Выбери любимый жанр

Повелитель Человечества (ЛП) - Дембски-Боуден Аарон - Страница 2


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

2

Он погружался всё глубже и глубже, разрушаясь, растворяясь и перестраиваясь в бесконечном шторме. Он разрывал ливни других криков, которые ещё не прокричали вслух. Он пронзал огненную плоть вопящих призраков, добавляя новые мучения этим потерянным и неприкаянным душам. Он рассекал болезнь, которую победили созданными людьми лекарствами двадцать шесть тысяч лет назад.

И вперёд. И вперёд. И вперёд. Он сталкивался с мгновениями, которые ещё не произошли, и с мгновениями, перед появлением которых минует половина вечности. Соприкасался с событиями, которые имели место, когда ранние терранские существа выдохнули воду и – впервые – вдохнули полные лёгкие воздуха.

За завесой не было до и после. Существовало только сейчас. Бесконечное и вечное сейчас в изменчивых волнах безграничной злобы.

В этой злобной черноте светились огоньки: огоньки сознания, притягивавшие тьму. Эти же огоньки вспыхивали, вопили и растворялись от малейшего прикосновения окружавших их сил. Мечты и воспоминания обретали форму и сразу же разрушались возникавшими из небытия когтями и челюстями.

Крик проходил сквозь каждый шёпот ненависти, который когда-либо произносил человеческий рот или мыслил человеческий разум. Он гремел подобно молнии в небесах умирающей цивилизации, которая исчезнет, так и не познав чудо космического полёта. Он ломал каменные руины города культуры, которая обратилась в пыль тысячи лет назад.

Из своего рождения в дыхании и звуке крик стал едкой пустотой, а затем яростью и огнём. Он стал обжигающей памятью, разрывающим шёпотом и кровоточащим пророчеством.

И он стал именем. Именем, которое ничего не значило ни на одном языке, ни одной расы, живой или мёртвой. Именем, обретавшим смысл только в подавленных обрывочных мыслях людей, испускавших последний вздох, в тот драгоценный и ужасающий момент, когда их души оказывались между двумя реальностями.

Именем существа, демона, рождённого из холодного гнева одной вероломной души в одну предательскую секунду. Его имя – само его деяние, первое убийство и последовавший предсмертный хрип.

В вопящем путешествии существа сквозь варп он коснулся разума каждого человека, который когда-либо был и когда-либо будет, от давно умерших до ещё неродившихся. Демона связывала с расой людей такая тесная близость, что каждый мужчина, женщина и ребёнок ощущали его прикосновение – в самих крови и костях – даже если и понятия не имели о его имени.

Миллиарды из них ворочались во сне во всех эпохах человечества, вздрагивая от нежелательного прикосновения варп-существа, рождённого в далёкие туманные времена.

Миллионы из них проснулись и уставились во тьму глиняных хижин, спальных покоев дворцов, многоэтажных комплексов и любого иного из бесчисленных зданий, которые люди построили для себя на миллионе миров и за тысячи лет.

Один из них, спящий на самой Терре, проснулся и потянул руку к оружию.

Её рука дюйм за дюймом скользила по прохладному шёлку, пока не сжала знакомую рукоять из слоновой кости. Что-то механическое звучало в тени её покоев, напоминая урчащую мелодию.

– Не доставайте оружие, – произнёс убийца. – Говорят, вы умная женщина, министр Зу. Надеюсь, нам удастся избежать подобной бессмысленности.

Министр сглотнула комок в горле. Она не выпустила рукоять пистолета. Внезапный ночной пот словно приклеил руку к нему.

Как он попал сюда? Что с охраной? Дворцовая стража ждала внизу, воины были вооружены до зубов и получали щедрую плату, которая исключала возможность подкупа врагами. Где они? И что с её семьёй?

Где проклятые богами сигналы тревоги?

– Встаньте, министр. – Голос был слишком низким и слишком звучным, чтобы принадлежать человеку, и при этом совершенно не передавал человеческих эмоций. Если бы статуи могли разговаривать, они говорили бы голосом этого убийцы. – Вы знаете, что раз я здесь, значит, вы уже мертвы. Сейчас ничто не сможет этого изменить.

Она медленно села, хотя так и не выпустила оружие. – Послушайте, – обратилась она к золотой фигуре в темноте.

