Конан: Раб Змеиной Королевы - Толуэлл Брайан - Страница 30

Волнистый меч закрутился в бешеном танце, так что лезвие вовсе исчезло из виду. Ктесфон вынужден был отступать.

Он поразился нечеловеческой силе сестры, позволившей ей вращать так долго и с такой скоростью тяжелый клинок. Тхутмертари оттеснила его к стене; на рубиновых губах ее играла зловещая ухмылка. Вложив в удар всю свою силу, король вогнал глаханский клинок в самое сердце стального вихря. Отчаянный звон чужого металла разрывал слух.

Ктесфон на миг зажмурил глаза, и этого единственного мига хватило Тхутмертари, чтобы вонзить волнистое лезвие в бок брата.

Ктесфон пошатнулся, но устоял. Девушка пружинисто отпрыгнула, приглашая его в центр зала.

— Глаханский меч сыграл с тобой злую шутку, братец, — саркастически молвила она. — Боевая песнь его горька для человеческого уха.

Король почувствовал, как кровь струится из раны вниз по ногам. Не говоря ни слова, он бросился на сестру, и на сей раз она не успела защититься. Меч Глаханов отсек ей левую руку по локоть. К удивлению короля, кровь не хлынула из страшной раны, а Тхутмертари только презрительно рассмеялась.

— Эта рука все равно чужая! — воскликнула она, ускользая от его атаки. — Это был рыжий аспид, а не моя рука. Я скрепила его со своим телом с помощью волшебства и с помощью волшебства же прилажу нового аспида!

— Ты забыла добавить: если останусь живой! — вскричал Ктесфон, нападая на нее.

И все же он понимал, сколь неравны их силы. Волшебница сражалась правой рукой, не подавая никаких признаков усталости. Ее эластичное тело проворно уклонялось от всех атак его клинка. А Ктесфон слабел; обильный кровавый след оставался повсюду, где ступал стигийский король. Его не покидало странное ощущение, что сестра сражается не в полную свою силу и ждет чего-то, не решаясь одним сокрушительным ударом закончить поединок. А может быть, она развлекается так?..

— Я должна спросить тебя: сдаешься?

Ктесфон ничего не ответил ей. В последнем усилии он устремил двухслойный меч к ее груди. Волнистый клинок парировал удар. Столкновение оказалось слишком сильным, и более древний металл победил в нем. Клинок Тхутмертари сломался. Но Ктесфон, не удержав равновесия, упал на пол. Его меч отлетел прочь, и у короля уже не было сил устремиться за ним. Ктесфон выхватил из-за пояса кинжал и запустил его в сестру. Отбросив бесполезный обломок меча, Тхутмертари ловко поймала летящий кинжал. Отточенное лезвие раскроило ей кисть, но она сумела послать кинжал обратно, и он вошел глубоко в грудь короля. С булькающим звуком изо рта Ктесфона потекла кровь.

Возвышаясь над ним, змеиная принцесса сказала:

— Ты хорошо сражался, брат. И все же змея победила человека, как и было назначено. Сейчас ты умрешь, а я приму твою корону. Завершится Царство Человека, и возродится Империя Змея! Да будет так!

— Ты просчиталась, сестра, — хрипло рассмеялся умирающий. — Тебе не стать законной королевой Стигии, как ты рассчитывала. Даже если изменник Тот-Амон коронует тебя, по древним законам нашим ты не сможешь править, ибо пролила кровь законного владыки…

Следующие ее слова потрясли умирающего монарха и поразили его в самую душу.

— А я верну тебе всю твою кровь, братец, и никто о нашей схватке не узнает, — очаровательно улыбнулась она и сказала как будто в пустоту: — Сур, раб мой, сделай так, чтобы король Стигии Ктесфон умер естественной смертью.

Ктесфон не знал и не мог знать, к кому обращается злодейка. Но в последнюю минуту жизни он вдруг понял все, и ледяное спокойствие оставило короля.

— Нет!!! — горестно вскричал он. — Где же честный бой?! Ты снова обманула меня, змея!

— В честном бою ты проиграл, брат, — надменно молвила принцесса. — И я по праву победительницы вольна делать с тобой все, что захочу.

— Не-е-ет… — отчаянно простонал Ктесфон, всей душой мечтая лишь об одном: умереть от ран. Сейчас. Немедленно. В эту секунду.

