Мастер оружейных дел - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 26

— Не знаю, ко мне оно вполне дружелюбно. — Нойшарэ пожала плечами.

— А ты знаешь о ней хоть что-нибудь? — насторожился я. — Просто до сих пор про нее никто не упоминал.

— А что упоминать? Все привыкли, что оно есть, своих никогда не трогает, только от Серых защищает. Его туда, говорят, заточил Кавираш Л’Амишшар, давний предок нынешнего лакката. Сильный маг был, с помощью этой сущности защитил город от Серых, и только потом уже стены возвели. А ощущаю я его… странно. Так же, как Серых или что-то неведомое в Таллии, или даже простых животных. В нем есть что-то такое же примитивно-первородное. Оно вполне разумно, но, кажется, почти все время спит. Не думаю, что оно тебе всерьез угрожает. — Девушка недовольно поморщилась. — Во всяком случае, на моей памяти эта сущность еще никого не убила и даже не покалечила.

— Все когда-то случается впервые, а мне еще на этот праздник идти, — хмыкнул я в ответ.

— Так не ходи, — рассудительно заметила Ойша.

— Это, конечно, очень здравая мысль, но ее оставим на крайний случай, — со смешком решил я. — Пока надо с коллегами пообщаться и узнать их мнение насчет столь странного соседа. И выяснить, почему до сих пор никто не то что не пытался исследовать, а даже никак не описал это явление. Или описал, но информация просто не дошла до столицы. В любом случае, я надеюсь, вы с Ларом согласитесь прикрыть мне спину на празднике? Имею в виду, в ратуше, если я туда все-таки пойду.

— Куда ж мы денемся! — Она махнула рукой, а потом нахмурилась. — Только, раз ты намереваешься злоупотреблять нашей компанией, предупреждаю сразу: не пытайся ухаживать за мной и изображать из себя кавалера, ладно? Ты не представляешь, как это раздражает.

— Почему? — ошарашенно уточнил я, запоздало сообразив, что вопрос может показаться бестактным.

— Не поверишь, я просто чувствую себя в таких случаях абсолютно беспомощной. — Она развела руками и бессильно уронила ладони. — И эти пляски вызывают отвращение. Понимаешь, я прекрасно знаю, каково это: в сознательном возрасте заново учиться владеть своим телом. Когда не получается открыть дверь, когда не получается выдвинуть стул, когда вилку в руках держать не получается, и даже поход, прошу прощения, в туалет представляет собой огромную сложность. И мне противно, когда здоровые взрослые женщины вдруг изображают или вынуждены изображать беспомощность. Я знаю, что такое беспомощность на самом деле, и я не хочу в это играть, даже в малой мере. Это, если угодно, последствия все той же моральной травмы. Если я действительно с чем-то не справляюсь, я спокойно прошу помощи, но не в таких же мелочах! Потому и хожу всегда исключительно в компании Лара: его просить ни о чем не надо, а глядя на него, и остальные не суются.

— Понимаю, — медленно кивнул ей. Что же, объяснение более чем логичное, хотя с этой стороны я вопросы этикета прежде не рассматривал. — Я обещаю постараться, но ты, если что, одергивай. Просто это в большей степени рефлекс, включающийся независимо от сознания, — пояснил в ответ на изумленный взгляд. — Задумаюсь, увлекусь разговором, и воспитание попрет из всех щелей. В меня это с раннего детства вдолбили, так что…

— Понимаю, договорились, — серьезно кивнула Ойша. Кажется, взаимопонимание было достигнуто, и это не могло не радовать.

А через мгновение девушка вдруг захихикала.

— Ты чего?

— Представила выражения лиц наших «светских дев» в момент, когда они увидят меня в твоей компании. Я даже не уверена, что буду тебя в случае чего одергивать, лишь бы полюбоваться на эти рожи!

— Приграничье Приграничьем, но высший свет везде одинаков? — понимающе улыбнулся я. Эта мысль, с одной стороны, успокоила — не такие уж они и чужие, местные жители — но, с другой, разочаровала. Потому что светские мероприятия — это одна из тех неприятных обязанностей, которая сопутствует титулу и ужасно раздражает.

