Церковная архитектура и изобразительное искусство. Хрестоматия - Копировский Александр - Страница 4

4. Косми́т ³ соответствует ветхозаветному священному космию, представляя украшенное крестом изображение распятого Христа; иногда же космит устрояется во образ завесы. Решетки – это образ ограды гроба; они медные, дабы никто не входил с небрежением. Они также указывают и место молитвы, служа знаком, что пространство вне их доступно народу, а внутри их – есть святое святых, доступное одним священникам. Солея́ изображает огненную реку, отделяющую грешников от праведников, по слову Павла: когождо дело огнь искусит (1 Кор 3:13). Амвон представляет собою тот камень, на котором Ангел, отвалив его, сидел близ двери гроба, когда возвещал мироносицам воскресение. Ступени амвона знаменуют лествицу Иакова. Женское отделение устроено для того, чтобы жены отделялись от мужей, подобно тому, как мироносицы не вошли во гроб с Иосифом и Никодимом, но стояли вне (гроба) и плакали. Притвор устрояется для народа, стоящего вне (святилища) во время каждения. Места оглашенных напоминают об Ангелах, которые не сходят на землю, но с небес приникают к совершаемым на земле священнодействиям; или они делаются в соответствие словам Писания: возмите врата (откройтесь, врата (Пс 23:7). – Прим. ред).

5. Би́ло знаменует ангельские трубы, в которые вострубят Ангелы в последний день и звуком их возбудят все народы. Индит ия знаменует лоно Богоматери; илитон – плащаницу, в которой (Господь) был положен во гроб. Дискос в малом виде изображает облако; потир – ту чашу, о которой (Христос) сказал: пийте вси. Лжица напоминает слова пророка Исайи: послан бысть ко мне един от Серафимов (Пс 6:6), а также знаменует и Деву, когда подъемлет и самый небесный хлеб. Звездица, подобно четырем животным, прикрывает небесный угль; устрояется же, между прочим, и для того, чтобы частицы не прильнули к покрову дискоса; равно как и сетка для того, чтобы не упало что-нибудь постороннее во святую чашу. Лампада и свечи суть образ вечного света, а также означают и свет, которым сияют праведники. Воскресенье так называется потому, что в этот день воскрес Христос, а имя его значит исцеление от Господа, так как в этот день Господь исцелил Адамову болезнь. Мы не преклоняем колен в этот день в знамение того, что таинство веры восстановлено воскресением Христовым. Не преклоняем колен до недели Пятидесятницы, потому что она содержит в себе семь раз взятые семь дней после святой Пасхи; семь раз семь составляет сорок девять, а воскресенье – день пятидесятый, который есть образ будущего века. Молимся мы, обратившись к востоку, как по другим причинам, так в особенности потому, что уповаем наслаждаться райской пищей, насажденной на востоке.

6. Архиерей есть образ Господа: ибо как Господь посылает Ангелов, так и епископ – иереев. В белую одежду облачается епископ по образу вышних сил, т. е. Господа, как и Иоанн (Марк) говорит о Нем: одеяние его бело как снег (Мк 9:3). Трехскладный омофор надевает потому, что служит Троице. Кругловидное острижение волос на главе священника означает терновый венец, а двойной венец, образуемый волосами, изображает честную главу верховного Апостола, которую в насмешку остригли ему не уверовавшие и которую благословил Христос; ибо вершина двенадцати камней есть апостол Петр ⁴. Огневидный цвет одежд иерея соответствует словам Пророка: творяй ангелы своя духи (Пс 103:4), и опять: кто сей пришедый от Едома (Пс 63:1), что значит червле́ный (красный, багровый. – Прим. ред.); а также употребляется и потому, что Христос при страдании носил червленую хлами́ду. Пресвитеры носят в себе подобие Серафимов, своими одеждами прикрываясь, как крыльями, а двумя крылами уст воспевая песнь (Богу) и восприемля мысленный уголь – Христа, который во святилище возносят, держа в руках, как бы в клещах (серафимских).

7. А дьяконы, изображая легкими крылами льняных орарей ангельские силы, как служебные духи, посылаемые на служение, обходят (церковь). Стихарь так называется потому, что в нем пребывает благодать Божия ⁵, и изображает собою плоть Христову, будучи бел, как и плоть человеческая. В нем есть и разрезы под рукавами в знамение прободенного копьем ребра (Христова). Обшивки на рукавах означают узы рук Христовых, в которых отвели Его к Анне и Каиафе: ибо не сзади, а спереди связали Его. Оплечье стихаря служит вместо пояса. Опоясуется священник в знамение того, что он препоясан⁶ в духовной жизни и что ум его сосредоточен. Фелонь есть нешвенный хитон, сотканный из благодати Св. Духа, а вместе знаменует и червленую хламиду. Енхирий (ручной платок) есть лентион. Если стихарь и фелонь бывают цвета огненного, то это в соответствие словам Писания: почто червлены ризы твоя (Ис 63:2); если же они белы, то указывают на преображение (Господа) и на то, что Ангел явился женам в белой одежде, знаменуя белизною свет воскресения. Омофор… соответствует одежде Аароновой, которую носили подзаконные архиереи, имея на левой стороне малые судари.

