Если я сломаюсь (ЛП) - Мур Порша - Страница 71

– Нет, это я виноват. Я забылся. Не стоило задавать такой идиотский вопрос, – перебивает меня Крис.

В комнате снова наступает тишина, и мы оба вздыхаем.

– С ней все в порядке, у нее прекрасное состояние здоровья для одного года, – внимание Криса снова приковывает фотография сначала с легкой улыбкой, но потом она становится шире, как будто он наполовину перестал волноваться. Он улыбнулся впервые с тех пор, как... в общем, за долгое время. Вообще-то, это первая улыбка... Криса, но все равно я по ней соскучилась. Он снова усаживается на диван, и я осторожно сажусь рядом с ним, смотря на фото Кэйлен в его руке.

– У нее твои глаза, такой же разрез, как у тебя, – осторожно говорю я, как будто комментарий слишком личный, а потому неуместный. Кажется, Крису неловко.

Возможно, мне не стоило этого говорить. Не следовало...

– То есть... я... – я заикаюсь, вводя нас обоих в неловкое положение до тех пор, пока Крис не отрывает взгляд от фотографии и не улыбается мне.

В животе снова начинают порхать бабочки. Мысленно я начинаю молиться, чтобы мои щеки не покраснели так сильно, как думаю. Он отводит от меня взгляд, притворяясь, что ничего не заметил, затем его улыбка пропадает, а взгляд становится почти что обеспокоенным.

– И как мы с этим справимся? – тихо спрашивает он, не зная, что дальше говорить. – Я-я не знаю, что мне делать с этим... – говорит Крис, заламывая свои руки, разочарованно вздыхает и снова встает. – Ты ничего обо мне не знаешь. Я ничего не знаю о тебе. И этот Кэл... – он отчаянно закрывает лицо руками. – Ну, то есть... У меня есть дочь, которую я даже не помню... – злобно смеется он. – Годы моей жизни, – продолжает Крис, – все, что произошло, а я ничего из этого не помню. Никто не удосужился мне рассказать. Что мне с этим делать? – он нервно шагает по комнате туда-сюда. – Я пытаюсь. Правда... Я думал, если я смогу первым заговорить с тобой, то у меня получится, но...

Я вижу замешательство на его лице, беспокойство, неуверенность. Крис выглядит таким же потерянным, как и я, может, даже больше. Не знаю, что сказать, чтобы исправить это, или можно ли что-то сказать, чтобы исправить это. Я не видела его таким безумным и на грани. Я вообще таким его не видела.

– Я знаю, для тебя это тяжело. Даже представить не могу, через что ты сейчас проходишь, – честно говорю я, стараясь в какой-то степени его успокоить.

– Я ничего о тебе не знаю, – его голос звучит так, будто Крис оправдывается, но в его глазах и на лице я вижу сострадание. Тем не менее, его слова меня ранят, как будто в сердце вонзили нож. Это знакомое лицо поворачивается ко мне, но в его глазах нет и намека на то, что он меня знает, как и в его словах. – Но когда ты смотришь на меня, такое чувство, что ты знаешь обо мне все, – говорит Крис, пристально смотря мне в глаза, как будто пытается прорваться сквозь них, будто если бы он так долго смотрел на меня, то получил бы ответы на все свои вопросы.

– У меня и с одной жизнью хватает проблем, – говорит он с сарказмом. – Как я должен справится с другой, о которой ничего не знаю? С той, которая... не моя на самом деле? – говорит он сам себе.

Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что Крис думает, что для меня вся эта ситуация не так тяжела. Кажется, что он почти не понимает, через что мне пришлось пройти... через что я прохожу.

Я останавливаюсь, стараясь как можно лучше подобрать слова, чтобы не обеспокоить или не ошарашить его.

