Гаджет. Чужая война - Даль Дмитрий - Страница 28

— Факел, что ли? — уточнил я.

— Именно. И учти, у него плохое настроение. Он на тебя зуб точит. Сам знаешь, он с Бородой по корешам был.

— Ничего. Разберемся.

Я отключился. Пнул носком ботинка бесчувственную тушку «куклы» и приказал:

— Тащите эту гадость ко мне в машину.

Боксер подхватил «охваченного» под руки. Кощей взялся за ноги. И они потащили его.

Я окинул взглядом склад. Хорошо мы тут порезвились, нечего сказать. Теперь надо срочно сматываться отсюда, пока «кукловод» не опомнился и не прислал сюда еще пару отрядов зачистки. Он может.

Плечо и бок горели. Терпеть можно, но надо остановить кровь.

Я вышел на улицу. Покопался в багажнике «мерса», нашел аптечку. Кое-как из подручных средств соорудил ватные подушки для плеча и бочины. При помощи скотча я примотал их к ранам. На время это должно помочь. Плащ, конечно, жалко. Две дырки за один раз. Многовато. Ничего, заштопаю.

Боксер и Кощей взяли из багажника веревку и надежно спеленали пленника. После чего засунули его на заднее сиденье.

— Разъезжаемся. Я отвезу этого гаденыша. А вы отдыхайте. Встречаемся завтра.

— Командир, ты ранен, — указал на очевидное Кощей.

— Ничего. До утра все заживет, — пообещал я.

Они мне не поверили. Но у них не было «Регенрона», иначе они увидели бы мир другими глазами. Кстати, если я так буду транжирить лекарство, то скоро и у меня его не останется. А когда в следующий раз мне его привезут и привезут ли вообще, я не знаю.

— Слушай, может, с тобой съездить? — предложил Кащей.

— Спасибо. Я сам справлюсь, — отрезал я.

Боксер презрительно смотрел на меня и молчал.

Я сел за руль, взревел мотором и выехал на Верхнюю улицу. Я набрал через нейрофон номер Рогова и через четверть минуты услышал его бодрый голос. Вот что значит молодость. Энергии через край.

— Скажи, удалось ли что-нибудь полезное выудить из компа Кормчего? — спросил я.

— Как раз занимаюсь этим вопросом. Тут вся инфа зашифрована.

— Сможешь вскрыть?

— Постараюсь. Думаю, да, — ответил Рогов.

— И когда будет результат? Мне нужны точные сроки.

— Гладиатор, не мешай работать. К утру, надеюсь, смогу показать работу.

— Принято, — сказал я и разорвал соединение.

Клонило в сон, и чтобы отвлечься, я включил магнитолу. Я не ожидал услышать ничего приличного. Разве может быть хороший вкус на музыку у бездумной «куклы», которая раньше владела этой машиной, но из динамиков полилась знакомая музыка — Dire Straits. Через пару минут от сна остались только воспоминания. Надо бы кофеем заправиться, и тогда пару часов я продержусь. Я был уже возле «Озерков», свернул к «Макдоналдсу», подъехал к окошку автозаказа и выбрал два больших капучино.

Я проехал дальше, нашел тихую улочку, чтобы никто не мешал попить кофе, и остановился. Первый глоток большой. Как горячо и вкусно!

Пленник на заднем сиденье пошевелился.

Беспокойная оказалась «кукла». Всю дорогу вертелся из стороны в сторону, пытаясь развязаться, и мычал. Меня это не напрягало. Пусть делает что хочет. Но когда «охваченный» стал бить ногами в спинку водительского кресла и бодать пассажирское окно, пришлось принимать меры. Я прижался к обочине, обернулся и вырубил его, нажав на болевую точку. Теперь он беспомощной «куклой» проваляется несколько часов. Самое ужасное, он оставался в сознании, все видел и понимал, только вот пошевелиться не мог.

С «Парнаса» на улицу Есенина я приехал быстро. Несмотря на поздний час, машин на улицах было много, но все двигались, не создавая пробок. Я хотел побыстрее избавиться от тела, забраться к себе в берлогу и заняться лечением. Кровь остановилась, но раны болели. Да еще перспектива встречи с Факелом не радовала.

Стас Горянский был правой рукой Фимы. Прозвище свое получил за вспыльчивый характер. Медики вроде должны быть сдержанными. Факел вспыхивал по любому поводу. Фима постоянно говорил ему, что надо по такому случаю «новопассит» пить. Это еще больше злило Горянского. А тут говорят, он на меня обозлен за смерть Бороды. Представляю, какой вулкан ждет извержения.

