Комендор (СИ) - Стрельников Владимир Валериевич - Страница 14

Стоп. Если я не утонул, то почему я от холодной морской воды не загнулся? Почему мне сейчас не холодно? Почему вокруг зелень, а солнышко не просто греет, а прямо-таки жарит?

Ошалевший, я автоматически вытащил так и болтающийся за мной пропиленовый шнур и намотал его на руку. Лишними десять метров веревки не будут, это однозначно. Так с веревкой на руке подошел к ближайшему обрыву и поглядел на траву и листья. Однозначно не весна, совершенно однозначно. Вон, на ежевичном кусте цвета почти нет, больше половины ягод вызревшие, остальные еще зеленые.

Поглядев на крупные ягоды, понял, что просто жутко хочу жрать. Это сколько меня бултыхало, что так проголодался? Но после первой горсти кисло-сладких ягод эти мысли вылетели из головы и я довольно долго набивал живот. Перемазал руки и морду лица ежевичным соком, но хоть немного заморил червячка, да и пить меньше стало охота. Впрочем, пройдя еще десяток метров вдоль обрывистого берега, я нашел небольшой родничок, бьющий из щели меж мраморных каменюк. Вода оказалась чистой, холодной и вкусной.

Так, смерть в ближайшее время от голода, жажды и холода мне не грозила, и потому я разделся донага, ополоснувшись сам в небольшой калуге[5] под склоном и выполоскав в ней же свою одежду. Труселя и тельник, изо всех сил выжав, надел, остальное разложил на горячих камнях. Так… надо бы определиться, где я, сколько времени, и прочее. Судя по всему, время к полудню. И потому я воткнул палку в мокрый песок и сел рядом, сняв свои часы. Удивительно, но вода в них, похоже, не попала, да и не расшиб со своими акробатическими номерами. Так что надо поймать полдень, пусть астрономический. А потом определиться со сторонами света.

И интересно, если я на Черном море, то почему так пусто? Вообще ни одного парохода на воде в обозримом пространстве.

Выловив при помощи солнечных часов полдень и установив время на своих механических часах, я надел высохшие брюки и решил осмотреть берег на наличие дров и хоть чего-либо на счет пожрать посерьезнее. Все-таки ягоды есть ягоды, они уже сгорели, и снова есть хочется. Поглядел на оставшийся ботинок и грустно усмехнулся. Отсутствие обуви — это плохо. Очень плохо. Хотя можно из жилета выкроить что-нибудь вроде мокасин, но надолго этого не хватит. Но хоть что-то будет.

На паре крупных валунов нашлись колонии мидий, что меня здорово обрадовало. Конечно, черноморская мидия намного мельче дальневосточной, но возьмем количеством. Слава богу, зажигалка и ножик у меня с собой, так что наколупаю ракушек и нажарю их в углях. Сытно и довольно вкусно. Полазить бы еще в лесочке на склоне, в этом соснячке вполне могут расти боровики. По крайней мере, наш комбат именно в таких местах их собирал в прошлом году. Но вот я совершенно в грибах не разбираюсь, можно и травануться очень всерьез. Так что рисковать не буду.

Дровами меня обеспечил пляж, сухих веток и палок хватало. Нашлось даже несколько пластиковых пакетов, но очень старых, просто расползающихся в руках. Ржавая банка, сопревшие поплавки из пенопласта от сетей, и все. Ни газет, ни прочего мусора, которого так много на черноморских берегах.

Короткий внешний осмотр выброшенного на берег суденышка ничего особого не дал, кроме понимания того, что это когда-то была прогулочная яхта, и ее приложило об склон очень и очень нехило. Да еще сверху каменюкой навернуло, проломив моторный отсек. Но нужно будет осмотреть, только потом.

А именно сейчас я аккуратно лез наверх. Босиком, так как лезть в одном прогаре глупо. Именно так я лезу раз в десять аккуратнее, чем полуобутый, а значит и поймать колючку или занозу меньше в разы.

Забравшись на вершину, я огляделся. И ничего — только какие-то руины вдалеке, причем тоже старые, сквозь них пророс небольшой лесок. М-да.

