Мастер оружейных дел - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 57

Северян, покидавших Белый мир и выполнявших различные поручения Совета во внешних землях, насчитывалось немного, не больше двух десятков. Конечно, не учитывая тех, кто отправлялся на поиски своей судьбы. Но последние были слишком увлечены своими проблемами и беспокоить их всевозможными мелочами считалось неприличным, поэтому порой все дальние братья на этих территориях оказывали другим талтарам разного рода услуги.

Как правило, все сводилось к покупке диковинок и редкостей — подарков. Кто-то желал смягчить сердце неприступной красавицы бусами из отборного жемчуга, кто-то — преподнести жене резной ларец, кто-то — порадовать самого себя или родителей. Торговцы из Турана приезжали часто, и порой приходилось прибегать к их посредничеству, но подобные приобретения считались менее престижными. И дело здесь совсем не в деньгах и не в риске обмана, а в самом принципе. Одно дело — поставленные по договору продукты, ткани, кожи и другие предметы обихода, и совсем иное — доверить чужаку, тару, покупку чего-то важного, имеющего сакральное значение. Подарок ценен не стоимостью на рынке далекого города, а затраченными на него усилиями и вниманием. Лучший дар — тот, который сделан своими руками или хотя бы добыт самостоятельно. Поэтому сколько бы ни стоила вещица, купленная у приезжего торговца, подарком она будет не самым лучшим. Это примерно как зацепиться в дороге о камень и принести его в дар: минимум усилий, попытка отвязаться.

Другое дело — добыть подарок с помощью кого-то из своих. Все талтар — родная кровь, а родная кровь — значит, почти сам поучаствовал.

Поскольку я исполняю роль дальнего брата давно, просят меня о таких услугах чаще, чем остальных, и за годы путешествий я волей-неволей научился разбираться в предметах роскоши. Так вот, здесь, в отличие от прочих помещений, вся обстановка оказалась именно роскошной. Начиная с антикварной мебели, которая, кажется, была старше самой башни, и заканчивая стопкой бумаги ручной работы изумительного качества. Я не бывал в королевском кабинете, но возникло подозрение, что там все заметно скромнее.

Что Грай говорил про алмазы?

За столом, разглядывая нас, сидел мужчина весьма преклонных лет, впрочем, далекий от дряхлости. Очевидно, тот самый советник по военным вопросам, Венгор Ла’Тайришар. Худой, желто-коричневый, высушенный солнцем и временем, с изрезанным глубокими редкими морщинами прямоугольным лицом и лысой блестящей макушкой, он напоминал одно из тех деревьев-долгожителей, что порой попадаются в степи и тычут в низко висящее солнце тонкими кривыми ветками, покрытыми редкими пучками иголок. Водянисто-серые глаза смотрели пристально, цепко. Такой, пожалуй, способен на любой заговор.

Сбоку, привалившись бедром к столешнице, стоял еще один мужчина, заметно моложе, наверное, мой ровесник. И если старший никаких особенных эмоций пока не вызывал — жесткий волевой человек, неглупый и знающий, чего хочет, но не более, — то этот сразу, с одного взгляда, будил безотчетную и неожиданно глубокую неприязнь. Хотя, казалось бы, ничего «эдакого» в нем не было, разве что показалось, что где-то я его недавно видел. Обычный для местных тип лица, правильные черты, выгоревшие светлые волосы, высокий рост и выдающее обученного воина сложение. Наверное, местные женщины считали его привлекательным — если я вообще хоть что-то понимаю в женщинах.

Дело было то ли во взгляде, полном странного болезненного азарта, то ли в складке в уголках губ, придающей лицу недоброе, глумливое выражение. А впрочем, не исключено, что все это кажущиеся проявления, попытки найти во внешности объяснение тому, что ощущалось только на интуитивном уровне. От этого человека несло не опасностью — гнилью. Я стараюсь никогда не судить по первому впечатлению и не опираться на мнение, сложившееся по слухам и представлениям, но сейчас это получалось с трудом. А через пару мгновений сообразил, наконец, в чем причина подобной моей реакции: отвращение к незнакомцу питало существо, заточенное в ратуше, и я случайно уловил отзвуки его эмоций.