Но диссонанс между простыми людьми и аристократией не удивил. Вряд ли дворяне рискуют наравне с обычными горожанами, если есть возможность отсидеться. И уж, по меньшей мере, своих женщин и детей они предпочитают прятать понадежней. И их сложно в этом упрекнуть: любой бы поступил так же.

— Наверное. Во всяком случае, моду они стараются копировать со столицы, — скривилась Нойшарэ. — Ты только не подумай, что у меня с ними тоже какие-то личные счеты или это тяжелая детская травма. — Она кивнула куда-то на потолок. — Я просто не люблю глупость и подделки, а их там слишком много.

— Все в порядке, я полностью разделяю это мнение. Насчет ухаживаний понял, а пофлиртовать-то с тобой можно будет, не огребу засеком по рукам? — поинтересовался весело.

— А в чем это будет выражаться? — чуть нахмурилась девушка.

— Я буду исключительно приличен, — на всякий случай поспешил заверить ее. — Смешить тебя, развлекать, говорить комплименты; может, руку целовать или слегка приобнимать за талию. Не возбраняется?

— Опять начинается? — Нойшарэ покосилась на меня исподлобья.

— Увы, нет. — Я постарался улыбнуться как можно более бесшабашно. — С моей стороны тебе уже ничего не грозит, мне гораздо интересней попытаться стать тебе если не другом, то приятелем. Красивых женщин много, а вот женщин необычных и умных — увы, гораздо меньше, — максимально честно ответил ей, легко выдерживая пронзительный тяжелый взгляд. — Здесь у меня тот же интерес, что и у тебя. Увлеченного своей дамой кавалера гораздо меньше осаждают скучающие без новых ухажеров девицы на выданье.

— А, ну если так, тогда — пожалуйста, — смягчилась оружейница. — Тогда это будет даже забавно. Еще бы придумать, как привить твоему приятелю ту же точку зрения. Чтобы он тоже резко начал относиться ко мне как к хорошему специалисту и потенциальному приятелю! Может, подскажешь что?

— Боюсь, с ним у тебя так не получится, — в лоб сообщил я. Дождавшись закономерного «почему», продолжил с мелочным удовольствием раскрывать перед Ойшей сущность Анатара. Я, конечно, подумывал о том, чтобы не мешать старому врагу, но не мог же отказать женщине, правда? Тем более если можно заодно сделать пакость неприятелю. — Он северянин. Почти не способен представить дружбу с женщиной, не являющейся его собственной кровной родственницей, а ты ему к тому же очень понравилась. Он перешел на «ты» — значит, начал ухаживать. А если северянину нравится девушка, он старается ее добиться, не очень считаясь с лежащими на пути сложностями, и просто не способен критически относиться к этой симпатии. Учитывая, что на моей памяти ты — первая, кем он заинтересовался… — Я развел руками. — Чисто теоретически, насколько я знаю, женщина может резко отказать, и он должен будет убраться восвояси, но есть одно «но». Это работает с северянками, а вот при общении с чужачкой может оказаться только маленькой досадной неприятностью, которую лучше проигнорировать.

— И что он способен предпринять? — хмуро поинтересовалась Ойша.

— Он умный человек и сначала попытается завоевать твою симпатию по-хорошему. Если появится конкурент, состоится поединок. Если Лар, исполняющий в данном случае обязанности твоего отца, будет против, опять-таки все кончится поединком. В совсем крайнем случае он может попытаться тебя украсть, для северян такое нормально. Впрочем, данный конкретный представитель этой расы вряд ли пойдет на подобное, не тот человек: давно живет среди равнинных жителей и не столь радикально настроен. Если только случится нечто совсем уж неожиданное, и у него не останется времени на убеждение, — продолжил я делиться знаниями.

— Стоило тогда завизжать и упасть в обморок, — уныло вздохнула девушка.

— То есть?

— Что-то мне подсказывает — я его своей реакцией на ожоги заинтересовала, — вновь вздохнула она.

— Какие ожоги? — опешил я.

— Да у него на руках. Ты же вроде хорошо его знаешь? — Девушка растерянно вскинула брови, видя мое недоумение. — Он перчатки носит, как я понимаю, чтобы скрыть увечье, и очень стесняется. Сильные старые ожоги, даже удивительно, что руки нормально слушаются. А я у тебя еще хотела спросить, где он умудрился так искалечиться!