Не верь мне. (СИ) - Грейс Диана - Страница 20

   - Ой, да не истери ты, солнышко, - хохотал брюнет. - Все же обошлось.

   - Я НЕ ИСТЕРЮ! - орала я.

   - Ну, тогда хоть бить меня перестань, - я даже не заметила, как стала колотить парня по груди.

   - Не могу.

   - Почему же? - как-то ласково поинтересовался Данил, перестав смеяться.

   - Если я перестану тебя бить, то мне придется тебя задушить, - мои удары стали реже и слабее, а в глазах внезапно защипало. Но я старалась не поднимать головы, чтобы этот придурок не дай бог увидел мои слезы. Сжав внутреннюю сторону губы, я посильнее впилась ногтями в ладони. Боль всегда действует отрезвляюще для бушующего гнева. - А убив тебя, мне не хочется попадать в тюрьму. Там самое место, таким как ты.

   - Ты думаешь, что мое место в тюрьме? Эх, обидно, - на самом деле нихрена ему обидно не было, так как в его голосе был слышен едва прикрытый смех.

   - Нет, твое место в психиатрической лечебнице, а ты здесь. Вот это обидно! - рыкнула я. - А тюрьма это лишь одно из трех мест, где тебе нужно быть.

   - А какое же третье?

   - Кладбище! И поверь, красавчик, твой талант доводить меня скоро приведет тебя сразу туда.

   - Эх, злая ты.

   - Я не злая, - все так же, не поднимая головы, сжала его темную футболку в руках, не заботясь, помнется она или же еще хуже - порвется ли, мне было абсолютно все равно. А порваться она могла, так как ткань, судя по ощущениям, тоненькая и в силу своего аффекта, для меня была легкорвущаяся.

   - Маленькая злобушка, - внезапно меня заключили в объятия. Сильные и крепкие мужские руки обняли меня за плечи, притягивая к мужской груди. Носом я уткнулась в его ключицу. Темная футболка до жути приятно пахла. Запах мускуса и чего-то напоминающего бергамот окутал меня, и, повинуясь порыву, я прижалась к парню еще сильнее, пряча лицо где-то ниже шеи. - Испугалась?

   Не в силах ответить, только кивнула, чувствуя, как в горле все стало комом. Вырвался судорожный вздох, больше похожий на всхлип. Потом еще. - Ну, ну, - тихо приговаривал спокойный мужской баритон, успокаивая меня. Я слегка вздрогнула, когда рука парня начала гладить меня по голове. Проводы пальцами сквозь волосы, мягкими движениями массировал кожу. - Домой хочешь?

   Кивнув, зажмурилась, дабы сдержать слезы.

   - Пошли, - не переставая обнимать меня, Данил повел меня куда-то в сторону. Только сейчас осознав, что в стороне осталась еще и Женька, я оторвалась от теплых объятий, но оглядевшись по сторонам, заметила, что, оказывается, ни Силантьевой, ни друзей Данила уже не было.

   - Где все? - все так же, озираясь в поисках Жени, поинтересовалась я.

   - Они уже уехали. Просто пока я тебя успокаивал, Артем решил увезти твою подругу домой, - поведал он, отвечая на вопрос, очевидно, читавшийся в моем ошарашенном взгляде.

   - Так быстро? - прошептала я, слегка потрясенная тем, что даже не услышала звука отъезжающей машины.

   - Эх, если ты не заметила, уже двадцать минут прошло, пока ты не могла успокоиться, - Дан обнажил ряд белых зубов.

   - Понятно, - больше спрашивать не о чем ни хотелось. Внезапно на меня навалилась усталость. Пока я потерянно смотрела под ноги, Данил успел вызвать такси, и очнулась я, когда уже стояла возле своего подъезда.

   - Ну, что ж, пока, - произнес Данил, стоя за моей спиной. На предложение провести меня до квартиры я отказалась. Повернувшись лицом к парню, посмотрела в карие глаза.

   - Спасибо, - теперь я говорила уже спокойно. - Спасибо большое.

   - Спасибом не отделаешься, - насмешливо скривил моську брюнет, подмигнув мне.

   - Чего? - уставилась на него.

   - До встречи, - бросив это, он повернулся, и, в два шага преодолев расстояние между такси и моим подъездом, забрался в машину.

   - Пока, - пробормотала я, глядя на скрывавшееся за углом авто, унося с собой мальчика-улыбочку, с недавних пор моего персонального раздражителя, а теперь еще и по совместительству моего спасителя. Вздохнув, повернулась к подъездной двери и вскоре уже находилась дома в ванной комнате, смывая свой макияж.