8. Стрижение волос на голове у дьякона означает то же, что и у священника, именно, что на главу Спасителя возложили терновый венец. Стихарь его цвета белого, как у Ангела; а орарь изображает крылья ангельские, посему спускается до ног и возлежит на левом плече, указывая на два Завета, передней частью – на новый, а задней – на ветхий. Посему-то, если дьякон, во время причащения, не соединит ветхого Завета с новым, то не приобщается. Енхиридии (платки ручные), которые носят дьяконы, суть судари плоти Апостолов.

<…>

¹ Отдельная арка, как делалось в прежние времена, или углубление и свод, где помещается жертвенник для совершения проскомидии. Имя тухл усвояется и другому полукружию, где помещались сосудохранительница, или диаконик. Значение же, усвояемое так названной тухл св. Отцем, и доселе усвояется жертвенику. См. Нов. Скриж. Гл. 6, § 3. Изд. 1858. СПб.

² Т. е. превыспренного, именуемого в Писании небом небес (Пс 67:34; 113:24 и т. п.).

³ Под этим именем разумеется, по Симеону Солунскому (гл. 136), верхнее украшение иконостаса, состоявшее из изображений Спасителя и по сторонам его Богоматери, Предтечи, Ангелов и других святых. Соответствует же он украшениям на завесе, отделявшей в ветхозаветном храме святое святых (Иез 10:1, Исх 26:1, 31).

⁴ Эта последняя прибавка наводит на мысль, что здесь нечто привнесено в сочинении св. Отца после и без всякой нужды. Что же касается до острижения волос на голове, то в древние времена этот обычай действительно был. См. Симеон Солунский περὶ τῶν ἱερ. χειροτ. гл. 158; ἐρμην. περὶ τὸυ ναοῦ, 45. Только на востоке и самый образ стрижения, и значение его были не те, что на западе. Ныне там этот обычай прекратился. Πηδάλ. С. 134–135.

⁵ Св. Отец производит слово «στιχάριον» от слова «χάρις» в соединении с глаголом «ἐστί».

⁶ То есть тверд и непоколебим, как человек препоясанный.

Тайноводство[6]

Глава II. О том, каким образом и в каком отношении святая церковь есть образ мира, состоящего из существ видимых и невидимых?

По силе… умозрения, святая церковь Божия, говорил (тот же старец), есть образ и подобие мира в целом его составе, состоящего из существ видимых и невидимых; так как в ней примечается подобное же и единство, и разделение, как и в мире. Составляя по устройству одно здание, она, по некоторой особенности в отношении к расположению своего состава, имеет разновидность, разделяясь на (две части) – на место, предоставленное одним иереям и священнослужителям, называемое у нас святилищем, и – место, открытое для входа всем верующим, называемое у нас храмом. Но с другой стороны, в целом она едина, – не раздробляется вместе со своими частями, по взаимному различию самих частей, но отнимает у самих частей существующее между ними в названиях различие совокуплением их в одно в себе, выражая обоими ими (именами частей) одно и каждое из них прилагая к той и другой, тогда как каждая остается тем, чем есть, – и именно – храму (давая название) святилища, поколику он освящается силою тайнодействия по сопредельности его (с святилищем), и святилищу имя храма, так как для совершения свойственного ему священнодействия храм (в котором устрояется и святилище) составляет необходимое условие, – а сама при обоих остается одною и тою же. Таким-то образом и весь существующий мир, получивший начало от Бога, разделяющийся на мир духовный, который составляют умные и бесплотные существа, и этот мир чувственный и вещественный, который величественно сложен из многих видов существ, будучи как бы другой, некоей нерукотворенной церковью, мудро изображается сей рукотворенной, имея мир горний, назначенный для вышних сил, как бы святилищем, а мир дольний, предоставленный (существам), получившим в удел жизнь чувственную, – как бы храмом. При всем том мир – один; он не разделяется вместе с частями своими, а напротив, покрывает различие самых частей по их естественным особенностям силою отношения их к его целости и нераздельности, так что они неслитно составляют одно и с ним, и между собою, одна входит в другую, и обе, как части, составляют один мир, в нем, как целом, оставаясь особенными и действительными частями. Ибо весь мысленный мир таинственно в символических образах представляется изображенным в мире чувственном для тех, кои имеют очи видеть, и весь мир чувственный, если любознательно умом разбирать его в самых началах, заключается в мире мысленном: этот в том своими началами; а тот в этом своими образами. А дело у них одно, якоже аще бы было коло в колеси, по словам дивного, великого тайнозрителя Иезекииля (1:16), который, как мне кажется, говорит это о двух мирах. И еще: невидимая бо его от создания мира творенми помышляема видима суть, говорит божественный Апостол (Рим 1:20). Если же и невидимое, как написано, открывается посредством видимого, то, без сомнения, для упражняющих свой ум в духовном созерцании еще гораздо легче будет уразуметь видимое по невидимому. Ибо созерцание мысленного в символах при помощи видимого есть вместе духовное познание и уразумение видимого посредством невидимого: потому что вещи, которые взаимно объясняют одна другую, необходимо должны иметь на себе совершенно точные и явственные отражения одна другой, и связь между ними должна быть неразрывная.