Грешник (ЛП) - Стивотер Мэгги - Страница 26

— В зависимости. Каким способом?

Боже, я любил умных людей.

— Особые гости, — сказал я, поворачивая свой телефон, чтобы он мог увидеть.

— Мда, шумно, — подытожил Джереми. — Ладно, этот третий файл. Надо делать так?

Он сыграл небольшой отрывок, чтобы я мог понять, какой именно он имеет в виду.

— Слышишь это? — сказал я Лейле, которая подняла взгляд с отвращением на лице. — Работаем с этим. Надевай свою мыслительную кепку.

Я не знал, надевалась ли мыслительная кепка поверх ее дредов.

— Коул? — Девид… Дерек… Деймон… Данте? спросил сверху, его голос доносился отовсюду. За стеклянной панелью я видел, как он двигался позади массы панелей и компьютерных мониторов. — Ребята, вы там слышите меня?

— Йес.

— Мои ребята надевают наушники. Дайте мне знать о громкости в ваших ушах, и потом я уравняю ее здесь. Мы все подключены. Какое рабочее название этого трека?

— Бензинная Любовь, — ответил я.

Данте напечатал это.

— Мило.

— Предсказуемо, — ответила Лейла из-за установки.

Я ощетинился.

— Нет ничего предсказуемого ни в бензине, ни в любви, дорогуша. Почему бы тебе не вернуться к плевать-что-будет-завтра состоянию?

Лейла пожала плечами и прошлась по установке.

Было неплохо. Но…

Я хотел Виктора

Я хотел Виктора

Я хотел Виктора

Я дал себе подумать об этом всего секунду, а потом поежился и развернулся к своим клавишам. Опасения все еще терзали меня. Я думал об открытом рте Изабел на моем, возвращаясь обратно в кондитерскую.

Потом мы взялись за работу.

Запись в студии даже отдаленно не похожа на живую игру. В живой — все и сразу. Никаких поправок, никаких устранений проблем, просто пропуск через себя. В студии, если подумать, все складывалось в пазл. Было легче сначала записать концы, но иногда ты еще даже не мог сказать, каковы они будут. Иногда самой тяжелой частью было решить, какой трек сводить первым — какой трек станет фундаментом. Вокал? Но что если они не попадали в такт или выходили за рамки положенного? Потом барабаны. Но они оставляют тебя ни с чем, все равно будто ты начал все заново с нуля. Потом клавиши создавали аккорды и тон. Их, должно быть, будут перезаписывать, но это было хоть что-то.

Больше всего мне нравилось начинать и заканчивать самому, в любом случае.

Мы работали около часа, в течении которого я ненавидел Лейлу все больше. Не было ничего неправильного в ее игре. Она была нормальной. Но Виктор был лучшим музыкантом среди всех нас. Другие группы всегда пытались украсть его у нас. Волшебные руки. Лейла была просто человеком с барабанной установкой.

Насколько глупым я был, решив, что я могу просто прийти в студию с любыми другими музыкантами и выйти с чем-то, хоть отдаленно напоминающим «Наркотику». Не глупым. Самоуверенным. Я был «Наркотикой», но также Джереми и Виктор.

Через час «Бензинная любовь» больше звучала как «Скипидарное безразличие».

Я был в ужасном настроении к тому времени, как стали приходить мои гости.

— Я думал взять кофе, — сказал Леон, шагнув внутрь. Камеры шокировано повернулись к нему — беспомощные, потому что он не подписал соглашение и не собирался. — Но я подумал, что дети в это время, вероятно, пьют эти новомодные напитки вместо него.

Он протянул мне энергетик. Я необоснованно был рад увидеть его.

— Леон, я люблю тебя, — сказал я, принимая банку. — Женись на мне и сделай из меня лучшего человека.

— Оу, ладно, — сказал Леон. Он протянул еще одну Джереми, который покачал головой, но сказал:

— Все равно спасибо, чувак, — он привез свою банку зеленого чая.

Лейла шмыгнула носом и взяла свой чайный гриб.

— Кто это?

— Особые гости, — ответил я.

Она сказала без особого энтузиазма:

— Все гости — особые.