Возле Скобы я приметил знакомую машину, вишневый «Фольксваген Туарег». Подрулив к ней, я вышел и направился навстречу Горянскому. Факел выглядел как обычный мужик лет сорока пяти, каштановые волосы, средний рост, простое лицо с крупными чертами лица и серые, словно выцветшие глаза. Он немного сутулился и любил держать руки в карманах брюк, отчего создавалось впечатление, что он вечно чем-то недоволен.

— Привет, Факел, — поздоровался я.

Горянский бросил на меня злой взгляд. Его глаза вспыхнули бешенством и тут же потухли.

— Здорово.

Руки он мне не подал.

— Я человечка привез. Надо над ним поколдовать. Мне нужно знать, на кого он работает. И кто поручил ему убрать меня. Полагаю, это те же люди, которые стоят за уничтожением моей команды.

Горянский заскрипел зубами, но сдержался. Было видно, что он хотел двинуть мне в лицо.

— Тебе есть что мне сказать? — спросил я.

Нарочно его провоцировал. Нельзя в себе злость копить. Пусть уж лучше выговорится. Быть может, сможем урегулировать наши разногласия прямо здесь.

— Как так получилось, что все погибли, а ты выжил? — процедил сквозь зубы Факел.

— Я бился вместе со всеми. Но когда ребята полегли, я ушел. Мне повезло. Не было смысла погибать там вместе со всеми только из чувства солидарности. К тому же двое моих ребят оказались захваченными. Я должен был им помочь?

— Получилось? — спросил Горянский.

— Не очень.

Факел выпятил вперед челюсть и задумался. Он не сводил с меня взгляда, и от этого взгляда становилось неуютно.

— Как погиб Борода? — спросил он.

— Быстро.

Больше Горянский не сказал мне ни слова. Мы перегрузили тело «охваченного» к нему в машину. Я попросил позвонить мне, когда клиент расколется. Факел кивнул, сел за руль и уехал.

Я так и не понял, он все еще злился на меня или остался доволен полученным разъяснением.

До дома я добрался к двум ночи. Спать хотелось дико. Раны болели. Желудок ныл от голода. Я забрался в холодильник, достал остатки курицы, бутылку пива и поужинал, если можно так назвать ночной прием пищи. После этого достал из рюкзака шприц-тюбик «Регенрон-2» и вколол себе препарат. Скрутило меня знатно. Я успел пожалеть, что поел. Вынесло все, что съел и выпил, наружу, еле успел до туалета добежать. Мускулы скручивало в жгуты. Все нервы продернуло, так что я почувствовал каждую клеточку тела, как раскаленный уголек.

Когда боль утихла, я с трудом дополз до кровати. Упал, не раздеваясь, и уснул.

Проснулся я рано утром. Хотел протереть глаза и чуть было не расцарапал лицо. На руках не ногти, а когти росомахи. Каждый раз одно и то же. Вместе с заживлением ран отрастают ногти на руках и ногах, волосы на голове и лице. Подобный эффект препарата из-за того, что организм за несколько часов проживает несколько недель, необходимых для полноценного излечения.

Я поднялся, прошлепал в ванную и принялся приводить себя в порядок. Сперва подстриг ногти на руках и ногах, потом сбрил двухнедельную бороду и причесался. Окинул себя придирчивым взглядом в зеркале. Надо бы все-таки заглянуть в парикмахерскую, а то скоро буду расхаживать с львиной гривой. Раны все затянулись. Порядок. Но запас «Регенрона» подходит к концу. Осталась последняя ампула. Использую ее только в самом крайнем случае.

Я поставил чайник на плиту, засыпал растворимый кофе из пакетика в кружку и, дождавшись, когда вода закипит, налил себе до верха. Завтракать нечем. Холодильник пустой. Так хоть кофе попью. Включил телевизор, пощелкал по каналам, нашел новости, но ничего интересного не услышал. Допив кофе, я оделся, рассовал по местам снаряжение и покинул квартиру.

До Олеко Дундича я добрался за полчаса. Из ребят в конторе был только Рогов. В джинсовых штанах и футболке с надписью «WINTER IS COMING». Судя по взъерошенному виду и красным глазам, спать он вообще не ложился. На столе рядом с ноутбуком пустая кружка в кофейных разводах и облатка аспирина.