состоянии ему нужны были только одиночество и выпивка.

В 23.15 или чуть позже, когда Кейд уже засыпал, зазвенел стоящий у изголовья постели телефон.

Звонил Шерман.

– Она уезжает завтра, – сказал он. – Я купил тебе билет до Женевы. Самолет отлетает в 9.14. Я заеду за тобой в 8.00. В Женеве тебя встретит Бауманн.

Кейд проворчал что-то неопределенное – в том смысле, что понял, и повесил трубку. Какое-то время он тупо смотрел в потолок, затем мысленно пожал плечами и выключил свет.

Как только он закрыл глаза, его одурманенные виски мозги тут же услужливо подсунули ему образ Хуаны. Он видел ее совершенно ясно и отчетливо: она лежала нагая в постели в спальне на втором этаже домика в Чепультепекском парке, укрытая лишь собственными длинными черными волосами, ее глаза были затуманены желанием. Она ждала его, Кейда.

Каждый раз, когда он оставался наедине с собой в темноте, он начинал думать о ней. Выругавшись сквозь зубы, Кейд снова включил свет. Только выпив подряд три дозы, смог он заснуть.

На следующее утро Шерман отвез Кейда в аэропорт Орли. Полное безразличие Кейда ко всему происходящему взбесило его.

– Слушай! Ты хоть когда-нибудь просыхаешь? – орал он, с трудом лавируя в густом потоке машин и пытаясь пробиться на южную магистраль. – Как ты собираешься снимать, если ты постоянно под газом? Запомни, мне нужны хорошие снимки!

– Дерьмо!

Кейд сполз по сиденью вниз, в более устойчивое положение. Голова его раскалывалась, а на губах как будто шерсть выросла.

– Шэ Бэ, должно быть, свихнулся, раз нанял такого алкаша! – с яростью бросил Шерман. – А виноват буду я, если ты напортачишь!

– Ну и на здоровье! – заявил Кейд и закрыл глаза.

В аэропорту Шерман проверил сумку Кейда, после отдал ему билет.

– Все, теперь ты действуешь самостоятельно. Бауманн ждет в Женеве, – сказал Шерман. – Только учти – с Бауманном эти твои штучки не пройдут, он парень крутой. Это я с тобой цацкался.

Кейд надул щеки и прищурился.

– Не суетись, пацан, – сказал он. – Кому интересен твой Бауманн? Разве что его мамаше. Да если уж на то пошло, на Брэддока мне тоже наплевать.

И он ступил на ленту эскалатора, ведущую в зал для отлетающих.

В женевском аэропорту Кейд выгрузился в доску пьяный. С самолета он сошел последним и, когда проходил таможенный контроль, привел швейцарских служащих в состояние молчаливого шока.

За таможенным барьером его дожидался Хорст Бауманн. Он был коренным швейцарцем, уроженцем Цюриха. Невысок, коренаст, крепко сколочен. Его круглое лицо было покрыто густым загаром, глаза – холодные и проницательные, губы – тонкие и поджатые. Поскольку Брэддок и Шерман его уже предупредили, вид Кейда не привел его в изумление.

Бауманн считал, что он способен справиться с любой ситуацией. Он был швейцарским представителем «Шепотка» уже пять лет. Швейцария всегда предлагала не облагаемое налогами убежище многим мировым знаменитостям, и «Шепоток» процветал, раскапывая секреты таких людей. Бауманн успел зарекомендовать себя одним из самых эффективных разгребателей грязи в компании дерьмокопателей, сотрудничающих с «Шепотком».

• Предыдущая
• 31/42
• Следующая