Вошли пассажиры Леона: двое копов из первой серии. В униформе. Один из них, как мне был известно, на самом деле закончил свое дежурство часом ранее, но согласился прийти в униформе, чтобы улучшить эффект от бомбы. Я не был идиотом. Я понимал, что никто не узнал бы их без униформы.

Я надеялся, что Беэйби впечатлила моя хитрость. Конечно, ей пришлось признать насколько неимоверно блестяще было вызвать копов обратно. Мне правда хотелось попросить Леона участвовать в этом, но я знал, что он согласится, чтобы меня осчастливить, а потом возненавидит это, когда его узнают в продуктовом. Так что, я так и не попросил его, хотя, у меня в голове Леон видится великолепным периодическим персонажем в шоу. Папа/брат/дядя/парень каждого.

Но мне хотелось, чтобы Леон был счастлив. Такова был миссия. Ну, одна из них.

Я обменялся любезностями с копами, просто вежливое вступление, типа спросить у них, прыгали ли они когда-то с парашютом или была ли у них лысая собака. Потом мы перешли к делу.

Фишка была в том, чтобы найти что-то для копов, что они смогут осуществить в студии без особых практических навыков. Конечно, один из них плоховато играл на басу, но это было не суждено обрезать для студийного трека. Хотя, они могли бы взять на себя перкуссию^[25]. Это будет мешать барабанам, но, вообще-то, все, что раздражало Лейлу, было бонусом.

Все копы сидели на хлопай-топай штуковинах, и оказалось, что девушка-полицейский (Дарла? Диана?) имела оперную подготовку, так что мы добавили немного дикости ко всему этому. Данте и понятия не имел о том, как использовать микшерный пульт или, может, у него не было ни единой идеи, как совместить нас, но все было в порядке, потому что кое-кто, чье имя звучало, как мое, был волшебником с синтезатором и мог управлять голосом, как будто это никого не касалось.

Все превращалось в нечто довольно хорошее. Это не было синглом, но начинало звучать, как один из тех чуждый-условностям^[26] треков, которым поклонялись некоторые фанаты, культовая классика, которой каким-то образом удалось быть проигрываемой еще долго после треков покруче, взорвавших чьи-то колонки. Несколько часов внутри, и я был довольно хорошего мнения о жизни. Это было не совсем смыслом, — им была Изабел — но это было подпунктом и хорошо работало.

Потом пропало электричество.

В искусственной темноте мы с Джереми переглянулись. Девушка-оперативник выругалась, просто одно короткое, грязное слово, типа крика. Кто-то вздохнул. Я подумал, что это Леон.

Я произнес в темноту:

— Скажи мне, что это автоматически сохранилось, Данте.

Данте не ответил, потому что не слышал меня. Без электричества он был просто парнем за стеклянной стеной.

Лейла сделала глоток своего чайного гриба — я слышал, как она делает это, что взбесило меня. Джереми заправил прядь волос за ухо.

Потом электричество вернулось.

Наушники все еще не работали, так что я стянул их и взял с собой в операторскую. Каждый компьютер пищал и жужжал, возвращаясь к жизни.

— Есть хорошие новости? — спросил я.

Данте посмотрел на меня. Вокруг его значков был только небольшой белый ободок. Он покачал головой.

— Ничего из этого?

Он сказал:

— Барабанный трек?

Потребовалась долгая минута, чтобы осознать правду: все странное и единственное в своем роде, что мы сегодня записали просто пропало. Мы могли перезаписать это, но оно звучало бы, как перезаписанное. Как будто сегодня никогда и не было. Как будто кто-то просто взял мое время и выбросил его. Как будто конечный срок, который всегда наступал, стал чуть ближе.

— И тебе не пришло в голову сохранить это в процессе? — сказал я. — Ты работал с проектом из шести человек и не подумал, что «в какой-то момент после барабанного трека я нажму на некоторые кнопочки на этой чудо-машине и сохраню его»?

— Я сохранил, — настаивал Данте. — Отключение электричества все испортило. Типа как поврежденные файлы. Машина не хочет запускать все обратно снова.

Я даже не был уверен, о какой машине он говорил. Я был уверен, что это сделала Бейби. Я также был уверен, что она сделала это, чтобы заснять, как я теряю самообладание, на камеру. Я был не менее уверен еще и в том, что она собиралась получить то, чего хотела.