— Можете идти, — скомандовал пожилой куда-то в сторону, и Пограничные ушли. Осталось еще трое человек — проводник и двое охранников неприметной наружности. — Не советую совершать глупости, cap Анагор, мои люди быстрее вашей магии. А эта отрыжка Белого здесь зачем? — мрачно уточнил он у проводника, кивнув в мою сторону.

— В прошлый раз они тоже приходили вдвоем. Полагаю, он в курсе всех дел, — предположил тот.

— Я вам больше скажу, в курсе всех дел уже и мое начальство, — насмешливо вставил Грай. — А что ж это вдруг я «сар Анагор», если вы буквально час назад изволили усомниться в моей личности?

— Мы тоже должны соблюдать букву закона, хотя бы ее видимость, — скучающим тоном вставил младший, а старший только нервно дернул щекой, продолжая сверлить нас взглядом. — И в курсе каких таких дел ваше начальство? — лениво поинтересовался он.

— А всяких. И про сущность в ратуше, и про жертвы, и про перевертышей, и про дудку Кузнеца, — охотно пояснил Тагренай, убедительно изображая всеведение. Даже я, зная его достаточно давно, поверил бы, что Грай действительно знает решительно все и, более того, имеет доказательства. Куда уж постороннему распознать подвох!

Старший нахмурился, а лицо младшего на мгновение исказила гримаса злости, смешанной с досадой, но потом оно разгладилось.

— Что не так с ратушей? И про какие жертвы ты говоришь? — спросил старший, хмурясь.

— А что, так часто приносите жертвы, что уже запутались? — весело уточнил Тагренай.

— Что… — начал он, но младший прервал:

— Отец, позволь, я сам с ними побеседую. Тебе надо отдыхать, — веско проговорил он, положив руку старшему на плечо.

— Да, Навираш, ты прав. Стар я стал для всего этого, — после паузы тихо ответил тот.

Тип, выступавший до этого нашим проводником, в это время вывез из дальнего угла кресло на колесах, в которое они в четыре руки пересадили Бенгора. Грай, наблюдая за происходящим, задумчиво хмурился. А я, вновь поймав взгляд советника, растерялся: сейчас он совсем не походил на того волевого человека, каким показался в первый момент. Просто дряхлый уставший старик с мутными глазами и немощным телом. Или я ошибся в первом впечатлении, или и здесь что-то нечисто.

— Ты что, и отцу своему мозги промыть успел? — полюбопытствовал Тагренай.

— Мозги ему промыли время и болезнь, с лишенными магии такое часто случается, — спокойно отмахнулся Навираш. — А с твоим начальством мы позже разберемся.

Он сделал знак охранникам следовать за ним и двинулся к книжному шкафу в противоположном конце комнаты. Я уже не удивился, когда какая-то скрытая пружина привела в действие механизм, и полки отъехали в сторону, открывая тайный ход. Правда, так и не понял, почему меня до сих пор вели вместе с Тагренаем, а не отправили в камеру или, проще того, не убили на месте.

За дверью оказалась короткая и тесная винтовая лестница с крутыми ступенями, на которой приходилось держаться чуть боком. На мой взгляд, это было идеальное место для перелома ситуации: драться в таких условиях слишком неудобно, а вот воспользоваться магией Анагор мог. Однако почему-то не стал, продолжал терпеливо изображать пленника, надежно скованного артефактными наручниками.

В конце лестницы обнаружилась лаборатория. Просторное светлое помещение с большими окнами, несколькими закрытыми шкафами вдоль стен и добрым десятком основательных тяжелых столов, на которых помещались многочисленные колбы, ларцы и непонятные мне конструкции — наверное, лабораторное оборудование. Многие поверхности покрывал заметный слой пыли, дававший понять, что нынешний владелец этого богатства им почти не пользуется.

«Рабочим» выглядел единственный стол в дальнем от входа конце помещения. Рядом с ним на полу был аккуратно и явно давно вырезан какой-то сложный узор и вмурованы в камень колодки для рук и ног.

— Мага в рисунок, этого — к стене, потом разберусь, — кивнул на меня хозяин лаборатории. Я бросил вопросительный взгляд на Грая, тот едва заметно кивнул и спокойно устроился на полу, меня же отвели в сторону и зацепили цепочку наручников за крюк. К слову, браслеты не проверили и не застегнули плотнее, за что я конвоиров мысленно поблагодарил. Вид с этого места открывался отличный: и на Анагора на полу, и на его потенциального убийцу.