Пусти к себе свет (ЛП) - Уилгус Ник - Страница 66

– Никто не будет любить этого мальчика так, как мы!

– Верно. Именно это ты и скажешь судье, и если у него в голове есть хоть пара извилин, он быстро это поймет.

– А если нет?

На это Сэм дать ответа не смог.

– Так неправильно, – снова произнес я.

– У нас нет на это времени, – сказал Сэм. – Мне надо дособирать его вещи.

Вчера вечером я попытался помочь ему собрать вещи Иши на случай, если судья решит вернуть его под государственную опеку, но не смог.

Сэм быстрым шагом ушел.

Я стоял перед зеркалом словно в параличе, и мне почему-то казалось, что того, кто оттуда смотрел на меня, я никогда в жизни не знал и вижу впервые.

Глава 117

Веди себя хорошо

Когда мы приехали в суд, Дарлин Уилсон – как было обговорено ранее – взяла Ишмаэля под свою опеку. Она не заходить совсем далеко и требовать, чтобы мы сразу передали ей его вещи, лежащие на заднем сиденье пикапа. Я попытался расценить это, как обнадеживающий знак, но к тому моменту был окончательно не в себе и едва мог связно думать.

– Обычная процедура, – сказала она.

Я присел, чтобы заглянуть Ишмаэлю в глаза.

– Сейчас ты уйдешь с мисс Дарлин. Будь хорошим мальчиком, ладно?

– Я не хочу уходить, дядя Хен, – сказал он.

– Мне очень жаль, малыш. Но ты обещал мне вести себя хорошо.

– Ну пожалуйста. Я стану лучшéе!

– Я знаю, малыш, и мы будем стараться изо всех сил, и если нам повезет, то судья не станет нас разлучать, и мы поедем домой, и все станет, как раньше. Но сейчас ты должен уйти с мисс Дарлин и быть с ней, пока слушание не закончится. Веди себя хорошо. Договорились?

– Ну пожалуйста, – простонал он.

– Извини, малыш. Просто помни, что мы с твоим дядей Сэмом очень любим тебя и всегда будем любить.

– Пожалуйста, дядя Хен?

– Все. Иди.

Сражаясь со слезами, я встал. Видеть его настолько несчастным было невыносимо.

Мисс Дарлин взяла его за руку и увела. В случае плохого исхода нам должны были разрешить коротко попрощаться. По крайней мере, так проинформировала нас мисс Дарлин.

Почувствовав, что у меня могут отказать ноги, я огляделся, ища, где бы сесть. У входа в зал заседаний стоял шеф Калкинс со своими помощниками. Среди них был и Тим Миллер, который смотрел на меня прямо в упор.

Ко мне подошла сестра Асенсьон. Она обняла меня и сказала что-то о том, что все пройдет хорошо.

Я заметил Джо Гэлланта, который сидел один на дальнем ряду. Перехватив мой взгляд, он ободряюще мне улыбнулся.

Внезапно появился и Фусберг – с фотоаппаратом в руке и бейджиком на груди. Надпись «Пресса» на нем заявляла о его почти божественной важности.

– Где твои родственники? – шепотом спросил я у Сэма. – Они обещали тоже быть здесь.

– Мы пришли раньше времени, – напомнил мне он.

– Они обещали, что будут.

– Скоро придут. Успокойся уже. Ну в самом-то деле!

Но успокоиться я не мог.

– Вдруг Иши захочется в туалет? – спросил я внезапно.

– Дарлин его отведет.

– Но вдруг он расплачется?

– Уверен, она знает, что делать.

– Это неправильно, Сэм.

– Бэби, я и не спорю с тобой.

– Он моя кровь.

– Хен, успокойся. Не устраивай сцен.

– Я ничего не могу с собой сделать.

Он притянул меня ближе к себе, обнимая меня, целуя мой лоб, мои волосы, мой висок, призывая меня перестать. Я позволил себе прислониться к нему и заплакать у него на плече.

– Идем, Хен. Все будет хорошо.