   ***

   В то же время, возле совсем другого подъезда стояла молодая пара. Они не говорили ни о чем, а просто каждый витал в своих мыслях. Девушка, нервно поправив свою каштановую прядку за ухо, нервно поглядела на стоявшего напротив светловолосого парня, который, в отличие от ее напряженного состояния, был на удивление спокоен.

   - Все, ты проводил меня, можешь идти своей дорогой.

   - Хоть бы спасибо сказала, - наморщив нос, проговорил юноша. Его голубые глаза искрились весельем.

   - Спасибо, теперь сваливай, - буркнула шатенка, все так же упорно пялясь себе под ноги.

   - Мелочь ты, безкультурная, - покачав головой, вздохнул блондин. Как бы ни было странно, но девушка ему ничего не ответило, все так же упрямо уставившись куда-то вниз. Брови были ее нахмурены, а губы плотно сжаты. - Ну, что ж, главное сделал и на этом хватит, - с выдохом проговорил молодой человек. - Осталось только одно, - после этих слов, шагнув, он наклонился к девушке и поцеловал ее в лоб. - Теперь можно идти, - сказал он, выпрямившись и пока шатенка прибывала в немом шоке, не зная, что ответить на такой выпад, он быстро забрался в машину, что стояла рядом.

   - Сам ты козел безкультурный, - нашлась Женя, только после того, как осталась одна. Оказавшись в подъезде, она пробежала три этажа до своей квартиры и громко вздохнула уже тогда, когда оказалась лежа на кровати в своей комнате. Взяв подушку в руки, накрыла ею голову, крепко прижимая, и, в следующее мгновение, громко зарычала, стараясь так вытрясти свою злость. Но, даже не смотря на это, девушка явственно ощущала, как на лбу, будто огнем, прожигает то место, где Артем, словно клеймив, поцеловал ее. Немного успокоившись и убрав в сторону подушку, Женя посмотрела на свою стену, увешанную картинами. Многие, посмотрев на эту стену, сказали бы, что девушка попросту внезапно увлеклась художественным искусством, но никто и не догадывался, что к живописи девушка было прямо-таки равнодушна, а картины ее не так сильно интересовали, как скорее их вывешивание на стене. Да, с недавних пор Женя получала дикое удовольствие, вбивая купленные в антикварных магазинах картины в свою стену. Для своего занятия она выбирала самые длинные и толстые гвозди, стараясь по максимуму продлить насладиться своим занятием. А дело было вовсе не в том, Силантьева страдала психическим расстройством или неврозом, получая кайф, колотя молотком. Все было гораздо проще и прозаичнее: она делала это от мести. Мести к неугомонному соседу, которого она возненавидела в первый же день, как только познакомилась с ним. Нет, их знакомство не было таким, какое обычно представляет таковое из себя. Она не представлялись друг другу, не пожимали рук, не угощали ничем в честь соседского новоселья. Нет. Он поселился в их доме в начале лета, и, от своей бабушки, которая вечно просиживала все свое время в посиделках, на улице с подружками, она узнала, что в соседнем подъезде поселился, как она сказала, "такой хорошенький мальчик, лапушка такая". Так вот эта самая лапушка заявила о себе в первый же день, устроив у себя тусовку, длившуюся до самого утра. Как оказалась, мальчик-лапушка жил прямо за ее стеной и в тот день Евгении пришлось ощутить прелести многобитной музыки на себе. Она долбила по батарее, стене, но спустя минут десять поняла, что все это в бестолку и, смирившись, легла спать. Уснуть ей удалось только утром, часа в четыре и, вставая в восемь утра, она проклинала, на чем свет стоит, нового соседа, зарекшись словом потолковать с ним, как только придет с университета, о чем, конечно же, благополучно забыла. После тусовки этот хорошенький мальчик, очевидно, решил выспаться и отдохнуть, и не выявлялся о себе два дня, после чего, собственно говоря, решил напомнить о своей персоне. Вот тогда-то Женя и узнала, как зовут новоявленного соседа по стенке. А случилось это часа в два ночи. Только начиная укутываться в объятия Морфея, Женя резко выплыла из них, а причиной тому были непонятные звуки. Сначала был приглушенный стук о стену, который Силантьева четко услышала, так как кровать ее находилась у этой самой стены, а после последовали звуки совсем другого происхождения. Это были стоны. Женские стоны. Поначалу девушка испугалась, думая, что за стенкой происходит драка или насилие, но уже через минуту убедилась, что ошиблась. В принципе, насилием это назвать можно, но обоюдным.