Конан: Раб Змеиной Королевы - Толуэлл Брайан - Страница 21

— Выражайся яснее, благородный Джосер. У тебя есть что-то предложить мне? Если нет, оставь меня.

— Выслушай меня, Святейший, — волнуясь, проговорил принц. — Тебе известно, что я воевал в разных землях. Позволь мне применить свое умение в родной стране, дабы очистить ее от скверны! В моей дружине два десятка человек, и, поверь, это лучшие воины, каких я только смог отыскать в мире, простирающемся от ледяных скал Ванахейма до ядовитого моря Му! Я доверяю им, как самому себе. Сегодня же, да будет на то твоя воля, я поведу их на поиски Тхутмертари!

— Чего ж ты хочешь от меня? — озадаченно произнес Тот-Амон. Слова принца явились для него полной неожиданностью.

— Благословения, Святейший. Не дело отправляться на смертельную охоту без отпущения грехов и святого благословения наместника божьего. Благослови меня, великий Тот-Амон, и я принесу тебе голову злодейки, или ты более никогда не увидишь меня живым! — страстно воскликнул принц.

И все-таки он дурак, с немалым облегчением подумал Тот-Амон.

— Приблизься ко мне, сын мой.

Джосер приблизился и пал на колени, губы его отыскали руку жреца и поцеловали змеиный перстень.

— Властью, данной мне Отцом нашим Сетом, Богом Богов, Владыкой Тьмы, Змеем Вечной Ночи, Небесным Повелителем Стигии, да продлится бесконечно власть Его надо всем Миром, отпускаю тебе все грехи, какие совершил ты пред ликом Его, — произнес Тот-Амон ритуальную фразу. — Благословляю тебя на задуманное тобой, и да свершится оно к вящей славе Его! Да будет так!.. А теперь встань с колен, благородный Джосер. Удовлетворен ли ты?

— О да! — преданно глядя на жреца, молвил тот. — Я чувствую себя осененным божественной благодатью. Словно новые силы влил ты в меня. Святейший! Смерть моему телу и вечную муку душе пообещай мне, если я обману тебя!

Не только дурак, но и фанатик, отметил владыка Черного Круга. Значит, не перевелись еще. Кто знает, может, такие фанатики и свершат то, что оказалось не под силу погрязшим в интригах и эгоизме жрецам? Во всяком случае, ничто не помешает использовать и эту возможность, какой бы призрачной она теперь ни мнилась.

— Я не буду обещать тебе смерть и муку, благородный принц, — внутренне усмехнувшись, сказал Тот-Амон. — Я пообещаю тебе другое. Видишь ли, безвременная кончина принцессы Рамины остро поставила вопрос о наследовании нашего престола. Не секрет, что сын короля Рамзес не обладает качествами истинного монарха. Поставь себя рядом с ним, и ты сам увидишь, сколь велика разница между вами. Думаю, будет справедливо, если ты взойдешь на престол вслед за своим старшим братом.

Джосер глядел на верховного жреца, открыв рот. Понятно, ты ошеломлен столь далеко идущим предложением, подумал Тот-Амон. В твоем примитивном мозгу такая простая идея, как завладеть престолом брата, даже не ночевала. Но ничего, как видишь, я сам подсказал ее тебе.

— Наследным принцем объявлен Рамзес, — невнятно пролепетал Джосер. — Как же я могу…

— О том не тревожься, — улыбнулся Тот-Амон. — Верховный жрец коронует того, кто более угоден Сету. А я считаю, что ты более угоден Сету, нежели Рамзес. Конечно, ты станешь таковым, только если принесешь мне голову Тхутмертари.

— О Святейший, я не мог о том и мечтать, — взволнованно проговорил Джосер. — Клянусь Сетом, я осуществлю задуманное!

Клянусь Сетом, я действительно осуществлю задуманное, мысленно отметил Джосер. Как-никак, я получил от тебя божественное благословение. Грех им не воспользоваться. Тем более что я, может быть, последний, получающий его от тебя…

Взмахом руки верховный жрец отпустил принца. Оставшись наедине с самим собой, Тот-Амон внезапно осознал, как резко улучшилось его настроение после визита Джосера. И он искренне пожелал, чтобы этому фанатику и дураку улыбнулась коварная Судьба. Если ему удастся уничтожить Тхутмертари, я сумею достойно вознаградить его, подумал маг. При мысли об этом тонкие губы жреца непроизвольно сложились в жестокий и хищный оскал.

