Гаджет. Чужая война - Даль Дмитрий - Страница 15

— За то, что не бросил. А твоей вины в том, что случилось, нет.

Мне бы ее уверенность. Если случилось, то, значит, это я где-то недоглядел, недосчитал. Иначе как оправдать тот факт, что в нашей среде окопался предатель, а мы ни сном ни духом. Сейчас передам Свету, и вплотную займусь этим ренегатом.

— Ты, главное, доведи до конца операцию. Оружейник никуда не делся. То, что нашей группы больше нет, ничего не меняет. Оружейник должен быть уничтожен. Иначе все бессмысленно, — произнесла она.

— За это можешь не переживать.

До Скобы, так ребята между собой называли дом на улице Есенина, мы добрались за сорок минут. Света опять уснула. Неудивительно. После того, что ей довелось пережить, ей требовалась перезарядка. Она еще не скоро сможет прийти в себя. Если вообще сможет, учитывая нейрофон. Я припарковался возле детской площадки, заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья. До прибытия Лекаря оставалось двадцать минут. Фима Павзун отличался щепетильной пунктуальностью. Никогда не опаздывал и никому не давал опаздывать. На первый раз выносил предупреждение. На второй раз отказывался работать. Если, конечно, для опоздания не было уважительных причин. Но что для него будет являться уважительной причиной, это еще вопрос.

У меня появилось время раскинуть варианты, кто может быть крысой среди нас. Я назойливо прокручивал в памяти все обстоятельства планирования операции. Получается, что о конспиративной квартире на Бухарестской помимо погибших членов команды знали еще три человека. И ведь ребята все надежные. Сколько вместе было пройдено. Думать о них плохо не хотелось, но ради дела пришлось.

Итак, первый кандидат на роль ренегата — Сашка Бурляк по прозвищу Заноза. Умнейший мужик, большой специалист в области продвинутых технологий и умница, каких только поискать. До эпидемии нейрофонов он держал интернет-магазин по продаже робототехники: все от высокотехнологичных игрушек для детей до полноценных обучающих роботов под миллион стоимостью. Когда же все началось, начал активно поддерживать наше движение. Магазин не закрыл, но нейрофоны продавать отказался, хотя говорил, что ему много раз предлагали и дело очень выгодное. Денег своих в сопротивление вложил, что не пересчитать. Это он нашел квартиру на Бухарестской, арендовал ее полгода назад и исправно оплачивал из своего кармана. И как после такого послужного списка поверить в то, что он продался? Но сбрасывать его со счетов нельзя. Надо проверить обязательно.

Вторая кандидатура — Степан Корнилов. До нейрофонов работал главным дизайнером в сети гипермаркетов «О-кей». Фотографировал товары для каталогов. Получал солидную зарплату. Но когда «охваченные» серьезно занялись своими идейными противниками, был с треском уволен с работы. Вроде даже ему статью за воровство пытались пришить. Он работал на Заневском проспекте, прямо на территории гипермаркета. Дверь открываешь, и вот он, склад продуктов, алкоголя и одежды. Вот и пытались его окрутить, что он ящик вискаря втихую на рабочем месте оприходовал. Шито, конечно, белыми нитками, попахивает параноидальным бредом. У них ничего не получилось, но с местом он расстался. После того как хлебная должность накрылась, работал где придется. Все больше не по профессии. «Охваченные» фотографировались только у «охваченных» и вообще работать предпочитали только со своими. Но делать нечего, семью кормить надо. А у него красавица жена и две девочки пяти и семи лет. Куда денешься? Тогда-то кто-то из наших его и заметил, втянул в работу подполья. Степан устроился в компанию «Лоджитек» в охрану. Немыслимое дело. «Лоджитек» занимался распространением нейрофонов по Питеру. А тут «неохваченный» за безопасность отвечает, пускай и складских помещений, но все же. Именно через него мы вышли на Оружейника. Один раз встреча проходила на конспиративной квартире, куда Степана привез Борода. Так что у него были все возможности.

