Эннера - "Карин Кармон" - Страница 80

Черт бы ее побрал, согласилась Роми. Черт бы побрал слова, что задели за живое, воспоминания, от которых болела голова, страх, что лишал способности здраво мыслить, эмоции, что заставляли чувствовать себя снова девчонкой, за которую решила все упрямая мать, а потом бросила расхлебывать. Для нее все, действительно, так и не закончилось, и опыт прожитой вечности сходил на «нет», затмеваемый растерянностью.

Роми легонько стиснула ладонь Алэя. Ощутив ответное пожатие, невесело улыбнулась, чувствуя, как растворяется злость, и появляется усталость. Захотелось точно так же сбежать, только не ждать, чтобы решать, а наоборот- все забыть, или хотя бы, как Адан, упасть на песок. А потом уткнуться носом в колени и разревется, как ребенок.

— Тмиора больше нет, — очень тихо сказала она. — Или очень скоро не станет. Как когда-то не стало Тайко… Был бы здесь сейчас Ллэр, он бы цинично пошутил, что одной проблемой меньше.

— Иногда ты о нем думаешь хуже, чем я, — чуть слышно усмехнулся Алэй.

— Но с ним все в порядке?

— Он не на Тмиоре. В этом я уверен.

Роми кивнула. Большего он и не мог знать, хотя в любой момент был в состоянии отыскать Ллэра, где бы тот ни находился, и сколько бы ни прошло времени с последней встречи. Уникальная, единственная в своем роде связь атради…

Она выпустила руку Алэя, потом приблизилась к Адану, неспеша опустилась на песок в стороне. Хотела что-то спросить, но вместо этого сказала:

— Привет… — и почему-то почувствовала себя ужасно.

Он не ответил. Она помолчала.

— Ты тоже считаешь, что мы должны были умереть от чувства вины в качестве расплаты за самоуверенность?

На этот раз Адан ответил, хотя не сразу.

— Я считаю, что я- идиот, потому что… — он осекся. Поднял голову, встретился с Роми глазами. Взгляд изменился. Вместо тотальной растерянности- лед отчуждения, словно за долю секунды между ними появилась невидимая, но очень прочная стена. Не та, что превращала их в смертельных врагов, но та, что не позволяла оставаться друзьями. Адан выпрямился, горько усмехнулся. — Нет, я не считаю, что ты должна была умереть. На твоем месте я бы не торопился прыгать в пекло, а постарался выжить. Ты сделала свой выбор, — и тише добавил:- Это не делает тебя лучше в моих глазах. И хуже тоже. Ты такая, какая есть. И ты не виновата.

— Я такая, какая есть… — повторила она, оглянулась на Алэя. Тот не спешил подходить к ним, но не отворачивался. Роми не рассказывала ему о том, что почти произошло здесь, в Бэаре, на скале. Но не потому, что хотела скрыть или сожалела. Просто так вышло. А теперь она никак не могла понять, насколько это имело значение для нее, и будет- для Алэя. Снова глянула на Адана, все-таки сказала:- Прости…

— За что конкретно ты просишь прощение? За то, что было, или наоборот- чего не было и уже не будет? Или так… на всякий случай? — ухмыльнулся мужчина.

— За то, в чем, ты говоришь, не виновата, но что все равно причиняет… боль, — она попыталась улыбнуться. — Мы все идиоты.

Адан молча поднялся, медленно расправил широкие штанины, стряхнул песок. Так же медленно выпрямился, огляделся. Несколько секунд, пристально разглядывал Сферу, потом переместился к Алэю.

— Я не очень понимаю, что должен сейчас делать. Если все правильно уяснил, вы только что остались без своего мира… И наш с тобой недавний разговор утратил условное наклонение, — спокойно, по-деловому, может слегка сдержанно, но без злости произнес Адан.

— Наш разговор утратил не только это. Сюда никто не придет, незваных гостей в Бэаре не будет. Вне Тмиора атради осталось не так уж много, и вряд ли они догадаются, куда идти. Кого искать…

— Чем я могу вам помочь теперь?

Алэй помолчал.

— Я сам не понимаю, что делать, и чем нам, вообще, можно помочь. Мы оказались в потрясающей ситуации…

— Но что-то делать надо.

Алэй ему что-то ответил, Роми не слушала, смотрела на воду.

