Кровь с молоком или неоплаченный долг (СИ) - Крутько Лариса - Страница 32

-Может все же отпустишь меня, я знаю, как отсюда выбраться, только быстрее, а то будет поздно!

Посредине кухни в полу обнаружился подземный ход, через который они выбрались наружу. Перепачканные копотью, в предрассветных сумерках появляющие из подземного хода, они напоминали компанию чертей, решивших выбраться из преисподней и погулять перед Рождеством по белому свету.

Постоялый двор, так похожий на сказочный терем, был полностью охвачен огнем. Хозяин, не в силах отвести глаза от страшного зрелища, обреченно смотрел, как рухнули стены первого этажа, и все строение, сложившись, как карточный домик, превратилось в груду пылающих обломков.

--Я все потерял, у меня ничего не осталось, -устало произнес он. -Видно придется провести остаток жизни в нищете.

-У тебя осталась сама жизнь, а это уже немало. -пожал плечами Иоганн.

-Тебе не понять, что значит потерять с таким трудом нажитое, -возразил трактирщик, -кроме этого жуткого меча, -он покосился на фламберг, -ты ничего, похоже не имеешь!

Старый наемник усмехнулся:

-Может и так, но я всегда хранил верность своему слову и своим друзьям. Не все, знаешь ли можно измерить звонкой монетой!

Трактирщик только махнул рукой, вид у него был жалкий.

В спешке покинув трактир, они успели схватить лишь оружие и кое-что из одежды. Никто не успел надеть доспехи, а многие и шапки не прихватили. А между тем мороз ночью был нешуточный. Женщины, обнявшись и закутавшись в одеяло, тихо всхлипывали. От холода их лица стали какого-то синеватого оттенка, и Стефан с Мареком, не сговариваясь, отдали им свои полушубки, отшучиваясь, что волкам мороз не так уж и страшен.

Рюдигер вспомнил о лошадях, но конюшня также сгорела, а неподалеку от нее на снегу лежал незадачливый работник с перерезанным горлом. Похоже, что готхеймцы увели их лошадей. В отчаянии он пнул ногой по обгоревшему бревну:

-Повстречать бы этих святых людей на узкой дорожке, да ведь я даже не запомнил их толком!

Римар тихо ответил:

-Похоже, твои желания имеют свойство исполняться. Посмотри вокруг!

Вокруг еще дымившегося пожарища, словно призраки, появились силуэты всадников. Один из них выехал вперед, и Рюдигер ясно разглядел худое лицо с каким-то брезгливым выражением, узкие губы и черную накидку с крестом под плащом. Он вдруг узнал того, чью руку отсек его меч. Барон фон Шлотерштайн гневно спросил:

-Что вы разнюхиваете здесь, готхеймские псы? Вас только и хватает, чтобы шпионить и наносить удары в спину, от честного боя вы бежите. как черт от ладана!

Перемазанный сажей с взлохмаченной головой и ярко блестевшими в полумраке глазами, он сам напоминал этого черта, но его слова, в которых был неприкрытый вызов, задели самолюбие Георга Мейера. Он легко спрыгнул с седла и с гордым презрением заявил:

-Я никому не доверю отрезать твою глупую голову, сам разделаюсь с тобой, своими руками!

-Рукой, -поправил Римар, приученный Элиной к порядку во всем. Это невинное замечание

Окончательно разозлило инквизитора, и он встал в стойку напротив вампира. Рюдигер

слегка растерялся, не понимая, как драться с калекой. Но тот нажал что-то здоровой рукой на блестящем наручнике, прикрывавшем запястье, и оттуда выскочил узкий клинок, казавшийся продолжением руки. Длиной почти с полуторный меч он был покрыт серебром и являл собой грозное оружие. Инквизитор уверенно атаковал Рюга, и тот должен был признать, что его противник боец не из последних.

Увидев, что их предводитель вступил в бой, его люди последовали его примеру. Видимо инквизиция серьезно отнеслась к этому походу. В отряде были только лучшие испытанные бойцы, долгие месяцы в них пытались развить скорость и выносливость, почти у всех оружие было покрыто серебром. Вскоре на снегу под медленно светлеющим небом разыгралась жестокая схватка. Люди Мейера знали, что любая оплошность тут же будет стоить им жизни, несмотря на все их умения и серебро на клинках, и сражались, как ненормальные.

Яр и Римар вместе держали оборону и всерьез переживали за Важека. Но тот сражался вполне достойно, и кажется сумел сделать свой небольшой рост своим преимуществом. Каждую свободную минуту парень посвящал тренировкам, и каждый из его друзей мог бы назвать себя его учителем. Теперь же он доказал, что не зря испытывал их терпение и отнимал время.

