Мастер оружейных дел - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 60

— Ты, кажется, всерьез планировал сделать это еще раньше, так какая разница? — полюбопытствовал я.

— Я был готов умереть, но не собирался это делать. Давай потом объясню, что случилось, а то мне говорить больно.

— Если ты не будешь говорить, ты отключишься, а тащить твою тушу на себе я не нанимался, — возразил ему.

— Белый забери… ты выиграл, — хохотнул маг. — Это я могу. Тогда давай лучше про горных котов. Бытует мнение, что вы умеете в них превращаться. Но судя по тому, что ты дрался врукопашную вместо волшебного превращения, это миф. Или вы просто не способны контролировать процесс?

— Это бред, — ответил коротко. — Интересные, однако, слухи вы о нас распускаете…

— Это не мы, это ваш «дух зверя», «победа над своим зверем» и прочее.

— Воспринимай буквально, — пояснил я со вздохом. Никакой тайны в этом обряде не было, и я сейчас искренне удивился незнанию Тагреная. — Мужчина должен выследить в горах и победить своего зверя. Только так можно заслужить право зваться мужчиной, а не мальчиком — право самому принимать решения, самому выбирать судьбу. Сейчас, когда появился Туран, это также дает право и, главное, возможность покинуть дом. — Я выразительно дернул плечом, намекая на накидку.

— Варвары, — после пары секунд молчания решил Грай. — Изведете так всех редких зверей на свои шубы!

— Когда рождается талтар, рождается горный кот. Один человек, один зверь, никого больше. Человек побеждает не всегда, — попытался пояснить я. Говорить было все труднее, к тошноте добавились резь в горле, сухость и металлический привкус. Кожу мерзко саднило, губы растрескались и болели, решительно во всех мышцах ощущалась болезненная ломота, а пальцы медленно немели.

Чего же такого мы надышались?

— И много детей гибнет в этих схватках?

— Дети сидят дома, — возразил я резко. — Из тех, кто рискует, гибнет примерно треть.

— Совсем варвары, — пробормотал маг и вновь предпринял попытку отключиться. Пришлось его снова встряхнуть, намеренно ткнув кулаком под ребра: шел он главным образом сам, я только поддерживал, давая дополнительную опору и направление движению. — Ай! Осторожнее, скотина!

— Не смей отключаться, — окликнул резко, толкая очередную дверь, и едва не напоролся на клинок, наставленный на меня острием. Отшатнулся, злясь на себя, что оставил оружие. В таком состоянии я был не лучшим бойцом, но с мечом все же надежнее, чем без него. Даже несмотря на то, что обычными клинками я владею… посредственно.

— Ого! Красавцы, — присвистнул Лар, опуская клинок. — А мы вас спасать идем!

— Мы? — уточнил мрачно и даже почти не удивился, обнаружив за плечом великана Ойшу.

Не заметить окровавленную повязку на ее руке было трудно.

Глаза оружейницы испуганно округлились, когда она перехватила мой взгляд. Девушка рефлекторным жестом попыталась спрятать правую руку за спину, но одернула себя и гордо вскинула подбородок. Высказаться на эту тему, а точнее, выругаться, очень хотелось. Но даже если бы я собирался сделать именно так, все равно не успел бы: Тагренай выбрал этот момент, чтобы окончательно потерять сознание.

— Что с ним? — прагматично спросил Ларшакэн, перехватывая мага за шкирку.

— Разнесли алхимическую лабораторию. Надышались, ему досталось сильнее, — пояснил по возможности коротко. — Нужен целитель.

— Нужен — значит, пойдем искать, — решил бывший старшина и без малейшего усилия закинул рослого мага на плечо. — Ты-то дойдешь?

— Дойду, — ответил твердо. Хотя той уверенности, которую изображал, я не испытывал.

— Надеюсь, — понимающе хмыкнул Лар и кивнул своей спутнице: — Проконтролируй.