Повернувшись к морю, я с удивлением увидел вдалеке другой берег. Так, высота этого холма метров триста, вряд ли больше. Так что до того берега километров пятьдесят-шестьдесят, не больше, это я еще по школьным походам помню. А в Черном море таких мест-то и нет, разве с побережья до крымских берегов… ладно, без паники. Мы из тихоокеанцев, нас просто так не запугать. В любом случае придется вести себя очень осторожно, буду считать себя находящемся в натовском тылу. Конечно, здорово бы попасть в Болгарию или Грецию… хотя, непонятки с погодой и временем года это не отменяет.

Наверху я сидел долго, наблюдая за небом и морем. И ничего, ни самолетных инверсионных следов, ни кораблей. Разве разок что-то показалось далеко, но я толком не понял, что это. То ли парус, то ли просто блик солнечный. Далеко, бинокля нет, ничего не понятно.

Зато увидел нехилое такое кабанье стадо, издалека. Стоило мне пошевелиться, как кабаны, до того внаглую ковырявшие какие-то заросли с желтыми цветами, исчезли. Похоже, людей они все-таки встречали. И это с одной стороны неплохо, а с другой я даже не знаю… места незнакомые, лесистые, народу мало. Тут случаем не медведь в прокурорах? Лесов-то тут хватает. А у меня из оружия только складной ножик.

В общем, спустился я вниз и решил подтащить ящики в ту пещерку, которую выбило штормами в скалах. Уж очень удобное местечко получается, если костер жечь: и дым развеет, и с трех сторон прикрыто. Да и нехилый стог сухих полусгнивших водорослей в углу, есть где примоститься. А ящики прикроют огонь костра от лишних глаз с четвертой, северной стороны. Да и тех же мидий в ящик закидать куда как лучше, чем их в ладошках таскать. А тем более гребешков, которых тут на удивление много. Три ящика я припер без проблем, а вот четвертый… четвертый открыл мне тайну, что именно потерял тот маслопупый карасина, чтобы его приподняло и хлопнуло на баке в штормягу.

В ящике лежала непочатая жестяная банка с пшеничными сухарями, целлофановый пакет с кусковым сахаром, чьи-то хромовые ботинки размера этак сорок шестого и рундук, то есть вещевой мешок, с новехоньким офицерским бельем. Тоже здоровенным.

То есть, судя по всему, ночной беглец перепрятывал свою заначку. Похоже, в трюмах ему устроили гигантский шмон, вот и додумался, идиотина, в снарядный ящик заныкать.

Под рундуком обнаружилась наша старая противогазная сумка с инструментом. А я ее обыскался перед тем, как меня к большому заму позвали.

Тут меня снова накрыло. До этого то, что я сиротой остался, как-то было задвинуто далеко назад, и не вспоминалось. А тут… тут как обухом по голове.

Я сидел в пещере, тупо глядя на сваленные дрова, выгруженные из ящика мокрые вещи довольно долго. Потом хлопнул себя по коленям и натянул на ноги хромачи. Они и так мокрые, а лазить босиком по мелководью не самая удачная затея. Наступлю на морского ежа, волком выть буду. Медблок далеко, можно и гангрену заполучить за здорово живешь. И вообще поаккуратнее надо.

И, вытряхнув из промасленной сумки ключи, выколотки, молоток и пару пассатижей, я повесил ее через плечо и направился к облепленным мидиями валунам. Сначала та добыча, что попроще. А за гребешками поброжу потом, когда наколупаю ракушек достаточно для плотного ужина.

Печеные в костре мидии, гребешки и два довольно больших краба, плюс пшеничные сухари и сахар на десерт — это просто царский ужин. Пусть запивал я все это простой водой из родника, но все равно, неимоверно вкусно. И главное, я понял, что мне сейчас не комплексовать нужно, а хотя бы до людей добраться. Причем до тех, кого я смогу точно назвать своими. Вот кажется мне все больше и больше, что Советский Союз, наши союзники по Варшавскому Договору, а также американцы и прочие натовцы ну очень далеко. Просто неимоверно далеко. Ну не может быть в черноморском регионе настолько безлюдно.

Уже давно стемнело, прогорел костер, угли покрылись слоем белого пепла. Я вылез из своей пещеры и сидел на снарядном ящике, глядя в море и яркое звездное небо. Один раз углядел какой-то огонек в море и разок немаленький летательный аппарат, больше всего похожий на дирижабль, расцвеченный огоньками как новогодняя гирлянда, неторопливо пролетел с северо-востока куда-то на запад.