Путь небес (ЛП) - Райт Крис - Страница 58

– Не будьте так уверены, – сказал Хан.

Тяжелее всего пришлось Саньясе.

После того, как системный прорыватель был брошен, сагьяр мазан переправили на тяжелое транспортное судно «Со Гамаил». Похоже, приказы исходили от Шибан-хана, которого называли Тахсиром – Восстановителем. Его имя произносили в Легионе с налетом почтения, хоть и настороженного. Воины знали, что он сделал, на Просперо и после него, но произносили имя магистра охоты Джубала с большим удовольствием.

Семнадцать отрядов сагьяр мазан вняли призыву и прибыли на сбор в Эрелион. В каждом из них число выживших было разным, давая в сумме сто тридцать два воина. Меньше чем должно быть в братстве, а значит, не заслуживая хана. Шибан сказал Торгуну, что они будут гнить в резерве, пока верные слуги орду сражаются с врагом.

«Со Гамаил» находился в арьергарде флотского ордера среди кораблей снабжения и боеприпасов. Должно быть, судно находилось на службе не одно десятилетия, возможно, намного больше, и его не поддерживали в хорошем состоянии. В отличие от линкоров помещения здесь были грязными, плохо освещенными, покрытыми ржавчиной. Капитаном был смертный, как и остальной экипаж, который не дотягивал до штатной численности. В большинстве своем они были чогорийцами и демонстрировали все почтение воинам сагьяр мазан, но, вероятно, не так же трепетно, как было бы в случае с верными воинами орду.

Торгун был старшим по званию среди присутствующих. Выжило несколько дарга, но ни одного хана из старых братств. Это само по себе было причиной для сомнений. В каждом косом взгляде он подозревал возмущение этим фактом. Он должен был быть первым на линии огня, как, вне всякого сомнения, были их ханы. Выживание само по себе было своего рода неудачей, даже для самих сагьяр мазан.

– Итак, ты был прав, – сказал ему Саньяса на второй день варп-перехода.

Они сидели в столовой, заполненной редкими группками посетителей. Снизу раздавался лязг и гул старых машин, натужно работающих, чтобы корабль не отстал от главных сил.

– На счет чего? – спросил Торгун, жуя вяленый кусок заменителя мяса.

– Нам не следовало возвращаться. Просто продолжать сражаться. Ждать, пока врагов не станет слишком много.

– Ты бы умер неизвестным.

– Так было бы лучше.

Но Торгун больше так не считал. Позор от встречи с Шибаном еще не прошел, но дал выход гневу. Израненный хан, несомненно, был прав – это было больше, чем совпадение. После Чондакса они преследовали друг друга, их пути пересекались снова и снова. Это была судьба, не случайность.

– Бои придут, – сказал Торгун. – Я поговорил с теми, кто прибыл до нас. Они говорят, что численность не в нашу пользу. Враг отрезал путь Легиону. – Он перекатил кусок мяса во рту. – Скоро мы все будем сражаться, так или иначе.

– Я не верю, что он знает, – сказал Саньяса, тыча в свою порцию.

– Кто?

– Каган. Я не верю, что он отдавал это приказ. Даже с давшими смертельную клятву обращаются благородно. Он бы не стал отзывать нас для этого.

Торгун сухо улыбнулся.

– Может и так, а может и нет. Думаешь, каждая истребительная команда в орду привлекает его внимание?

– Он бы не позволил такое обращение.

– Похоже, ты уверен.

– Так и есть, – сказал Саньяса, ударив кулаком по столу. Он наклонился поближе и понизил голос. – Мы можем обратиться к нему. Если Тахсир – его советник, тогда для нас не может быть искупления, но если он увидит нас…

Торгун рассмеялся, качая головой.

– Ты что не заметил, брат? Мы на войне, Легион соединился. На это нет времени, даже если была возможность.

– Раньше уже это проделали, – осторожно заметил Саньяса. – Так мне сказали.

Так и было. «Калджиан» приблизился к флагману при содействии людей на мостике «Бури мечей» в разгар замешательства в Легионе. Торгун вспомнил поток заблаговременных приказов, в основном от Хасика, которые привели к противоборству, которое опять же не могло быть просто случайностью.

– Это было тогда, – сказал Торгун.

– Это можно повторить. Или же Тахсир превосходит тебя во всем?

На миг Торгун почувствовал укол. Затем потянулся за следующим куском мяса.

– Не пытайся подтолкнуть меня к этому, брат.

Саньяса покачал головой, печально улыбаясь.

– Другие чувствуют то же самое, – сказал он. – Каган никогда бы не разрешил бы этого.

– У тебя не будет и шанса, чтобы проверить это.

Саньяса взялся за свою порцию.

– Возможно и нет, – сказал он, отрывая полоску синтетического мяса.

Мортарион долго ждал. Систему исследовали вдоль и поперек, и не нашли ничего, кроме обломков каких-то старых кораблей, уничтоженных перед отбытием V Легиона в варп. Авгурные тральщики отправили за границы системы, так далеко насколько позволяли их субварповые двигатели, после чего отозвали.

Они ничего не нашли. Хан исчез.

Это не вызвало ни удивления, ни сожаления. Судьба оставалась безмолвной к перспективе встречи, а имевшееся у примарха эзотерическое таро также оказалось бесполезным. На данный момент было достаточно знать, что добыча побывала в системе Эрелиона, возможно сбежав всего за несколько часов до прибытия Гвардии Смерти. Последующее появление Эйдолона только делала перспективу окончательной развязки более определенной.

Поэтому он ждал. Сначала в личных покоях, где советовался с книгами заклинаний. Затем изучал тактические данные, передаваемые ему экипажем мостика, обращая внимание на каждую деталь. После он вернулся к записанным показаниям пленного легионера Алгу, выискивая в них хоть что-нибудь, помимо Эрелиона. Примарх не рассчитал на большой успех, но было необходимо предпринять последовательные шаги, такие же неуклонные и тщательные, как и все, что он делал.

К тому времени, как Эйдолон, наконец, оповестил о своем прибытии на «Стойкость», все приготовления были завершены. Повелитель Смерти наблюдал за коротким перелетом сверкающей «Грозовой птицы» III Легиона в сопровождении эскадрильи штурмовых кораблей и под прикрытием канониров «Гордого сердца».

«Даже сейчас так мало доверия, – подумал примарх. – Это может стать нашим вечным даром Гору».

Он принял Эйдолона в пыльном Зале Протоколов, расположенном в глубине носовой части флагмана. В темном помещении висели обгоревшие боевые знамена, а на украшенных барбарусийскими глифами черных камнях были высечены длинные списки павших. В альковах мягко горели бледно-зеленые и светящиеся, словно болотный газ, лампы. По рябому камню ползла паутина черной плесени.