Адвокат мог не знать - Робертс Нора - Страница 40

– Если бы мне пришлось тут жить, я бы застрелилась.

– Это вряд ли. – Джейк вел машину с черепашьей скоростью, вглядываясь в номера домов. – Ты бы покрасила дверь в цвет взбесившейся лососины, поставила бы на газоне пару розовых фламинго и планомерно доводила бы соседей до исступления.

– Да, пожалуй. Мы приехали. Вон тот белый дом с черным «Мерседесом» на дорожке.

– О да, это сильно сужает поиск.

Колли невольно рассмеялась.

– Следующий поворот налево. И помни наш уговор: говорить буду я.

– Никакого уговора не было. Я просто сказал, что ты всегда много говоришь. – Джейк повернул на подъездную дорожку и заглушил мотор. – Ну и где бы ты жила, если бы сама выбирала место?

– Ну уж точно не здесь. Не заговаривай мне зубы. Я должна сама с этим разобраться, Джейк.

– Да, должна. – Он вылез из машины. – Какой-нибудь большой заброшенный дом в сельской местности. Со своей историей, со своим характером. Чтобы можно было его немного подремонтировать, привнести что-то свое. Оставить след.

– Ты о чем?

– В таком доме я хотел бы жить, если бы мне пришлось выбирать.

– Ты бы не стал просто так ремонтировать. – Колли выудила из сумки щетку и несколько раз провела ею по волосам. – Ты бы сперва провел исследование, убедился бы, что твой ремонт не будет противоречить истории дома и его характеру. И тебе потребовались бы деревья. Настоящие деревья, – пояснила она, пока они шли по выложенной белой плиткой дорожке к белому дому, – а не эти карликовые уродцы.

– Чтобы можно было подвесить шину и качаться на ней.

– Точно.

Колли вдруг нахмурилась. Они никогда раньше не вели подобных разговоров о жилище.

– Что?

– Ничего. – Она повела плечами, сбрасывая напряжение. – Ну все, мы пришли.

Она нажала на кнопку звонка, и в доме раздался мелодичный перезвон колокольчика на три тона. Но не успела она опустить руку, как Джейк подхватил ее под локоть.

– Что ты делаешь?

– Оказываю тебе поддержку.

– Встань вон там и оказывай на расстоянии. – Колли шлепнула его по руке. – Ты меня нервируешь.

– Ты же все еще меня хочешь, разве нет?

– Да, я все еще тебя хочу. Я хочу видеть, как ты поджариваешься в аду. Отпусти мою руку, пока я…

Ей пришлось умолкнуть, потому что в эту минуту дверь открылась.

Ее открыла цветущего вида женщина средних лет. У нее были золотисто-каштановые волосы, тщательно уложенные в модной «ступенчатой» стрижке и подчеркивающие красоту гладкой белой кожи. На ней были узенькие брючки с разрезами, не доходящие до щиколотки, и свободная белая блуза. Из открытых кожаных сандалий выглядывали покрытые розовым лаком ноготки.

– Должно быть, вы Колли Данбрук. Я Барбара Симпсон. Очень рада познакомиться. – Она протянула руку. – А вы…

– Мой коллега Джейкоб Грейстоун, – представила его Колли. – Спасибо вам и доктору Симпсону, что согласились принять нас без предварительной договоренности.

– О, никаких затруднений! Прошу вас, входите. Ханк страшно обрадовался, когда я сказала ему, что вы приедете. Он будет рад вас повидать. Он приводит себя в порядок после игры в гольф. Почему бы нам не присесть в гостиной? Располагайтесь поудобнее. Я принесу выпить.

– Не хочу затруднять вас, миссис Симпсон.

– Никаких затруднений, – повторила Барбара, жестом приглашая Колли занять место на угловом диване, обитом серой кожей. – Прошу вас, присядьте. Я мигом.

Перед диваном стоял низенький кофейный столик со стеклянной крышкой величиной с озеро, а на нем располагалась декоративная композиция из белоснежных цветов. На камине тоже стояла ваза с цветами. Колли предположила, что за черными лакированными дверцами китайского шкафчика у стены скрывается какой-нибудь хитрый музыкальный комбайн.

Помимо серого дивана в уголке для беседы были два кресла, тоже кожаные, но карамельно-красного цвета. Рабочие сапожки Колли утопали в ворсистом ковре, занимающем всю площадь комнаты – от стены до стены. Ковер тоже был изысканно-серого цвета, но на несколько тонов светлее дивана. С растущим чувством тревоги в душе Колли рассматривала белого керамического кролика в углу. В нем было не меньше трех футов роста.

