Я для тебя остановлю эту планету (СИ) - Стайл Милена - Страница 8

- Но я ведь так не делаю, мне совершенно безразлично, в чем они пришли, какой бренд, и какого года. Главное, что все нарядные, красивые, и это же здорово! – едва ли не воскликнула девушка и улыбнулась своей очаровательной улыбкой, обнажая белоснежные ровные зубы.

- Тоже мне, нашла, с кем сравнивать, ты у нас, Рита, особый экземпляр, таких больше нет.

- Вы преувеличиваете, Алиса, - милая улыбка и лукавый взгляд так и не сходили с ее лица, настолько хорошо было девушке и тепло, в душе тепло, не только телу.

- Ты же знаешь, ни грамма! А где Сергей? – неожиданно спросила она, когда глазами пробежалась по залу, выискивая сына.

- Ушел в свой кабинет с каким-то мужчиной, документы просмотреть.

- Да, твой муж - прирожденный трудоголик, не может без работы и дня.

- Согласна с Вами, но, к тому же, он очень заботливый.

- Попробовал бы он не заботиться о тебе, имел бы дело со мной, - Алиса улыбнулась и подмигнула блондинке, после остановила возле себя официанта, взяла два бокала с шампанских и один передала Рите, - Давай выпьем за хороший вечер.

- А я выпью за Вас, за сильную и мудрую женщину, которая сама возвела такой бизнес, - искренне проговорила Маргарита и, легонько стукнув бокалом о бокал, поднесла его к губам и сделала сладкий глоток.

- Спасибо, - ответила статная женщина и тоже отпила шампанское. – Ммм, мне вот что интересно, что вы думаете о детях?

- Последний месяц очень думаем, - немного неуверенно ответила Рита.

- Что такое, милая? – ее неуверенность заметила и свекровь, которая тут же поспешила узнать причину.

- Мне, конечно, уже двадцать девять, но я боюсь…

- Это из-за?..

- Да. Из-за той женщины. Я боюсь, что, не дай Бог, или со мной, или с Сергеем что произойдет… - она замолчала на некоторое время, а потом попросила. - Простите, не хочу об этом.

- Не переживай, Рита, все будет хорошо, - приободрила девушку Алиса Романовна и, снова стукнув бокалом о бокал, они выпили немного сладкой жидкости.

Женщины еще некоторое время стояли около огромного фикуса и наблюдали за гостями и тем, чтобы все проходило по статусу. Чтобы на столе не заканчивались закуски, чтобы официанты ходили с завидной регулярностью и подносили выпивку, и чтобы звучала теплая, атмосферная музыка.

Насчет ребенка Рита не солгала, они в последний месяц с мужем очень старались забеременеть, хоть девушка и боялась. Она часто представляла себя вот такой крохотной, никому не нужной, брошенной на произвол судьбы. Ведь дети - самые беззащитные в мире, ей ли об этом не знать…

Со стороны кабинета прозвучал громкий, оглушающий выстрел, вырывая Риту из задумчивости. Она вздрогнула и выронила свой бокал, который тут же разлетелся на мелкие осколки, разбрызгивая остатки шампанского на коралловое платье. По позвоночнику прошел озноб, и, совсем не замечая замершую публику, девушка мгновенно рванула на поиски мужа, стараясь не думать о худшем, и не обращать внимания на окрик Алисы.

***

- Снова ты.

- Снова. Снова нужна твоя помощь.

- Что на этот раз?

- Дашь показания в суде, и помусолишь девчонке глаза.

- Надеюсь, это того стоит…

- Тебе до конца жизни хватит!

- Тогда давай подробности…

Спустя полгода.