— Я ничего не понимаю, сир, брат мой, — взволнованно говорил принц Джосер, меряя огромными шагами королевскую опочивальню. — Она надругалась над тобой, королем Стигии, истязала и убила твою любимую дочь, похитила твою нерожденную внучку, будущую наследницу престола. Наконец, она осквернила память нашей дорогой Рамины, совершив гнусное некромантичсское действо над телом покойной. Что же еще нужно, чтобы заставить тебя действовать?

— Уйди, прошу тебя, Джосер, — глухо молвил Ктесфон. Полные муки глаза его отстранение глядели в пол.

— Ну уж нет! — воскликнул принц. — Я растормошу тебя, братец!

— К чему все это? Бессмысленно противиться Судьбе.

— Ну уж нет! — повторил Джосер. — это не Судьба!.. Да что с тобой, брат мой? Когда ты стал такой размазней?!

— Я смирился с неизбежным, только и всего, — вздохнул Ктесфон.

— Клянусь Сетом, легче разговаривать со стеной, чем с королем Стигии! Я вижу, тебя ничем не прошибешь!

— А что я должен делать, по-твоему? Объявить ее вне закона? Послать против нее армию? К чему все это?..

— Ты прав, сир, армия здесь не поможет… А что ты скажешь, если за дело возьмусь я?

Ктесфон недоуменно посмотрел на брата. Наверное, он шутит. Если так, неудачное время выбрал он для шуток.

— Я не шучу, сир, — словно прочитав мысли короля, сказал Джосер. — Моя дружина готова выступить в любой момент. У моих воинов волчий нюх. Это лучшие охотники за людьми в мире. Я готов взяться за это дело.

Король печально покачал головой.

— Тем хуже, если ты не шутишь, брат. Ты на пятнадцать лет меня моложе и не знаешь, что есть Тхутмертари. Она не женщина, а злобный демон в облике женщины. Она змея, понимаешь, змея! Настоящая змея! Она суть Живой Ужас нашей страны, который я не добил двадцать пять лет тому назад… Отец наш, Ментуфер, дабы ублажить Сета, переспал со змеей, и от той греховной связи родилась Тхутмертари…

— Да как можешь ты повторять эти бабьи сказки, сир!

— Это не сказки, а сущая правда. Тхутмертари отдалась демонам, и за это они щедро вознаградили ее черным знанием. Когда ты был еще ребенком, она уже лютовала по всему свету. Я помню это… А потом она умертвила мою жену и моего сына… моего первенца. Рамина родилась много лет спустя. Тхутмертари исковеркала мне всю жизнь, ты понимаешь, Джосер! — горестно вскричал король, затем глухо добавил: — Она убила всех, кто был дорог мне. И меня она убьет, ибо это неизбежно. Я готов к смерти и к посмертным мукам моей души. Значит, так велит Владыка Сет, и не нам, ничтожным, противиться воле Его… Хочешь пойти навстречу смерти — иди. Я тебя не держу. И даже завидую тебе, ибо лучше принять смерть раньше, чем позже, и в бою, чем в пыточном застенке.

— Коли так, подпиши рескрипт, что я делаю это по твоему приказу, — сказал Джосер и протянул королю пергаментный лист.

Не говоря ни слова и не читая заранее подготовленный текст, Ктесфон взял перо, поставил свою подпись под рескриптом и собственноручно приложил государственную печать.

— Жди меня с головой Тхутмертари, сир, — ухмыльнулся Джосер.

Отвесив официальный поклон королю, он уверенным шагом покинул опочивальню. Ктесфон задумчиво глядел ему вслед.

Джейк упрямо гнал вертолет прочь от Тарантии. Стыдясь признаться себе в этом, здесь, в тесной кабине «Черного коршуна», он чувствовал себя гораздо свободнее и увереннее, чем в просторных палатах королевского дворца. Напряжение последних дней требовало выхода, и узурпатор, решительно отбросив все дела и послав подальше всех придворных, просто сел в свой вертолет и отправился куда глаза глядят.

Так летел он над прекрасной аквилонской землей, но тягостные мысли, словно надоедливые осы, роились в его голове. Еще два дня тому назад все казалось таким простым и ясным! Самый сильный человек в мире — он. Его вертолетная армада — покруче клыкастых красноглазых тварей, обитающих в местных преисподних. Его отчаянные ребята, с ног до головы увешанные автоматическими винтовками, лазерными бластерами и гранатометами, — почти боги для вооруженных мечами и луками аборигенов. Так он считал, и события последних двух дней вовсе не поколебали его уверенности в этом. Произошло иное. Не нужно было обладать обостренными чувствами опытного рейнджера, чтобы понять: в центре захваченной аквилонской столицы захватчики являются не победителями, а осажденными. И вот-вот окажутся побежденными.