Кровь с молоком или неоплаченный долг (СИ) - Крутько Лариса - Страница 41

Старый солдат опустил голову, ему было нелегко признаться, что он не отомстил за смерть друга. Рюдигер накрыл его руку своей ладонью:

-Я побываю в Лангдорфе, обещаю. Ведь мне известно, ради чего было совершено убийство!

                                               На чужой земле

Катапульта, со свистом раскручивая до предела натянутые веревки, поднялась почти вертикально, обрушив на Рандебург тяжелый каменный снаряд. Следом за ним справа и слева на стены города упали еще два таких же монстра, превращая изящные башни и зубчатые стены в кучу каменных обломков и оставляя от неуспевших отбежать подальше людей кровавое месиво. Защитники города на минуту содрогнулись от ужаса, но тут же ответили тучей стрел. На головы шустро карабкавшихся по лестницам алданских солдат полетели камни, и даже полилась смола. Некоторые из лестниц удалось опрокинуть, но часть из нападавших уже была наверху. Готхеймцы защищались с отчаянием обреченных, наслышанные о нелюдях в алданском войске, они решили ни за что не сдавать город.

Однако сейчас на стену первыми ворвались именно нелюди, которых традиционно бросали на самые опасные участки и поручали им почти безнадежные задачи. Воины на стене слегка дрогнули перед почти звериной яростью жителей Моравских гор, которые отчаянно бросались на врагов, не думая о их численном превосходстве и не замечая полученных ран.

Еще раз сработали осадные орудия. На этот раз управляющие ими солдаты метили чуть ниже, и справа от ворот в стене образовалась брешь. Еще не успела осесть пыль, как туда уже бросились алданские солдаты. Рандебург был уже фактически взят, но бой продолжался на улицах города. Въехавший через главные ворота с отрядом личной охраны генерал Валенберг быстро понял, что если не остановит своих солдат, то от богатого города ничего не останется. Кроме того, в соседних странах еще долго будут твердить о кровавом беспределе, который устроила алданская армия в первом же взятом городе.

Яромир со своим отрядом ворвался в город одним из первых. Главнокомандующий лично направил часть его полка вместе с людьми барона фон Шлотерштайна на штурм стен. Яромир усмехнулся, высокое доверие графа Валенберга больше походило на желание избавиться от дерзких подчиненных всех одним разом. Впрочем они не только справились с поставленной перед ними задачей, но и остались в живых.

Сигнал к отступлению застал их неразлучную четверку на тесных городских улочках, где продолжался затянувшийся поединок c защитниками города. Одетым в доспехи торговцам и ремесленникам явно не хватало опыта и умения, но их желание защитить родной город с оружием в руках вызывало уважение даже у врагов. Но вот уже Римар и Важек загнали своих противников в тупик, образованный тесно стоящими рядом домами, и те были вынуждены сдаться. Яромиру и Рюгу попались настоящие воины, к тому же их было четверо против двух. Но Яр не зря считался среди гвардейцев одним из лучших фехтовальщиков. Вскоре каменная мостовая уже окрасилась кровью первого из его противников, второй, зажимая левой рукой бок, правой протягивал Яромиру свою шпагу. Он оглянулся на вампира. Рюдигер явно не слышал сигнала горна, да он вообще похоже мало что слышал.

С того момента, как они поднялись на стену, он был полностью захвачен сражением. Все его внимание было приковано к очередному противнику. С удивительной точностью он уклонялся от ударов и выбирал момент, чтобы ударить самому. С двумя десятками подобных ему головорезов, в обычной жизни простодушных и покладистых деревенских парней, они спустились с крепостной стены на улицы города, оставляя за собой залитые кровью ступени и изрубленные тела.

Теперь на него накинулись двое готхеймцев, и он выбрал более опытного противника. Второй, получив удар ногой в живот, отлетел к стене соседнего дома. Противник Рюга, не желая проигрывать, сжимал тяжелую саблю двумя руками, чтобы достойно выдерживать стремительные сильные удары вампира. Он даже пытался атаковать, но ловко уклонившись от летящего на него клинка, не по-человечески гибкий его соперник сильным и точным ударом вогнал меч меж двух пластинок нагрудных лат, как раз в сердце.