– Без детей, – поставил диагноз Джейк, опускаясь на кожаные подушки дивана. – Ни детей, ни внуков, которые могли бы все тут запачкать своими липкими грязными ручонками.

– Отец сказал, что у него есть дочь от первого брака и двое внуков. Но они живут на севере. – Колли осторожно присела на самый краешек дивана. – Эта… гм… Барбара – его вторая жена. Мои родители ее никогда не видели. Они поженились уже после того, как папа с мамой перебрались в Филадельфию. Когда Симпсоны переехали в Виргинию, они совсем перестали общаться.

В комнату вошел Генри Симпсон – загорелый, как и положено игроку в гольф, с заметно обозначившимся брюшком под легкой рубашкой. Поседевшие до полной белизны волосы остались только на затылке и полукругом обрамляли лысину, похожую на монашескую тонзуру. На носу красовались очки в металлической оправе.

Колли знала, что Симпсону за семьдесят, но он по-молодому энергично потряс ее руку обеими руками.

– Надо же, как выросла дочурка Эллиота и Вивиан! Как быстро летит время! В последний раз, когда я тебя видел, тебе было пара месяцев от роду. Боже, я чувствую себя древним старцем!

– А на вид не скажешь. Это Джейкоб Грейстоун, мой…

– Еще один археолог. – Симпсон столь же энергично тряхнул руку Джейка. – Невероятно. Просто невероятно. Садитесь, прошу вас. Барб там хлопочет над лимонадом и печеньем. Итак, теперь мы доктор Колли Данбрук, – продолжал он, усаживаясь и одаряя ее отеческой улыбкой. – Твои родители должны гордиться тобой.

– Надеюсь, доктор Симпсон.

– Зови меня Хэнком, прошу тебя.

– Хэнк, я не знаю, что именно сказал вам мой отец, когда позвонил сегодня утром и попросил меня принять.

– Он сказал вполне достаточно, чтобы меня встревожить. Вполне достаточно, чтобы заставить меня задуматься и вспомнить все, что могло бы тебе помочь.

Симпсон обернулся, когда в комнату вошла его жена, катя перед собой стеклянный сервировочный столик на колесиках.

– Нет-нет, не вставайте! – И она замахала руками на Джейка, когда тот начал подниматься с дивана. – Я сама справлюсь. Я же вижу, вы уже начали разговор.

– Я рассказал Барб о своем разговоре с твоим отцом, – со вздохом сказал Хэнк. – Буду с тобой честен, Колли. Я думаю, эта женщина, которая обратилась к тебе… Я думаю, она ошибается. Маркус Карлайл пользовался в Бостоне безупречной репутацией. В противном случае я никогда не направил бы к нему твоих родителей.

– Хэнк! – Барбара поставила на столик поднос с крошечными печеньями, покрытыми глазурью, и провела рукой по плечу мужа. – Он так разволновался: если вдруг это окажется правдой, значит, он тоже каким-то боком причастен.

– Но это же я послал Вивиан и Эллиота к Карлайлу! Это я уговаривал их обоих на удочерение.

– Почему вы рекомендовали им именно Карлайла? – спросила Колли.

– У меня была еще одна пациентка, страстно хотевшая ребенка. Ее муж был бесплоден. Как и твои родители, они записались в несколько агентств по усыновлению, но там были долгие листы ожидания. А потом моя пациентка пришла ко мне на ежегодный осмотр, вся сияя от счастья. Они с мужем усыновили ребенка через Карлайла. Она была от него в восторге, осанну ему пела. При моей специальности мне часто приходится иметь дело с пациентками, неспособными зачать или выносить ребенка. И я поддерживаю связи с другими докторами, моими коллегами. – Он взял с подноса стакан лимонада. – Я был наслышан о Карлайле. Все отзывались о нем хорошо. Вскоре я сам познакомился с ним на званом обеде. Он прекрасно держался, был остроумен, производил впечатление тонкого, глубоко чувствующего человека и казался преданным всей душой делу создания полных семей. Он именно так это и называл – «создание полных семей». Мне это запомнилось. Он произвел на меня прекрасное впечатление, и когда мы с Эллиотом обсуждали его тревоги, я рекомендовал обратиться к Карлайлу.