– Когда твои родители рассказали мне о тебе, – осторожно начинаю я, – это было самое тяжелое, что со мной случалось, самое тяжелое, что мне когда-либо приходилось слышать. Мне было больно, и я была в замешательстве, я им даже не поверила... я не хотела им верить, – говорю я, сжимая запястье. – Мне по-прежнему больно. Я по-прежнему в замешательстве. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что сказать... тебе, – я слышу, как у меня ломается голос, и Крис поворачивается ко мне лицом. – Я не могу пойти на компромисс с кем-то, кого я не знаю, – я делаю пару вдохов, пытаясь успокоить сердцебиение, но это бесполезно, мое сердце по-прежнему колотится как бешеное. Я ощущаю на себе его взгляд и продолжаю рассматривать пол. – Когда ты смотришь на меня... это как будто я – тяжкая ноша... проблема, и ты понятия не имеешь, как это больно, – я сглатываю комок в горле, обжигающие слезы наворачиваются на глазах, когда я, наконец, смотрю на Криса. Он выглядит так, словно хочет что-то сказать, но молчит. Теперь его глаза приклеены к полу. – Я не виню тебя за это, – быстро добавляю я. – Я не могу... Но ты должен понять, что у тебя все от Кэла... – смеюсь я, слез не избежать, но я пытаюсь изо всех сил и уверенным голосом продолжаю. – У тебя... у тебя его улыбка, его голос, его глаза... – я чувствую, как улыбаюсь сквозь слезы, когда вспоминаю, как Кэл улыбнулся бы мне, и он не казался бы снисходительным, умеющим манипулировать или высокомерным – те редкие моменты, когда он улыбался по-настоящему. – Когда я смотрю на тебя... Я вижу его. И это больно – знать, что это не ты украл мое сердце, когда впервые улыбнулся мне, кто отвез меня на банджи-прыжки на первом свидании, что это не ты сказал мне, что я единственная женщина, которую ты когда-либо любил. Но ты... ты ведь не он, и ты любишь другую, – я чувствую себя смущенной, по щекам бегут слезы, но Крису нужно увидеть их, чтобы знать, что я тоже человек. – Так что у меня вроде как тяжелый период, – наконец вытирая слезы, хихикаю я. – Даже зная все это, я не знаю, как я со всем этим справлюсь, – объясняю я. – Что мне с этим делать... даже если бы я могла, но я очень хочу попытаться ради той маленькой девочки на фотографии. Я бы сделала ради нее все что угодно, даже бросила единственного человека, которого любила...

Крис ошарашено смотрит на меня. Я чувствую, что сейчас разрыдаюсь окончательно, и делаю глубокий вдох, снова вытирая слезы, приказывая глазам перестать плакать. Я подхожу к нему, принуждая себя увидеть кого-то нового, не видеть Кэла, а увидеть... Криса.

– Я... прости. Пожалуйста, не плачь, – его голос дрожит, а лицо Криса – я еще таким не видела.

Я вижу, как он нервно оглядывается по сторонам, руки в поисках кармана, и вытаскивает платок, очень похожий на те, которые обычно бывают в фастфудах. Я беру его и вытираю глаза.

– Я знаю, ты не просил этого, – говорю я. – Знаю, что это не твоя вина. И я знаю, что ты хочешь верить в то, что это все не твои проблемы, но это так, и мои тоже... Но это не проблемы Кэйлен . – Я очень хочу принять тот факт, что ты не Кэл, что ты не мой муж, но у меня не получается. Но я не могу освободить тебя от обязанности быть отцом Кэйлен . Ты – часть ее, – говорю я достаточно упрямо, чтобы передать весь смысл, но в то же время достаточно мягко, чтобы не испугать его, ­– и в этом я точно уверена. Это все, что я могу тебе сказать.

Снова наступает тишина.

Я подхожу к дивану и сажусь, закрывая голову руками. Через пару минут я слышу, как Крис садится рядом со мной. Я поворачиваюсь к нему, он задумался, сложив руки. Я никогда не видела его... Кэла... таким раньше. Кэл никогда не подавал виду, что что-то не так, кроме того единственного случая, когда он был чем-то расстроен, он всегда пытался скрыть это. И у него это очень хорошо получалось.

– Мои родители сказали, что он... Они описывают его как... – Крис останавливается на полуслове, как будто пытается найти правильные слова, боясь меня обидеть.

– О, я знаю, – отвечаю я. – Твой отец не постеснялся рассказать мне, что он думает о Кэле, – говорю я со вздохом.

– А он... он был...?

– Тот человек, которого описывают твои родители – таким со мной Кэл не был, – говорю я ему, внимательно рассматривая свои руки. – Не пойми меня превратно, он мог быть высокомерным, трудным и насмешливым... очень, – честно рассказываю я. – Но это еще не все, что было в нем, – в защиту добавляю я. – Он был гораздо больше, чем это. Он мог быть добрым... заботливым... защитником, – улыбаюсь я, вспоминая наши прежние отношения, как я была влюблена в Кэла, как в школе, когда была влюблена в учителя. Боже, Кэл взял меня за палец. Я смеюсь над нелепостью этого жеста. – Он очень умный, уверенный и умеет убеждать, он мог говорить с кем угодно, делая то, что хочет. Он был красив, невероятно сексуален... – продолжаю я со смехом, прежде чем понимаю, что я только что сказала... «О Боже, я сказала это вслух!»