Не успело тело готхеймца упасть на мостовую, как Рюдигер повернулся к оставшемуся противнику. В это время еще раз пропел горн, Яр и Римар окрикнули друга, но он не обращал на них никакого внимания. С жестокой улыбкой он занес фальшион над сидевшим на земле солдатом. С того во время схватки слетел шлем, и он в ужасе уставился на приближающийся к нему фальшион круглыми детскими глазами. Увидев перед собой почти ребенка, Рюдигер сумел сдержать удар, но острый клинок все же отхватил прядку соломенных волос с головы парнишки. Яромир с некоторым опасением опустил ладонь на плечо друга:

-Да уймись ты наконец! Он сдается, разве не видишь! Мы победили, город наш, хватит крови!Разве ты не слышишь, трубят общий сбор, пошли отсюда.

Стремясь сохранить репутацию Алдании и ее армии незапятнанной, граф Валенберг под страхом смерти запретил грабить и притеснять население Рандебурга. Городской совет выплатил победителям контрибуцию, и перепуганное население постепенно вернулось к своим обычным занятиям. Если не считать развороченной метательными cнарядами стены, то город почти не пострадал.

Была середина апреля, кругом цвели фруктовые деревья, так что казалось, что на город опустились облака. Яр, Римар и Важек пребывали в прекрасном настроении, и только Рюдигер был мрачен и неразговорчив. В карманах приятно позвякивали золотые монеты, Наступили теплые весенние деньки, война кажется приближалась к концу. Будущее представлялось друзьям в самом радужном свете, и они совершенно не понимали, что случилось с их другом. Рюдигер иногда мог вспыхнуть от обиды, как сухая трава, но он был отходчив и совершенно не злопамятен. Ребята не могли найти объяснения его унылому виду и плохому настроению.

Большая часть армии Валенберга разместилась в палатках возле города. На стенах теперь несли службу алданские часовые. Яромир проверил, чем занимаются его люди, назначил тех, кто отправится на ночное дежурство и вернулся в свое временное жилище. Четверо друзей заняли небольшую комнатушку в одном из тесно стоящих, но красивых чистых домиков под черепичными крышами, потеснив семью сапожника. Римар, подвинув стол к небольшому окошку, увлеченно строчил письмо домой. Важек пытался нанести на лист углем лицо девицы с большими удивленными глазами и спутанными кудряшками. Яромир сразу узнал в ней Лану, но Важек, недовольный своим творением снова внес несколько поправок. Рюдигер лежал на кровати, повернушись к стене, и делал вид, что спит. Яр окликнул его, но тот даже не шевельнулся. Яромир удивленно повернулся к друзьям. Римар оторвался от письма:

-Он с утра такой, почти не разговаривает и даже, представь себе, не ест!

Между тем все было довольно просто. Барона фон Шлотерштайна мучили угрызения совести. Он часто вспоминал слова старого священника о том, что надо стараться не потерять свою душу, надо суметь остаться человеком даже на войне. А он во время штурма города почти не владел собой, чуть не убил безоружного...Рюдигер со стыдом вспомнил совсем еще детские голубые глаза и россыпь веснушек на переносице.

Он почти наяву перенесся на полуразрушенные стены города, снова ощутил сводящий с ума запах чужой крови, горячую, почти обжигающую ладонь рукоять клинка, который уверенно вел его от одного противника к другому, с радостным звоном забирая чужие жизни. Неужели это и есть его настоящее предназначение, его сущность?Значит, те, кто считает их адскими созданиями, безжалостными убийцами, не так уж и не правы?

Рюгу очень хотелось поговорить о б этом, но в тоже время казалось , что товарищи презирают его и возможно, больше не считают равным себе. Ему ужасно не хватало рядом Иоганна. Уж он бы точно смог понять, что за сомнения мучают его крестника, и нашел бы подходящие слова, чтобы снять камень с души. Но старый солдат остался на этот раз дома, и Рюгу приходилось сражаться с тревожными мыслями в одиночку.