Все, что она хочет (СИ) - Лем Ирина Николаевна - Страница 107

- Тогда почему ты исчезла?!

- Да потому... -  Не договорила - к столику подошел официант.

Он осторожно поставил на стол две пузатые, на тонких ножках рюмки. Они были одинаково наполнены на две трети светло-желтой, почти прозрачной жидкостью. Парень пожелал приятного вечера и отправился дальше.

Чокнулись.

- За тебя! - сказала Тиффани.

- И за тебя!

14.

Отпили по глотку. Тиффани поставила рюмку, не рассчитала, жестко стукнула круглым донышком о стол. Вино вздрогнуло и заколыхалось вокруг стенок.

Нервничает, сообразил Марк. Или показалось? Непонятно. Откроется она когда-нибудь? Вот непостижимая женская душа: о тряпках, сумках и губных помадах могут болтать часами, а для  важного не находят слов.

Не доверяет?

Или все-таки хочет расстаться и не знает - с чего начать?

Нет, не похоже.

Тиффани сидела, отрешенно глядя на вино, в глубине которого отразилась лампа - как утонувшая звезда.

«Проклятый официант, не вовремя подошел! - ругнулся Марк про себя. -Девушка только набралась духу что-то рассказать. А теперь опять замкнулась, и видно, надолго. Надо успокоить ее. Дать понять, что не боюсь трудностей. Ее проблемы - мои проблемы. Она мне дорога любая. Лишь бы знать, что любит, остальное преодолимо».

Марк протянул руку, чтобы повернуть к себе ее лицо, и в тот момент, будто желая предотвратить прикосновение, в сумке заиграл телефон. Старая мелодия из репертуара шведской поп-группы в рингтоне приобрела механический оттенок, но была все еще хорошо узнаваема.

Не спеша, Тиффани достала аппарат и демонстративно положила на стол экраном вверх. Молча пододвинула к Марку, мол - смотри, кто звонит. Он узнал седого мужчину из «Феррари». Прочитал: «Звонит Роберт» и «Тиффани, не забудь: я - сердечко - тебя».

Как он смеет любить его Тиффани?

- Кто этот Роберт? - спросил Марк ревнивым голосом, которого раньше за собой не замечал.

Она открыла рот, но звуки не желали исходить из перехваченного нервами горла. Она пошевелила губами - бесполезно, сделала какие-то   жесты - смысл их не дошел. Подняла глаза на Марка, в последней надежде, что он  там прочтет ответ.

Прочитал волнение, причин не разобрал.

- Я его раньше видел. Кто он?

- Это... мой... дядя... - На последнем слове голос сел, и она произнесла его шепотом.

Комок в горле не давал говорить. Тиффани ощутила себя беспомощной:      не в силах не только исправить ситуацию с Робертом - даже рассказать о ней! Надо было раньше, у Марка дома, но тогда она боялась открыть правду. Думала - ни к чему. Короткая интрижка с боссом, о которой оба скоро забудут, а Роберт не узнает никогда.

Ошиблась.

Обидно и не хочется думать о последствиях. Когда Марк узнает про инцест и остальное, возненавидит ее. Она сама себя ненавидит.

У них нет будущего. Как сказать ему об этом?

Так, как есть.

-  Роберт - мой родной дядя, - сказала Тиффани дрожащим голосом.  Поставила палец на снимок - чтобы не видеть его самодовольной мины и чтобы он не видел их с Марком. - И мой любовник. И убийца моих родителей... Но я не хочу, чтобы он убил тебя! - Она потыкала пальцем в фото, будто хотела сделать ему больно на расстоянии, потом с размаху грохнула кулаком по телефону.

Тот жалобно пискнул, вроде спросил «За что?», отлетел к барной стойке и спрятался от гнева хозяйки под высоким стулом. Рюмки на столе синхронно подпрыгнули, упали и покатились, расплескивая содержимое.

- Нет, я убью его раньше! - крикнула Тиффани и подняла руку - еще раз стукнуть, теперь уже по столу.

Истерики надо пресекать немедля, они имеют разрушительные последствия. Марк перехватил ее руку, сгреб девушку в охапку, сильно прижал. Пусть лучше бьет его в грудь, чем ломает вещи. Пусть поплачет незаметно. Это лучший выход - со слезами выплеснуть эмоции. Он слишком хорошо ее понимал, ощущал то же самое, когда неделю назад грохнул вазу. Но тогда он был один и причинил ущерб лишь себе. Здесь же пострадает заведение, если Тиффани начнет крушить их собственность.