После чего развернулся и стремительно зашагал вперед. Ждать, пока ответственная девушка приступит к выполнению команды и попытается меня поддержать, я не стал: стерпеть такое точно не получилось бы, и я непременно высказался бы, так что ничем хорошим ситуация не закончилась бы. Вместо этого просто поймал девушку за ладонь и потянул за собой, стараясь поспеть за размашистым шагом великана. В первый момент Ойша не вырвала руку, кажется, попросту от растерянности, а вот почему не попыталась освободиться потом, я так и не понял. Но спрашивать не стал. Не столько из опасения, что оружейница устроит скандал, сколько из-за отсутствия у меня сил на какие бы то ни было споры.

Интересные у нас в последнее время получаются встречи. Второй раз подряд я едва стою на ногах и не имею возможности спокойно поговорить. А впрочем, может, это и к лучшему? Зато нет возможности поругаться…

Нойшарэ Л’Оттар

Вывалившиеся — в буквальном смысле этого слова — из очередного дверного проема прямо на нас мужчины выглядели… жутко. Я видела больных, видела много мертвецов, убивала сама и никогда не боялась трупов, но сейчас едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Возможно, даже с паническим воплем.

Они напоминали персонажей какой-то древней страшилки, мрачной сказки: оживших мертвецов, не нашедших покоя душ, которые якобы поднимаются из мест своих захоронений и бродят по окрестностям в поисках свежей крови. У мага колоритный внешний вид усугублялся наливающимся обширным синяком на пол-лица, разбитой губой и сломанным носом, а северянин… он в обычном-то виде мог вызвать оторопь у кого-то слабонервного, а сейчас выглядел откровенно чудовищно. Серебристую кожу покрывала тонкая сетка трещин, какая бывает на земле в степи в разгар лета, потрескавшиеся губы заметно кровили, а глаза из-за полопавшихся сосудов казались совершенно красными.

Когда Таллий бесцеремонно схватил меня за руку и потащил следом за Ларом, я в первый момент аж задохнулась от возмущения, а потом пришла в себя и — промолчала. Чутье подсказывало, что мужчине сейчас совсем не до моих мелких обид и недовольства, что держится он на одном упрямстве, и хорошо, что есть силы идти. Да еще очень кстати вспомнились слова Тагреная о воспитании, которое порой руководит поступками на рефлекторном уровне. Наверное, глупо требовать от человека, который всю свою жизнь учился прятать женщину за спину, готовности вот так с ходу в экстремальной ситуации встать с ней плечом к плечу. А высказаться я смогу и потом. Лучше всего предварительно хорошенько обдумать то, что буду говорить, и… все остальное. Включая собственные ощущения от этого прикосновения и сопутствующие эмоции.

Этот жест северянина, ощущение своей руки в мужской ладони не раздражали. Сердили как посягательство на свободу, как вторжение в личное пространство, но на сознательном уровне, когда я об этом задумывалась. Более того, ощущение это было приятным. Не как поцелуй, совсем иначе. Непонятно, но как будто знакомо.

Почти всю дорогу я думала об этом и пыталась сообразить, что именно ощущаю, а потом наконец поняла: доверие. Не жесткие тиски, в которые меня зажали против воли, а… надежную крепкую руку, помогающую и поддерживающую. Не мужчину, посягающего на мою свободу и желающего запереть в клетке, а кого-то близкого, понимающего, важного, достойного доверия и знающего, как лучше. Как Лар.

Последняя мысль и ассоциация вызвали почти панику своим очевидным противоречием действительности. Это северянин — понимающий? Это этот бледнорожий чужак, которого я почти не знаю — достоин доверия? Настолько, что удостоился сравнения с Ларшакэном?!

Впрочем, глупо отрицать очевидное, Таллий действительно походил на отставного старшину. Не внешне и даже не столько характером, сколько непоколебимым внутренним спокойствием и уверенностью. Как и Лар, он явно отдавал себе отчет в каждом поступке, понимал, какими окажутся последствия, и был готов в полной мере за них ответить. Может, не всегда, и какие-то спонтанные эмоциональные проявления тоже были ему свойственны, но… ведь и Ларшакэн много лет назад, даже служа Пограничным, совершил очень нерациональный поступок, на который не имел права: помог старому другу спасти его дочь.