Однако Тхутмертари еще позволила ему почувствовать, как разрывается его сердце и отлетает от тела его душа…

Она позволила ему еще увидеть, как раны затягиваются на мертвом теле и как пролитая кровь возвращается в сосуды…

И как мертвое тело короля возносится на широкое ложе…

И как пропадают с него доспехи, уступая место широким ночным одеждам…

И как исчезают все следы ночной схватки…

И как страшная гримаса искажает лицо покойника, и жуткий вопль вырывается из горла…

И как вбегают в покой встревоженные стражники…

И еще немного времени дала она ему, чтобы он увидел, как придворные лекари констатируют смерть короля от разрыва сердца…

Они Тхутмертари не заметили, ибо ее в королевской опочивальне уже не было.

Роковая ночь, черная от свершенного в часы ее шествования зла и красная от пролитой крови, медленно уступала свои права дню. Дню, которому назначено было стать переломным в истории древней Стигии. А может быть, и всей Хайбории.

Но принцесса Камия, супруга Джосера, не могла знать этого. Она сидела у постели своего мужа и кусала губы от нетерпения. Чуть ли не каждую минуту она подносила зеркальце ко рту принца и заглядывала в его глаза. Вот наконец глаза Джосера открылись, и Камия, не дожидаясь, когда в них возникнет осмысленное выражение, воскликнула:

— Клянусь Сетом, ты заставил меня ждать, Джосси! Такие дела творятся во дворце, а ты спишь, как желторотый младенец!

— Я чуть не умер, Ка, — тихо проговорил Джосер.

— Не время тебе умирать! Ты должен стать королем. Три часа тому назад подох Ктесфон.

Принц вздрогнул и прикрыл глаза. Сердце его отчаянно забилось. Ну все, началось, подумал Джосер. Камия истолковала его реакцию иначе. Она с силой шлепнула мужа ладонью по лицу.

— Вставай! — гневно воскликнула она. — Доколе же будешь ты довольствоваться ролью мальчика для поручений? Как злодейку уничтожить, ты сразу тут как тут, а награду пусть получают другие? Ну уж нет!

Как прелестна она в гневе, отметил принц. Блестящие черные волосы, заплетенные в косички, высокий чистый лоб, длинные ресницы и большие миндалевидные глаза, всегда полные страсти… И алые губы, тонкие, но чувственно прекрасные. Как она красива! И я так люблю ее, несмотря на весь ее эгоизм и скверный характер!..

Джосер рывком сел на постели — Камия чмокнула его в щеку и проговорила более спокойно:

— Король умер от разрыва сердца. Неудивительно, ведь он всегда был тряпкой. Как видно, сердце старика не выдержало переживаний. Ну да ладно… Я разговаривала с полководцем Раматепом. Он приходил проведать тебя. Ты не слышал?

Еще бы не слышать. Старый плут и развратник, служивший еще отцу его отца, по-прежнему мечтает угодить всем. Джосер отрицательно покачал головой.

— Раматеп клянется, что армия за тебя, Джосси, — сказала принцесса. — Я согласна с ним. И знать тоже за тебя.

— А жрецы?

— Жрецы все здесь, весь Черный Круг. Они собрались, чтобы покончить с Тхутмертари. Ну а теперь они все будут участвовать в коронации.

— Тот-Амон коронует Рамзеса, — сказал Джосер. — Ведь Рамзес — законный наследник.

— Не коронует, — глаза Камии лихорадочно заблестели, — если Рамзес присоединится к своему отцу. Вот, бери, — она протянула ему кинжал, — и добудь себе корону. Ты заслуживаешь ее больше, чем этот ничтожный.

Разве ж можно в таком тонком деле идти напролом?! Джосер вырвал у жены кинжал и запрятал его в ножны. Она опять истолковала это по-своему и влепила мужу новую пощечину.

— Ах ты, безвольная куча мышц! Когда же ты станешь мужчиной?! Иль ты только в битвах герой? А пойти прикончить своего жалкого племянничка, который и так уже одной ногой стоит в могиле, ты трусишь! Что ж, значит, ты так и умрешь принцем, поделом тебе!

— Я умру королем, и более могущественным, чем все короли Стигии, вместе взятые! — загремел Джосер и тут же прикусил язык, в душе ругая себя последними словами за несдержанность. Ведь она может услышать!