С голоду не умрет- есть Бэар. Без денег тоже не останется. Она готовилась к этому. К тому, что окажется без дома. Что Тмиор станет недоступен или просто прекратит существование. Три месяца назад, когда только все началось, первым делом привела в порядок разбросанные по мирам собственные норы, пополнила запасы «на черный день», над которыми всегда смеялась и не верила, что пригодятся. Занимаясь всем этим, чувствовала себя почему-то невероятно глупо, будто заранее сдавалась, а еще- будто готовилась к поражению. Алэй верил, она успеет убедить остальных, что надо уходить, процесс не остановить, и единственный из них, кто знал, как справиться с взбунтовавшейся стихией- Самар. Она, уже можно себе в этом признаться, ни во что не верила, но не позволяла этим мыслям захватить власть над поступками.

И теперь, когда возможное будущее превратилось в паршивую реальность, накатила вдруг полнейшая апатия. Что-то делать? А зачем? И действительно- что? Искать остальных? А как? Она даже не знает, кто спасся, и найти их просто так не выйдет. Повезет, если хотя бы часть из них, по цепочке выходя друг на друга, потом доберутся до нее. Во всем этом многообразии миров вряд ли так звезды встанут, что подскажут путь в единственное место, где можно выжить.

А потом что? Рассредоточиться по Бэару? Наведываться сюда, подышать полезным воздухом и возвращаться к своим странным жизням? Купить себе тут квартирку, найти работу, в миллионный раз поиграть в смертных? И так- до бесконечности? Раньше вечность не пугала, сейчас… нет, сейчас страха все так же не было. Но заранее становилось скучно. Результат известен.

Почему раньше это не имело значения? Потому что был Тмиор? Нечто постоянное, неизменное, где не возникало необходимости притворяться?

Планета свободна, атради могут построить себе новый Замок. Другой, но почти такой же. Фиг с ней, с многомерностью, все равно от нее больше вреда и неразберихи, чем пользы. Пусть нет солнца Тмиора, способного превратить их в атради, но есть светила Бэара… И снова- а зачем?

— Зачем всё?

— В каком смысле всё?

Роми вздрогнула, оторвала взгляд от темной, бесконечной водной глади. Это спросил Адан, сейчас он хмурился и смотрел на нее. Оба смотрели и молчали. А она и не заметила, что последнее бросила вслух.

— В самом прямом и полном. Зачем что-то делать? Чтобы снова все наладилось и пошло своим чередом? А это, действительно, нужно? Может, Таль права, и лучше бы все закончилось сегодня. Может быть, прав Ллэр, и таких, как мы, вообще не должно было появляться на свет.

Адан шумно выдохнул. Махнул рукой, обернулся к Алэю.

— Таааак… Прости, на это, — кивком указал в ее сторону, — у меня сейчас нет ни сил, ни времени, ни желания. Когда обретете смысл вечной жизни снова, и я все еще буду вам нужен, поймете, где меня искать.

И исчез.

Алэй подошел к Роми, встал рядом, глядя на нее сверху вниз, проговорил:

— Он прав.

— В чем? — Роми приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его глаза.

— В том, что на это сейчас нет ни сил, ни времени, ни желания.

— На что?

— На истерики и упадок духа.

Она не ответила, нечего было сказать. Спорить, что никакая у нее не истерика? Сообщить, что вот, наконец-то, она его поняла? Полностью, до конца. Все слова, сказанные за семьсот лет. Его и Ллэра. Все ощущения. Всю безысходность, серость, однообразие и желание закончить, завершить, прекратить. Она не захотела того же, но поняла, почему. Словно увидела мир их глазами. И мир этот не понравился.

Опустила взгляд, сгребла в ладошку песок, высыпала и снова набрала полную.

— Поднимайся, — сказал Алэй.

— Отстань, — буркнула она.

— Поднимайся, Рэм.

— Я устала, — вместо ответа отозвалась Роми.

— Я знаю, — Алэй присел на корточки. — Рэм, посмотри на меня.

— Ты не понимаешь…

— Я? — он хмыкнул. — Ты, правда, так думаешь?

Она опять промолчала. Ответ был бы «нет». Если кто-то и мог понять, так это Алэй. Даже Ллэр, считая, что главная ценность жизни в ее конечности, никогда не испытывал ничего подобного. Он не искал смерти, только смертности. Роми же сейчас была близка к тому, чтобы начать по-настоящему жалеть, что Адан так удачно выдернул ее с Тмиора.