Сегодня Рита впервые осталась дома, не потому, что не хотела никуда ехать, или кому-то помогать, осталась потому, что была обессилена, подавлена, у нее просто не было того «хочу», которое заставило бы что-то делать. А что, собственно, делать, когда вокруг тебя, твоей жизни рушится мир, устойчивый, когда-то, казалось, нерушимый, а теперь в один момент все изменилось. Все вокруг - все стены, предметы, и даже люди - поменяли краски, утратили возможность как-то придавать настроение, приносить хоть толику тепла и уюта в ее душу. Она же такая светлая, такая теплая, словно лучик солнца, никто и никогда не слышал от этой девочки плохого слова, приносящего в мир зло. Ей всегда хотелось поделиться своей добротой, своим заливистым смехом, хотелось, чтобы люди улыбались так же. Рита не знала, откуда это в ней взялось, кто заложил в нее добро, может быть, отец, которого она и вовсе никогда не видела, но хотела верить, что он совсем не такой, как та женщина. Она верила, что, возможно, в один прекрасный момент в ее жизни появится тот, кто подарил ей право на существование, действительно подарил, а не так, как сделала это мать. Верила до последнего, но не теперь. Не сейчас, когда тяжело даже вдох очередной сделать, который ни к чему ее не приблизит. Перестала плакать, чем занималась в первый месяц после случившегося, душа рвалась, терзая и разум, и сердце, а слезы закончились, в один миг, как и ее жизнь. Жизнь Маргариты закончилась полгода назад, на том юбилейном вечере, рядом с мертвым телом мужчины, лежавшего на деревянном паркете темного кабинета.

***

Наступил сентябрь, холодный, как никогда, без бабьего лета, с легким запахом ночных заморозков, все так, как в душе этой ныне одинокой девушки, потерявшей цвет жизни. Ее отстранили от важного дела, которое она, по всей вероятности, смогла бы раскрыть, доказать, но не позволили, и причину этого она не знала. Просто отгородили от всего, что связанно с ее мужем, и пригрозили даже не лезть в это дело, что еще больше пугало хрупкую и ранимую девушку.

Через два месяца после случившегося судьба преподнесла ей подарок, вселив в ее голову, что все наладится, образуется, и снова будет так, как раньше. Теперь под ее сердцем билось еще одно сердечко, совсем крохотное, еще не видевшее свет сердечко, и Рита пообещала любым путем все исправить. И она исправляла, помогала сама себе, в ее душе горел маленький огонек счастья, но на лице так и продолжалась таиться боль. Тут-то Бог и умерил ее пыл, так скоро отняв то маленькое, крохотное сердечко, отнял, словно оторвал часть ее души, снова, еще раз. И хоть когда-то девушка боялась, что может стать мамой, то теперь она едва ли не сошла с ума, понимая, что никогда не увидит этого ребеночка, частичку ее любимого мужчины. Еще один месяц безумных, безутешных страданий, и еще одна стена в ее душе. Если так будет и дальше продолжаться, то внутри у нее будут одни сплошные стены, которые отделят теплого человека от внешнего мира, и она превратится в непробиваемую скалу.

Маргарита заварила чай, стащила с дивана теплый плед и, удобно разместившись возле огромного окна на первом этаже гостиной, сделала глоток горячего ароматного напитка. Виском облокотилась о холодное окно и устремила пустой взгляд на пожухлые листья, плавающие в лужах дождя. Практически все ветки были голые, только розы странно цвели на ее клумбах ярко красным цветом, резко выделяясь из серой осенней массы. По щеке покатилась слеза, тут же плюхнувшись в чашку хозяйки, душу снова сдавило, будто тиски сжали со всей мощью, и желудок связало тугим узлом. Снова не получилось попить спокойно чай, ведь раньше в эти моменты с ней был Сергей, и они часто разговаривали по душам, или хохотали, после чего уединялись в своей спальне. Все слишком сказочно было у них, за что теперь и пришлось расплачиваться. Иногда Рите казалось, что ей проще было бы перенести еще один порыв презрения матери, нежели то, с чем столкнулась сейчас.

Со стороны холла послышался шорох, а через несколько секунд в большом проеме арки показался темно-русый мужчина среднего роста с легкой улыбкой на губах. Девушка замерла от изумления и, неосознанно ставя чашку на пол, немного не рассчитала, поместив ее на плед, и с порывом отбрасывая его и поднимаясь, столкнула ту, от чего она перевернулась, разливая почти остывший чай. Так быстро рванула в объятия мужа, за секунду пересекая гостиную, и буквально цепляясь за Сергея, обхватив его руками и ногами.

- Отпустили! – как-то неосознанно произносит, и тут же ощущает теплые, любимые руки, которые уверенно держат ее за спину.

Она подрагивающими ладошками касается его лица, проводит по щекам, пальцами очерчивает родные губы, и с особой пылкостью жадно приникает к телу, наслаждаясь любимым теплом.