Третий — Паша Трофимов по прозвищу Прапорщик. До эпидемии он работал в какой-то металлопрокатной фирме. Чем занимался, никто толком не знает. К нам он пришел сам. Ему о сопротивлении рассказал кто-то из армейских друзей. Вот он и предложил свои услуги. А услуги, надо сказать, очень полезные. За какие-то несколько месяцев он смог наладить обеспечение оружием юго-западной ячейки сопротивления. Откуда он брал стволы и патроны, мы вопросов не задавали. У нас же, как на Диком Западе, если деньги есть, то можно купить все, вплоть до пулемета. О Прапоре говорили, что от него злила жена. Подсела на нейрофон, пыталась и его заговорить, только вот он отказался. Природное недоверие к высоким технологиям. И через пару недель она закрутила роман с кем-то на работе и помахала ему на прощание рукой. Но, быть может, это просто сплетня. Трофимов мужик скрытный. О нем мало кто что знал. Разве что Шахматист, и то я не уверен. Прапорщик занимался обеспечением нашей группы. Он сам лично привез все оружие на конспиративную квартиру и даже провел небольшой инструктаж. Он слабо подходил на роль предателя. Все-таки личные счеты к «охваченным» и все-такое, но кто знает, чем его могли купить.

Итак, три кандидатуры, и каждая не подходит под определение «ренегат». Но другого материала у меня не было. Так что проверить придется каждого, а там, может, и что иное всплывет.

За этими размышлениями я и не заметил, как появился Лекарь.

Настойчивый стук в боковое стекло. Я открыл глаза и посмотрел на скукожившуюся от холода фигуру Фимы Павзуна. И что он все время ходит, как будто денег на теплую одежду у него нет?

Я выбрался из машины и пожал его непропорционально широкую ладонь.

— Рад тебя видеть живым и даже здоровым.

— А уж как я рад этому обстоятельству, ты себе не представляешь, — ответил я.

— Потом расскажешь, как там все было. Без протокола, просто любопытно. Для протокола тебя потом Шахматист расспрашивать будет. Я ему позвонил, сообщил, что ты проявился. Он приказал немедленно с ним связаться, так что, после того как здесь закончим, звони. Не тяни с этим.

— Не буду, — пообещал я.

Светка проснулась сама и вышла из машины, громко хлопнув дверью. Хорошо, что колеса не мои, а то за такое неуважение к технике я бы обиделся.

— Здравствуйте, девушка. Меня зовут Фима. Но вы можете просто звать меня дядя Лекарь. Дядю, впрочем, можете опустить, — расплылся в довольной улыбке Павзун.

Вот умеет же он с девушками обращаться. Вторая слабость Лекаря — это женщины. Он был очень любвеобилен, и о его похождениях рассказывали байки. А вот по виду-то и не скажешь. Пожилой ботаник чистой воды.

— Пойдемте, я покажу вам свои владения, — протянул он Светке руку, потом бросил на меня быстрый взгляд и добавил: — Ну, и ты, конечно, тоже проходи.

Я ухмыльнулся. Ничего в ответ не сказал. Но все-таки Лекарь молодец. Вот так быстро раскрепостил Светку. Она уже вроде и забыла, что в ухе у нее гадость торчит, присосалась к мозгу, и не оторвешь. Что есть, то есть. Это он умеет. Всего несколько фраз, и она уже ему доверят. В постель, конечно, не пойдет, но лечиться будет.

Я, конечно, понимал, что спасти Светку вряд ли удастся. Но зато при ее помощи белым халатам удастся побольше узнать о природе нейрофона, и, быть может, в будущем это спасет не один десяток жизней инфицированных. Думаю, Светка это тоже понимала и добровольно шла на роль подопытной.

Здесь в Скобе у Фимы был перевалочный пункт. Местонахождение лаборатории держалось в строгом секрете. Что в общем-то и правильно, в особенности в свете последних событий. Лекарь принимал в трехкомнатной квартире пациентов и необходимые медицинские материалы от поставщиков, которые потом перевозил своими силами в лабораторию. Квартира досталась по наследству от погибшего сопротивленца. Имя этого доброхота вряд ли сейчас кто-либо вспомнил бы. Время в эпоху нейрофонов обесценилось и текло ускоренно.

Лекарь отвел Светку в спальню, где предложил ей подремать до утра. Потом они поедут в лабораторию. Затем вернулся ко мне. Я к этому времени обосновался на кухне, поставил чайник на плиту, дождался, пока он вскипит, и заварил чайные пакетики на двоих. Его очень интересовали события той страшной ночи, когда я потерял команду. Я не стал его разочаровывать и все детально рассказал. Поведал также о своих подозрениях, только фамилий не называл. К сожалению, сейчас я не мог никому доверять. А вдруг Фима связан с предателем и сам работает на «охваченных»? От этой мысли за километр отдавало безумием, но сейчас все было безумным. Тут уж ничего не попишешь. Когда я закончил, Лекарь рассказал мне, что творилось у сопротивленцев, пока меня не было.