Со всех сторон летели взаимные оскорбления, на многочисленных тренировках монахи- воины усвоили, что нелюди слишком вспыльчивы, их гораздо легче оскорбить и вывести из себя, чем обычных людей, и теперь не стеснялись в выражениях. Молодежь действительно с яростью бросалась на врагов, просто скрипя зубами от бешенства, но Иоганна подобные выходки не трогали. С холодным равнодушием, не утруждая себя ответами, он укоротил одного из остряков на голову, другого почти ровно разделил пополам, и теперь встретился с третьим, почти равным противником.

-Мне не помешает шкура вервольфа! Надеюсь, у тебя нет блох, деревенщина!-противник Стефана был молодым, но слишком наглым и самоуверенным . Он видел, что его нападки почти достигли своей цели, его соперник был просто взбешен и ослабил внимание.

-И как же ты собрался ее получить? - прорычал оборотень, он испытывал огромное желание обернуться и вцепиться в глотку болтливому нахалу. Но одним из первейших правил, которое он усвоил, было то, что драться с врагами надо в человеческом обличии

и обычным оружием, а если придется умереть, то человеком, а не зверем. Он с силой нанес удар, но противник ловко отбил его и продолжил:

-Ну если ты не знаешь, я расскажу. Снимать шкуру лучше в полнолуние с еще живого оборотня, а сегодня как раз полная луна!

В глазах у Стефана потемнело, он потерял самообладание, и огромный черный волк прыгнул на соперника, придавив его к земле, Мощные челюсти сомкнулись на горле, легко перекусив кольчужный воротник, и насмешник перестал жить. Но узкий меч пронзил оборотня насквозь, и оба врага лежали на снегу , окрашенном их смешавшейся кровью.

Из-за высоких елей, кажущихся почти черными в предрассветном сумраке, за кровавой бойней наблюдали безмолвные свидетели, темные фигуры легко скользили по снегу, приближаясь к поляне.

Георг Мейер потихоньку выдыхался. Поединок один на один с вампиром был ему явно не по силам. С годами он утратил былую ловкость и уже жалел о глупом решении самому наказать негодяя. Неожиданно его противник ослабил свой натиск и отвлекся. Рюдигер оглянулся на короткое, внезапно оборвавшееся рычание, и в это же время покрытое серебром лезвие вошло ему в бок, оставив кровавый след на распахнувшемся полушубке. Короткая обжигающая боль быстро отступила, он даже не понял сначала, что ранен.

Пораженный нелепой смертью оборотня, он решил поставить точку в затянувшемся по его мнению поединке и уверенно атаковал Мейера. Засыпав противника ударами, он не давая тому опомниться, нанес быстрый укол в грудь. Но фальшион только прорезал черную ткань накидки и скользнул по кольчуге. Его рука вдруг утратила силу, смеющееся лицо врага расплывалось, в глазах темнело. Рана, нанесенная серебром, не спешила затягиваться, кровь горячим ручьем бежала по ногам, потихоньку отнимая силы и созна-

ние. Его противник довольно заявил:

-Кажется, в мои четки добавится еще пара клыков, признай, нечисть, что тебе конец!

-Да ты бы еще уши отрезал на память, служитель церкви, -усмехнулся Рюдигер побелевшими губами. Сжав рукоять клинка двумя руками, он с неожиданной силой резко

Воткнул оружие в живот готхеймца. На искаженном болью лице врага мелькнуло удивление, изо рта хлынула кровь , и взгляд погас.

-Доброго пути!Может там тебе поверят, что ты убивал и жег на кострах ради истинной веры...

Сил, чтобы вытащить меч, уже не осталось, ноги вдруг перестали ему подчиняться, сознание затуманилось, и он упал на кровавый снег вместе с мертвым врагом.

Их противники не были уверены в своей победе, и вскоре в них полетели серебрянные стрелы. Иоганн ожесточенно рубился с высоким воином, не уступающем ему в росте и сложении. Огромный двуручный меч с блестевшим серебром лезвием с ужасной силой сшибался со знаменитым фламбергом наемника. Казалось, они будут драться до бесконечности, не ощущая усталости. Противнику Иоганна все же не хватало вампирской быстроты и ловкости, и волнистое лезвие меча-пламени словно пилой прошло по его кольчуге, оставляя рваный окровавленный след. Теряя самообладание, он в бешенстве кинулся на врага, нанося беспорядочные сокрушительные удары, но его противник с неожиданной для своего роста ловкостью уворачивался от них. Неожиданно Иоганн замер на месте и чуть пошатнулся. Легко прошив одежду, в его спину воткнулось сразу две стрелы. Третья попала в ногу. Он не успел ответить на удар, и меч врага летел прямо на него. В последний миг он сумел отклониться, но меч все же задел его, прочертив кровавую полосу по ребрам. Однако несмотря на раны, он продолжал драться с прежней яростью, вызывая у своего противника почти суеверный ужас.