- Ну-ну, успокойся, малыш, - приговаривал Марк, гладя ее по голове как незаслуженно обиженного ребенка, которым она, по большому счету, и была. - Не надо так расстраиваться. Плохое пройдет, жизнь наладится. Расскажи мне историю с самого начала. Вместе подумаем, что делать дальше. Не бойся, я тебя никому не отдам, ни демону, ни злому рыцарю, ни тем более - твоему дядьке. Ш-ш-ш, тихо... Хочешь воды или чего-нибудь другого выпить?

Тиффани отрицательно покачала головой. Его голос, его крепкие руки  успокоили. Она пару раз всхлипнула и вскоре затихла.

- Прости, я должна была сразу рассказать... с самого начала... - пробормотала она, еще вздрагивая плечами, но без нервозности или новой попытки заплакать. - Но совершенно не думала о том. Не доверяла тебе. Эта та самая «страшная тайна», которая на татуировке. О ней никто не знает, ни одна живая душа. Сам понимаешь - такими секретами не делятся. Я не ожидала от себя, что влюблюсь. И от тебя тоже. Когда поняла, что у нас серьезно, испугалась. Знала, что потеряю тебя в любом случае. Или он убьет, или ты сам уйдешь, потому что не захочешь рисковать. Исчезла внезапно, потому что боялась объяснений. Думала - узнаешь правду, возненавидишь за испорченность. А я не хочу, чтобы ты меня ненавидел. Я не виновата, что он меня еще ребенком затащил в постель! - Крикнула она шепотом.

- Успокойся, малыш, я же понимаю. И не осуждаю тебя. Ни о чем не беспокойся. Как же ты сейчас решилась открыться?

- Сейчас мне все равно, что он сделает. Я измучилась. Хочу жить дальше. С тобой, а не с этим... - Тиффани поискала слово. -  ... не с этим чудовищем. Он камнем висит на шее. Мечтаю снять этот камень, установить на его могиле и написать «Покойся в мире». Он контролирует меня, каждый шаг.   Я его боюсь. Нет, раньше боялась, теперь ненавижу. Так, что готова убить. Один раз почти получилось, его же пистолетом. Схватила, направила на него, нажала курок. Не знала, что он на предохранителе стоял. Жаль. Сейчас бы нам никто не мешал...

Ее голос опять дрогнул, Марк зашептал:

- Не надо плакать, все в порядке, ты со мной. - Потихоньку похлопал по спине. - Мы что-нибудь придумаем. Не печалься. Я тебя не брошу и от себя не отпущу. Поедем ко мне. Будем жить вместе долго и счастливо. Ты же хочешь жить со мной - долго и счастливо?

- Очень хочу.

Его слова подействовали. Тиффани справилась с собой - не всхлипывала, не кричала. Она сидела, уткнувшись Марку в грудь, и рассказывала его сердцу.

- Две недели без тебя как две вечности. Я совсем отупела, сделалась бесчувственной к горю и радости. Внутри пустыня образовалась. Роберт заметил, спросил - что со мной. Я не рассказала, но он о чем-то догадался. Пригрозил. Я жутко боялась, что с тобой что-то случится. - Тиффани подняла голову. - Когда увидела тебя в машине, так близко и так далеко, чуть не сошла с ума.

- Почему сразу не позвонила?

- Боялась. Роберт в тот же вечер поехал тебя убивать.

- Он убил только боковое зеркало на машине...

- Знаю, мне потом его охранник Боб рассказал. С того дня я жить  расхотела. Вообще. Я бы застрелилась из его пистолета, но... Не могу. По двум причинам.

- Прибавь к ним третью - меня. Какие еще?

- Во-первых, он спрятал пистолет, который раньше оставлял, где попало.  Я же теперь знаю, как снимать с предохранителя. -  Голос звучал увереннее с каждым словом. Тиффани преодолела барьер, который мешал начать,   и теперь рассказывала без запинок. - Во-вторых, существует человек, который без меня погибнет. Я не могу оставить ее на произвол судьбы, ведь когда-то она не оставила меня.

- Кто это?

- Бабушка. Про нее потом.

- Хорошо. Расскажи мне с самого начала про этого Роберта.

- Да, сейчас, - сказала Тиффани и отстранилась.

15.

Звучит странно, но после нервного срыва человек чувствует себя как бы обновленным. Встряски бывают полезны - это как очищение чайника от накипи. Тяжелые эмоции нарастают на стенках души, давят и мешают. Когда достигают критической массы - взрываются и уносятся прочь. Душа облегчается, преображается.