Глава 118

Судья Хузер принимает решение

Достопочтенный судья Норман Хузер был крупным, упитанным человеком с ястребиным взглядом и неизменной улыбкой на мясистых губах, из людей того сорта, которые никогда не надевают дважды одну и ту же пару белья. Что-то в его лице намекало на то, что он будет ухмыляться, потроша и поджаривая вас на костре в какой-нибудь лесной глухомани в духе «У холмов есть глаза». Предварительно изнасиловав вас, когда вы признаете, что, в сущности, не считаете Иисуса своим личным спасителем. Этот обходительный, сладкоречивый, хитрый старик обладал великолепными связями и авторитетом, был добрым христианином и, вне всяких сомнений, хранил столько тайн, сколько шефу полиции Калкинсу не светило узнать за всю его жизнь. Будучи судьей, он мог устранить любые юридические препоны одним взмахом руки, росчерком пера или еще какой ловкостью, а выражение его лица говорило о том, что в таких делах он большой дока. Дом – или, правильней сказать, особняк, – в котором он жил, был тому подтверждением.

Я нервничал и потел, чувствуя, что в костюме выгляжу как дурачок. Как будто никто из присутствующих в зале суда ни разу не видел, как я без рубашки толкаю газонокосилку или стою за кассой в форме «Всегда экономь», пытаясь объяснить, почему цены на молоко все растут и растут. Я не был столпом общества.

Когда в зал вошла и направилась к своему столу Дарлин Уилсон, я ожидал увидеть, как за ней бредет Ишмаэль, но, конечно, ошибся. С ним, видимо, остался кто-то другой. Она ободряюще улыбнулась мне – «выше нос».

Слушание началось с рекомендаций Дарлин по «делу Ишмаэля Гуда».

– Я не нашла веских причин, – начала она свою подготовленную заранее речь, – согласно которым Ишмаэлю не следует оставаться под опекой своего дяди – и, как недавно выяснилось, старшего брата – мистера Генри Гуда. Мистер Гуд достойный член общества и никогда не имел столкновений с законом. У него есть свой бизнес, и жители Винегар-Бенда хорошо знают его. С учетом того, что он является ближайшим родственником Ишмаэля, для меня очевидно, что в наилучших интересах ребенка будет назначить мистера Гуда его постоянным опекуном.

Судья бесстрастно слушал ее.

– Как вам известно, – продолжала Дарлин, – мать Ишмаэля, Сара Гуд, в настоящее время содержится под охраной и обвиняется в соучастии в убийстве жителя Алабамы. Также ей предъявлены обвинения в хранении запрещенных веществ, хранении оружия и, среди прочего, пренебрежении родительскими обязанностями. Также установлено, что она нарушила испытательный срок.

– Мистер Гуд делит жилье с Сэмом Рейкстро, который также является законопослушным членом этого общества и работает генеральным менеджером в продовольственном магазине, которым владеет его семья. Мистер Рейкстро также хорошо известен жителям города.

– Я нахожу условия проживания Ишмаэля в доме мистера Гуда и мистера Рейкстро более чем приемлемыми. Кроме того, и сам Ишмаэль вполне доволен своим пребыванием там, и я более чем уверена, что мистер Гуд и мистер Рейкстро обеспечат ему наилучший уход. Они уже зачислили его в школу, и учитель Ишмаэля отметила, что за три месяца, проведенные там, его успеваемость и общее состояние заметно улучшились.

– Таким образом, в свете описанных фактов, я рекомендую суду назначить мистера Гуда постоянным опекуном его младшего брата Ишмаэля Гуда, и чтобы опека вступила в силу немедленно.

Она села.

– Насколько я помню, шеф Калкинс тоже просил дать ему слово? – сказал судья.

У меня упало сердце.

Калкинс немедленно встал.

– Да, ваша честь.

– Можете начинать, шеф. – Судья откинулся в кресле и сложил руки на своем большом животе.

Сэм сжал мою руку.

Я опустил глаза. Я надеялся, что Калкинс не станет меня подставлять и не расскажет судье, что как-то раз Сэм вызвал его посреди ночи, потому что я стоял во дворе – голый, пьяный и злой, – палил из дробовика и угрожал покончить с собой. Это бы вскоре после похорон мамы и папы. У меня тогда настолько помутился рассудок, что ничего этого я даже не помнил.

Сэм, нахмурившись, бросил взгляд на меня – видимо, вспоминая ту ночь, которая, без сомнения, навсегда отпечаталась у него в голосе. По его словам, Калкинсу и его помощнику Тиму Миллеру понадобилось около получаса, чтобы уговорить меня передать им ружье. Они согласились не брать меня под арест при условии, что Сэм отведет меня получить «помощь» в психиатрическом центре в Тупело, что он и сделал.