– Переговоры также бесполезны, – заверил убийца.

– Но…

– Как и просьбы.

Это зажгло искру в ней. Она почувствовала, как лицо стало жёстче, когда раздражение воспламенило храбрость. – Я не собираюсь просить, – холодно сказала она.

– Тогда приношу извинения. – Фигура не пошевелилась.

– Что с моей охраной?

– Вы знаете, кто я, Койя Зу. Вы можете выбрать, умереть в одиночестве или же сопротивляться неизбежному, и я покину дворец только после того, как убью всех, кто находится в нём.

Мой сын. Мысль поднялась, болезненная, обжигающая и дикая.

– Мой сын, – произнесла она, прежде чем успела остановиться.

– Он в возрасте, пригодном для службы Императору.

Рука Койи Зу дрогнула, и она крепче сжала рукоять пистолета.

– Нет, – сказала она, всеми силами ненавидя себя за дрожь в голосе. – Ему только четыре года. Пожалуйста, нет. Не легионы.

– Он слишком мал для легионов. Есть и другие судьбы, министр.

Её глаза привыкали к отсутствию света, даже пока кровь стыла в венах. В полутьме предрассветных часов она смогла различить богато украшенные перекрывающие друг друга края полированных доспехов. Броня из золотых пластин испускала низкий гул и являлась источником механического урчания. В руках убийца держал нацеленное на неё длинное копьё. Над клинком длиной в руку располагался громоздкий болтер в укреплённом кожухе.

Ничто из увиденного не удивило её. Зато удивило, что убийца стоял без шлема, не скрывая некогда человеческое лицо.

– Никогда не видела ни одного из вас так, – сказала она. – Я даже сомневалась, что у вас есть лица.

– Теперь вы знаете, что есть.

Койя Зу увидела, как убийца слегка наклонил голову, и услышала шёпот бесценной механики в горжете золотых доспехов. Хотя высокая фигура была усовершенствована всевозможными генетическими манипуляциями для улучшения жестокого интеллекта и физических данных, никакое переплетение генов не могло скрыть корни незваного гостя. Раньше он был человеком. Возможно уроженцем Альбии, если судить по лицу с обветренной кожей и шрамами сражений.

– Могу я хотя бы узнать имя своего убийцы?

Он ответил не сразу, и она осмелилась подумать, что застала его врасплох неожиданным вопросом. И всё же взгляд тёмных глаз не дрогнул:

– Меня зовут Константин Вальдор.

– Константин, – медленно повторила она. Она обладала широкими познаниями в мифологии Старой Земли, и часто ссылалась на древние истории и легенды в своих речах. Это помогало воодушевлять многочисленные толпы безбожных и безнадёжных отбросов, которые служили ей. Министр поняла, что улыбается, и не важно, что сына заберут и обрекут на судьбу генетических мук, не важно, что её от смерти отделяло всего несколько вздохов. Она улыбнулась улыбкой сумасшедшей, показывая все зубы и широко раскрыв глаза. – Меня убьёт человек с именем древнего короля.

– По всей видимости, так. Если вы хотите сказать последнее слово, то обещаю, что оно достигнет ушей Императора.

Койя Зу поморщилась. – Император. Как я ненавижу этот титул.

– Он – правитель этой планеты и повелитель нашей расы. Не существует более подходящего титула.

Она обнажила зубы в оскале, который выглядел слишком уродливым и вызывающем для улыбки. – Вы когда-нибудь задумывались, какому существу служите?

– Да, – взгляд тёмных глаз не изменился. – А вы?

– “Повелитель Человечества”. – Она покачала головой, чувствуя приятную вспышку правоты. – Он даже не человек.

– Министр Зу. – Предупреждающе произнёс её имя золотой воин. Но она не обратила внимания.

– Он вообще дышит? – вызывающе спросила она. – Ответьте мне, кустодий. Вы когда-нибудь слышали Его дыхание? Он – реликвия Тёмной эры. Оружие, которое покинуло гробницу и вышло из-под контроля.

Вальдор моргнул. Она в первый раз увидела, как он моргнул. Это редкое человеческое движение нервировало – оно казалось ей ложным, словно не имело никакого права появляться на его застывшем лице.

2
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело